Успокой моё сердце (СИ) - "АlshBetta" - Страница 39

- Белла, иди к себе, - Эдвард качает головой, снова закрывая глаза и откидывая голову назад, - твое дело сделано.

Непроизвольно натыкаюсь взглядом на опустевший шприц. Острая иголка поблескивает от света, падающего с потолка.

- Наркотики, да? – презрительности скрыть не получается.

- Наркотики, - мужчина вздыхает, - и ещё множество различных зловредных трав. Какое тебе дело?

- Не мне, - качаю головой, автоматически впиваясь глазами в каштановую дверь детской. – Джером. Вы не боитесь, что он это найдет?

Если не боится, положительная динамика рухнет в одночасье.

- Джером не лазит по ящикам других комнат. Это правило.

Что же, в такой ситуации не слишком глупое. Но ведь можно же убрать шприцы туда, где мальчик сто процентов не сможет их отыскать. При всем желании.

- Оно у вас во всех спальнях?

- Во всех.

- Зачем? – не понимаю. Действительно не понимаю. Если доза так необходима, почему бы не приходить в нужный час в одно и то же место и не принимать её там? Для чего все эти прятки?

- По-моему, я и так слишком много тебе сказал, - остерегающе замечает Эдвард.

Что же. Это правда.

- Давайте я помогу вам вернуться в вашу спальню, мистер Каллен, - дружелюбно предлагаю, меняя тему.

- В этом нет необходимости.

- Ну не спать же здесь? – поражаюсь его упрямству. – Поднимайтесь.

- Белла, вернись к себе, - мой похититель начинает злиться. – Оставь меня в покое!

- В кровати вам никто не помешает. Обещаю.

Наглость, дерзость, излишняя болтливость и самоуверенность – ночами Белла Свон превращается в такую особу? Нет даже имени, которое ей бы подошло. Идиотка, разве что.

- Я сплю с Джеромом.

Слова мужчины повисают в тишине. С малышом? После приема наркотиков?

- Вы его испугаете, - теряю спесь, когда дело касается ребенка, - не нужно, мистер Каллен. Пожалуйста, вернитесь к себе!..

- Мое терпение вовсе не безгранично, - потирая пальцами переносицу, рычит он, - встань и уйди. Это приказ.

- Только с вами, - пожимаю плечами, демонстративно садясь на пол и решительно смотря мужчине в глаза. Малыш не пострадает. Он и так достаточно напуган. Не нужно ему видеть отца в таком состоянии среди ночи.

Интересно, чем кончится мое противостояние? Страх липкими щупальцами заполняет внутренности, сжимает их. Никуда не деться. Но брать слова обратно поздно.

Эдвард оценивающим взглядом всматривается в мое лицо. Его губы приоткрываются, произнося что-то тихое и совсем не слышное.

- Будь по-твоему, сегодня я ночую там, - он кивает на мою распахнутую дверь. Решение принято мгновенно.

Радостно улыбаюсь, чувствуя свою победу. Неожиданно приятно.

- Хорошо, - с готовностью поднимаюсь, протягивая ему обе руки, - будь по-вашему.

Моя веселость производит на мужчину странное впечатление. Но, благо, больше он ничего не говорит.

До кровати удается добраться без приключений. Каллен тяжело валится на простыни, по-детски стараясь смять их как можно больше. В нем ещё сохранилась непосредственность?

Наркота творит чудеса…

Когда он, наконец, замирает на подушках, тушу лампу и занимаю свою половину кровати, укутываясь в теплое одеяло.

- Grazie, Эдвард, - тихонько произношу, спустя некоторое время. Почему-то я абсолютно уверена, что он меня услышит.

Так и происходит. На этот раз молчанию не удается выиграть раунд.

- Nessuni problemi, - повисает в темноте.

*

Когда просыпаюсь, за окном по-прежнему темно. Мне даже кажется, что сон продолжается, просто я его не замечаю.

Вздыхаю, поворачиваясь в другую сторону. Мгновенно понимаю, что в кровати не одна. Эдвард, обвив руками подушку, точно ребенок, лежит на животе на своей половине. Его лицо сведено и нахмурено, черные ресницы немного подрагивают – это все, что удается рассмотреть при лунном свете.

