Осторожно, женское фэнтези. Книга 2 (СИ) - Шевченко Ирина - Страница 36

— Борода, — хмыкнула я. — В смысле, думаю, пошла бы вам борода.

Грину, очевидно, тоже снилось что-то приятное, и вместо того, чтобы озаботиться моим психическим здоровьем, целитель еще пристальнее всмотрелся в стекло. Почесал гладко выбритый подбородок.

— Нет, вряд ли, — проговорил с толикой сомнения. — Но можно будет попробовать… во время отпуска…

В случае нашего доктора слова «во время отпуска» соответствовали расхожему «когда рак на горе свистнет». Но я тоже решила, что лишняя растительность на лице его не слишком украсит, и с этим экспериментом можно не торопиться.

— А трубка? — задалась новым вопросом. — Вы ведь не курите? А курили когда-нибудь?

— Курение вредит здоровью, — выдал он нравоучительно.

— А, ну да…

— Десять лет.

— Что?

— Курил около десяти лет, — с непонятной жесткой усмешкой пояснил Грин. — Там, где я жил до академии это считалось своеобразным признаком взрослости. Тут были уже иные мерила, но бросить удалось только к пятому курсу.

— Ясно, — кивнула я. Неожиданная откровенность, но полагаю, это была еще одна из тех историй, которые «не секрет» ни для кого, кроме меня.

Студентам-пятикурсникам обычно от двадцати одного до двадцати трех, в зависимости от того, в каком возрасте они были приняты в академию. Минус десять лет… Интересно, где это так взрослость демонстрируют?

— Миллардский воспитательный дом для одаренных, — тут же удовлетворил мое любопытство доктор.

— Ясно, — повторила я. Поняла, что целитель ждет какой-то реакции, и пожала плечами: — Рога у вас по-прежнему не выросли.

Хотя непонятно, чего он на самом деле ждал. То ли леди Элизабет Аштон, узнав «тайну происхождения» визави, должна была высокомерно сморщить носик. То ли перевоплотиться в копию одной знакомой рыжеволосой девицы и восторженно захлопать глазками. Специализированные воспитательные дома принимали детей из приютов, когда у этих детей обнаруживался магический дар. Там они получали начальное образование и учились управлять способностями, по большей мере — сдерживать случайные всплески силы. После их, как правило, ждала профильная школа и трудоустройство по распределению. В высшие учебные заведения попадали единицы. Стипендию в королевской академии мог получить только очень одаренный и не менее упорный ученик. А учитывая то, что после окончания учебы он всего лишь за каких-то двадцать лет стал ведущим врачом и заведующим лечебницей при этой самой академии… Да, пожалуй, второй вариант уместнее. Но гениальность Грина — факт общеизвестный, и я не видела смысла бурно реагировать на каждое его новое подтверждение.

Да и не успела бы: вернулась леди Пенелопа, принесла заведующему нужные выписки и результаты анализов для уточнения чьего-то спорного диагноза, после чего они недолго посовещались, диагноз единогласно подтвердили, и Грин, невосхваленный, отбыл к себе. С его уходом пропало и навеянное веселеньким сном беззаботное настроение.

Глава 10

Судьба решила дать мне передышку, и следующие два дня прошли относительно хорошо. Для полного счастья не хватало только единорога, но Грин не звал, а сама я не напрашивалась. Хватало других дел и других приятностей.

Джереми Адамс пришел в себя. Он все еще находился под действием лекарств и восстанавливающих заклинаний и большую часть времени спал, но это был уже именно сон, а не болезненное забытье, и Оливер наконец-то полностью уверовал, что жизни его племянника ничто не угрожает.

С самим милордом Райхоном в эти дни мы виделись только мельком, в лечебнице. Ректор был занят подготовкой к праздникам, а я… ну, собственно, тоже.

С момента получения приглашения у меня было достаточно времени, чтобы пошить новое платье и заказать к нему подходящую обувь, шляпку и даже плащ или легкое пальтишко, теперь же я успевала купить лишь шляпку и перчатки. Зато к их выбору подошла со всей ответственностью и без помощи подруг, конечно, не справилась бы. В результате наших совместных усилий мой гардероб пополнился модными аксессуарами, а мы с девочками весело провели время, оббегая магазинчики, а попутно и кафешки академгородка.

