Большая игра
Британия и США против России - Зыкин Дмитрий - Страница 10

Тем временем русские без боя вошли в Гимры, взяли заложников, для того чтобы гарантировать лояльность селения, и наложили умеренный штраф «с каждого дыма».

Отличившихся русских воинов наградили повышением по службе и орденами, медиков поощрили деньгами, полковой врач получил бриллиантовый перстень. Царь Николай I в специальном обращении поблагодарил солдат и офицеров за победу, но бой под Гимрами стал хотя и важным, но все же частным эпизодом в долгом противостоянии. Война с кавказцами продолжалась, а имамом после гибели Кази-муллы стал Гамзат-бек.

Имам погиб, да здравствует новый имам

Гамзат-бек принадлежал к знатному роду, а его отец Алексендер-бек «прославился» своими набегами в Кахетию. Ратные подвиги сделали его приближенным аварского хана. Ум Алексендера столь высоко ценился, что Султан-ахмет-хан нередко обращался к нему за советом. По удали сын пошел в отца, причем в молодости даже позволял себе хулиганские выходки, оскорбительные для мусульман. Гамзат любил стрелять в луну на мечети[24], за что его регулярно секли жесточайшим образом. Впрочем, он был не чужд и образованности, знал арабский язык и хорошо разбирался в Коране. Повзрослев, он встретился с Кази-муллой, воспринял учение мюридов и решил вести газават. Возможно, его привлекали не столько религиозные догматы, сколько возможность награбить богатую добычу, стяжать боевую славу и добиться власти. Но как бы то ни было, а у горцев появился авторитетный лидер, способный продолжить дело Кази-муллы. Гамзат-бек окружил себя мюридами и, как ни странно, русскими беглыми солдатами, которые составили его личную охрану. Более того, военным советником нового имама был некий русский офицер[25].

Поначалу «вооруженные силы» Гамзата были немногочисленны. Это и неудивительно, если учесть тяжелое поражение, которое потерпел Кази-мулла. Однако постепенно новый имам утвердил свою власть в ряде кавказских селений. Располагал Гамзат и крупной казной в 16 тысяч рублей серебром. Происхождение этой суммы не вполне ясно, хотя в те годы считалось, что деньги он получил от матери Кази-муллы. Постепенно к авторитетному, удалому и богатому лидеру начали стекаться горцы с разных концов Кавказа. Кроме того, Гамзата поддерживал аварский ханский двор. Об этом узнал Розен и обратился с просьбой в Петербург прекратить денежные выплаты хану, которые он получал из государственного бюджета. Это возымело действие, и ханский двор начал склоняться к союзу с Россией. Гамзат попытался восстановить дружеские отношения с ханами, но в итоге окончательно с ними перессорился.

К тому времени имам уже представлял собой грозную силу. Под его рукой были новое ополчение, довольно обширные земли и популярность среди народа. Отметим, что оправившийся от ран Шамиль поставил свои таланты на службу Гамзат-беку, вошел в его ближайшее окружение.

Честолюбивый имам решил подчинить себе аварское ханство и летом 1834 года осадил его столицу – Хунзах. Прежде чем захватить селение, Гамзат приказал уничтожить ханские посевы, после чего отправил к местной ханше Паху-Бике мюридов. В процессе переговоров имам окончательно убедился в неспособности аварцев отбить штурм, однако Гамзат продолжил дипломатические маневры и потребовал от ханши ее младшего сына Булач-хана в качестве гаранта соблюдения договоренностей. Паху-Бике уступила, и Гамзат тут же выдвинул новое условие: прислать к нему еще двух ее сыновей для переговоров. Ханша согласилась отправить только одного – Ума-хана, которого имам принял с почестями.

Время шло, Гамзат продолжал разорять окрестности Ханзаха, а ханские дети оставались у него. Обеспокоенная судьбой двух своих сыновей, ханша отправила последнего сына Нацал-хана к Гамзату, чтобы тот защитил братьев. Нацал-хан прекрасно понимал, что имам хитрит и его ждет смерть, поэтому отказывался ехать. Паху-Бике, с горя утратившая здравомыслие, стала упрекать сына в трусости, и тогда Нацал-хан, глубоко уязвленный такими подозрениями, взял с собой пару десятков нукеров и прибыл к имаму. Как и следовало ожидать, Гамзат расправился и с ним, и с Ума-ханом, сохранив жизнь лишь малолетнему Булач-хану. После чего он взял Хунзах, казнил Паху-Бике и объявил себя ханом.