Аромат мужчины вползает в легкие, окутывая их туманной дымкой. Чувствую слабость и желание поспать. До утра ещё далеко…

Полная намеренья вернуться в царство Морфея, закрываю глаза, стараясь думать о чем-нибудь приятном и усыпляющем. Например, о зеленом лугу. Таком зеленом, что рябит в глазах. На нем стадами пасутся белые овечки, за которыми, пощипывая травку, следуют гуси. Они что-то обсуждают на своем языке с крайней важностью. Иностранные дипломаты, а не гуси.

Улыбаюсь сама себе. Временами ты такая же непосредственная, как семнадцать лет назад, Белла.

Разомлев от доброй картинки, не сразу слышу кое-что, происходящее непосредственно в реальности, здесь и сейчас.

Лениво приоткрываю один глаз, вглядываясь в ночную темноту.

У двери, при очередном моргании, просматриваются контуры человеческой фигуры.

Глаза непроизвольно распахиваются, а тело подается вперед. Каллен что-то едва слышно бормочет, но не просыпается.

Наверное, очень странно, но с ним я чувствую себя в какой-то определенной безопасности. В конце концов, в своем доме он сумеет навести порядок. Ночью в том числе.

Уже подумываю над тем, чтобы разбудить Эдварда, но сдерживаюсь.

Вовремя.

Фигурка делает нерешительный шаг вперед и попадает на конец лучика лунного света. В тот же миг я узнаю пришедшего.

И дело не только в маленьком росте и белокурых волосах, проблеснувших так кстати, просто я нутром чувствую, что здесь ребенок. Этот ребенок.

Аккуратно покидаю кровать, медленными шагами подбираясь к мальчику.

- Джером, - шепчу, робко улыбаясь.

Вопреки всем предположениям, малыш не отшатывается назад, не вжимается в стенку, даже не отступает в сторону.

Едва рассмотрев меня – по-прежнему стоящую в темноте – он, не раздумывая, кидается в мои объятья, обвивая маленькими ладошками за шею.

- Все хорошо, - нежно глажу белокурое существо, ощущая, как тепло скользит по всему организму, усиливаясь с каждой секундой. С каждым моим вдохом, впускающим внутрь запах маленького мальчика.

Ладошки сжимаются сильнее.

- Все в порядке, - притягиваю ребенка поближе, чтобы взять на руки. Поднимаюсь, все ещё не переставая ласкать его, - давай не будем будить папу.

Оглядываюсь на Эдварда, лежащего к нам спиной, и прикусываю губу. Это ведь не считается самоуправством, мистер Каллен? Я пытаюсь успокоить вашего сына. Он пришел в мою спальню. Ко мне. Сам.

Доверчиво прижавшееся к груди детское тельце подтверждает собственную правоту. Верно. Я все делаю как надо.

Придерживая одной рукой Джерома, другой раскрываю деревянную дверь, покидая комнату.

Теперь, в коридоре, в котором все ещё горит свет, все проще.

У меня есть возможность рассмотреть ребенка, как следует.

На атласных щечках видны две узенькие дорожки от слез. Они уже высохли.

- Мой хороший, - не удерживаюсь, проводя пальцами по личику малыша, стараясь не обращать внимание на россыпь ссадин.– Тебе приснился плохой сон?

Мальчик быстро, хотя и немного неуверенно кивает.

Его глаза останавливаются на мне, смотрят просительно, хотя и с долей страха.

- Это просто сон, - поправляю спутавшиеся светлые волосы, перехватывая Джерома покрепче. – Ничего не случилось.

Малыш опускает голову, утыкаясь ею мне в шею. Он не хочет выдерживать прямой взгляд, но жаждет понимания. Ему хочется, чтобы его пожалели.

В памяти вспыхивает картинка сегодняшнего – уже вчерашнего – происшествия с сосной, и мурашки пробегают по коже. Ну конечно же мальчик испугался. Он совсем ребенок. Ему всего пять.

- Я здесь, - шепчу, покачиваясь из стороны в сторону, в попытке хоть немного усыпить его, - ты не один, Джером. Ты со мной. Все хорошо.

Господи, почему не нашлось на свете человека, способного сказать то же самое мне? Пусть не сейчас, пусть раньше. В день побега, в день записи в бордель, в день, когда покинула это дешевое заведение и слонялась по улицам…в ту же секунду, когда согласилась на «контракт» Джеймса…

Крепче обнимая Джерома, вдыхаю его детский запах, и понимаю, что сделаю все, дабы малыш слышал это как можно чаще. Он заслужил.