Кондотьер (СИ) - Мах Макс - Страница 65

— Договаривай! — Натали отсалютовала ему бокалом и выпила шампанское. — Что же случится на этот раз?

— Они объявят о создании империи.

— Что?! — у Натальи даже глаза округлились. На мгновение, но даже ее проняло. Есть слова, которые так просто не переварить.

— Я тебя удивил?

— Ну, в общем, да. Хотя… Постой, Генрих! Такое не скрыть! Об этом должны говорить на всех углах! И давно!

— И говорят, — кивнул Генрих. — Много лет подряд говорят. Пишут статьи и книги, обсуждают на научных конференциях, вносят в политические программы. Опросы общественного мнения показывают, что, в зависимости, от государства, идею объединения поддерживают от пятидесяти трех до семидесяти восьми процентов населения. Другое дело, что никто не верит, что это осуществимо. Ни голландцы с датчанами, ни французы, ни мы, грешные. А зря! Они наконец договорились, как ни странно, хотя до времени и не афишируют. Секрет высшего приоритета, поскольку неожиданность объявления дает немцам преимущество, временную фору, оставляет свободу маневра. Ставит контрагентов — Россию, например, — в невыгодное положение, связанное с потерей инициативы. Но декларация прозвучит, ты уж мне, Наташа, поверь, я точно знаю! Что произойдет дальше, представляешь? — он выбросил в пепельницу окурок и закурил снова, пережидая мгновение «слабости», пока не исчезнет вставшая перед глазами кровавая пелена.

— Пруссия — пятая экономика мира, — выдохнул он вместе с дымом. — Баварское королевство — восьмая, ну, в крайнем случае, девятая. Но ведь есть еще Саксония, Вюртенберг, Баден, Тюрингия… Но и это не все. Как только возникнет новая империя, развалится старая. Это тоже дело решенное, и тоже секрет. Австро-Венгерская монархия дышит на ладан. Достаточно любого резкого движения и населенные немцами территории — Тироль, Австрия, Штирия, Судеты, Каринтия, да мало ли еще! — все они окажутся в границах Германской империи. А в орбите влияния, если уж и не внутри имперских границ будут все те же Венгрия и Чехия, Милан и Савойя, Хорватия и Богемия… Это будет монстр, Наташа. Порядка восьмидесяти миллионов дисциплинированного, образованного и трудолюбивого населения, третья, а, может быть, и вторая по величине экономика мира, огромная боеспособная армия и слабый флот. Они не сунутся в колонии, — куда им с тремя-то прусскими линкорами! — они развернутся на континенте, и первым делом попрут на нас… Цели и причины очевидны. У нас тут значительная доля немецкого населения, пространство и ресурсы, и рыхлая консистенция. В такой войне, если не быть к ней готовым, Россия очень скоро может превратиться во второстепенную азиатскую державу, потеряв Запад, утратив свою Европейскую долю.

— А что же литовцы и русские? — почти шепотом спросила Натали. — Поляки, евреи…

— Нынешние русские станут завтрашними немцами, — пожал плечами Генрих, он думал уже об этом, и немало. — Германия не станет их притеснять, я думаю, она их интегрирует. Тем более, если по эту сторону границы нет ни порядка, ни экономического роста.

— А там будет?

— Немцев не знаешь? Будет. Они о великой империи грезят, никак не меньше. Но для этого им нужен флот, — в Африку и азию без флота и соваться нечего — а это означает, им понадобятся ресурсы, и ресурсы эти здесь, по эту сторону границы.

— То есть, война неизбежна?

— Абсолютно.

— И как скоро?

— Очень скоро. В худшем случае, через год, в лучшем — через два…

Ну вот, все и сказано. Все, чем жил последние девять месяцев — словно ребенка вынашивая этот свой план — все воплотилось в одном простом слове «война».

«Война… Эка невидаль! Мало мы, что ли, воевали?» — но он знал, невидаль! Такой войны Россия еще не знала. И никто не знал. Та война, что случилась в тридцать третьем, и которую по привычке называли Великой, великой, на самом деле, не была. Она была всего лишь большой. Великой станет та, которую Генрих угадывал своим великолепным чутьем в ближайшей перспективе. И проиграть ее России никак нельзя…

— Я беременная, — неожиданно сообщила Наталья, прервав его размышления.

Они так и смотрели друг другу в глаза. Молчали, думая каждый о своем. Пауза длилась, и вдруг это.

— Я беременная, — а в глазах…

Впрочем, Генрих не стал разбираться, что там у нее в глазах. Не сейчас. Не здесь.

— Я беременная…

— Ну, вот и славно! — он среагировал так быстро, как только смог, а значит практически мгновенно. — Хорошее предзнаменование для всех наших планов, Наташа, — улыбнулся он, ощущая, что искренность дается ему хоть и не без труда, но все-таки куда легче, чем обычно. — И великолепный повод объявить о нашей свадьбе, как считаешь?

Финал

Август-Декабрь 2013