Но недолго торжествовал Гамзат. Столь вероломная расправа над ханшей и ее детьми вызвала чувство мести у горцев – Османа и Хаджи-Мурата. Они не были кровными родственниками аварских правителей, однако их отец был воспитателем Ума-хана, что по горским традициям делало Уму-хана братом Османа и Хаджи-Мурата. В 1834 году Осман и Хаджи-Мурат выстрелили в Гамзата в мечети, завязалась перестрелка, в которой погибли и Осман, и Гамзат. Узнав о смерти имама, его ближайший сподвижник Шамиль приказал убить Булач-хана, и ребенка удавили.

В короткий срок мюриды потеряли двух имамов – Кази-муллу и Гамзат-бека, но вновь нашелся человек, который возглавил горцев. В 1834 году им стал Шамиль. По своим качествам он сочетал в себе лучшие черты своих предшественников: умение вести политическую игру, как это делал Кази-мулла, и мужество воина, коим, несомненно, обладал Гамзат-бек. А как военный стратег и государственный деятель Шамиль превосходил их обоих.

Однако первое же крупное столкновение отрядов имама с русскими закончилось для него поражением. В 1834 году Клюгенау разбил Шамиля при селении Гоцатль, и в течение трех лет имам не представлял серьезной угрозы для России. В 1837 году наши войска заняли Хунзах и вновь победили Шамиля, на этот раз при Ашилте. Имам снова взял паузу, как бы уйдя в тень, но лишь для того, чтобы собраться с новыми силами. Избегая открытого столкновения с русской армией, Шамиль планомерно строил крепости в горах и утверждал свою власть среди кавказских народов. Однако до русского командования доходили сведения о приготовлениях имама, и, в конце концов, было решено с ним покончить.

В 1837 году Розена сменил новый командующий – герой Бородинского сражения – Евгений Александрович Головин. В 1839 году после долгой осады и ценой больших потерь крепость Шамиля на горе Ахульго пала. Армия имама была разгромлена, укрепления разрушены, самые отважные мюриды погибли. Шамиль вновь ускользнул, но русский командир, взявший Ахульго, Павел Христофорович Граббе, торжествовал. Он считал, что лидер горцев уже не поднимется никогда. А вот Николай I, находясь в далеком Петербурге, оказался гораздо прозорливее тех, кто воевал с Шамилем лицом к лицу. Он сожалел, что имаму удалось скрыться, очевидно, понимая, что Шамиль все еще способен представлять угрозу России.

Царь не ошибся, имам не только восстановил былую власть, но и смог нанести русским частям ряд поражений. Уже в начале 1840 года Шамиль собрал новую армию горцев. Имам извлек уроки из прошлых неудач и на первых порах прибег к партизанской тактике, стараясь избегать прямого столкновения с регулярной русской армией. Его популярность росла, из Чечни и Дагестана к нему стекались сторонники, число которых достигло нескольких тысяч человек. Летом 1840 года Шамиль решил, что теперь у него достаточно сил для того, чтобы в открытом сражении победить русских. У селения Ишкарты он встретился со старым врагом – Клюгенау, но, несмотря на численный перевес, русский командир пробился сквозь отряды кавказцев. Осенью того же года Клюгенау захватил Гимры – родное село Шамиля. Следующий 1841 год выдался для нашей армии неудачным: поход в Дагестан, едва начавшись, окончился безрезультатно. Граббе взял с собой неповоротливый обоз, который сковывал движение, не справился с управлением большим отрядом и дал приказ возвращаться.

Тем временем Шамиль не дремал. Для пропаганды идей мюридизма он направил к черкесам своего представителя Хаджи-Магомета. Ему удалось подбить местных горцев на восстание против России, однако чуть позже адыги разочаровались в посланце Шамиля. Они не горели желанием отказываться от местных обычаев в пользу шариата, а к тому же их набеги были отражены русскими с тяжелыми потерями для нападавших. В итоге Хаджи-Магомета сами черкесы и отравили[26]. Шамиля не обескуражила первая неудача, он продолжал засылать своих эмиссаров к адыгам, а его власть в Дагестане и Чечне лишь усиливалась. Недовольный ходом дел, Николай I назначил очередного командующего на Кавказе. Им стал генерал Александр Иванович Нейдгардт, отличившийся в битве у Березины 1812 года.