Платье я выбрала «хорошо забытое старое», рассудив, что ни с кем из приглашенных на «Крылатый» не знакома настолько близко и не встречаюсь так часто, чтобы они знали наперечет все мои наряды.

Вид получился вполне подобающий мероприятию. Весенний. Изумрудно-зеленое платье хорошо сочеталось с надетым сверху теплым оливково-серым жакетом, опушенным на воротнике и манжетах серебристой норкой. В тон жакету была и шляпка из мягкого фетра, узкие низкие поля прикрывали уши от ветра, но позволяли заметить блеск изумрудов в длинных серьгах. Из общей цветовой гаммы выбивался только браслет из голубеньких стекляшек. Сибил просила одолжить его ей: с ее голубым платьем и ярко-синим бурнусом браслетик гармонировал бы, несомненно, лучше, но я уже привыкла к этому талисману, так что просто натянула его повыше и спрятала под рукав. Если и спадет, провалится в перчатку.

Отмечать наступление весны десятидневным празднованием — эльфийская традиция, зародившаяся еще в Предвечном Лесу, но люди, которые тоже не прочь что-нибудь отпраздновать, быстренько (всего за каких-то полвека с момента заключения мира) эту традицию переняли и обогатили собственными представлениями о торжествах. Окультурили, так сказать. Вычеркнули из программы мероприятий купание в избавившихся ото льда, но еще весьма прохладных водоемах. Исключили ночные танцы у костров. Ритуальные песни встреч, которых у эльфов было десять, на каждый день праздничной декады, тоже учить не захотели, чтобы петь их по утрам восходящему солнцу, приманивая к земле его тепло. С деревьями не разговаривали, не заплетали кос ивам, не дарили драгоценных украшений яблоням и черешням в обмен на будущий урожай, не задабривали вином и медом поля. Но праздновали, да. Устраивали тематические маскарады и званые ужины. Балы дебютанток, которых называли весенними девами. Выпускали под это дело новые модели шляпок и зонтов…

Живущие рядом с людьми эльфы со временем тоже приспособились, организовав торжества так, чтобы и свои обычаи соблюсти, и соседские уважить. Послы, обитавшие при академии, для этих целей стали приглашать друзей-человеков на «Крылатый», который поднимался в небо в первый день празднеств — День Весеннего ветра. И эльфам не жалко, и людям не обидно.

Летучие корабли также были эльфийской традицией. Артефакты, поднимавшие их в воздух, стоили кучу деньжищ, а на зарядку уходило несколько месяцев, однако пересесть с полностью магического транспорта на те же дирижабли длинноухие отказывались. Правда, энергию кораблей экономили и летали на них только по исключительным случаям, вроде официального представления посольства, заключения значимого для граничных держав договора или, вот, Дня Весеннего ветра.

Никто не знал, где находится «Крылатый» зимой и куда девается после праздников. Ходили слухи об огромной портальной арке, через которую корабль прибывал в академию из какой-то Облачной гавани, и об артефактах пространственных искажений, уменьшавших «Крылатый» до размеров сувенирной модели, которую лорд Эрентвилль прятал в ларец в своей спальне, но доподлинно было известно лишь то, что ранним утром первого дня праздничной декады величественный трехмачтовый корабль под полупрозрачными голубыми парусами качался на воздушных волнах, привязанный толстыми канатами к деревянному причалу-помосту, сооруженному на большом пустом поле недалеко от здания посольства. Для многочисленных зрителей по краям поля устанавливали высокие трибуны. Для счастливчиков, удостоенных чести подняться на борт, а затем и в небо, стелили широкую ковровую дорожку, длинную-предлинную, от украшенной цветами арки на краю поля, к помосту и вверх по ступенькам. Дорожка, наверное, тоже была каким-то пространственным эльфийским артефактом, потому как стыков, пока шла, я на ней не заметила, а высматривала я их усердно, головы не поднимала.