Марк Ганеев - маг нашего времени. Трилогия (СИ) - Егоров Валентин Александрович - Страница 92

   После боя в Пешаваре я переместился сюда с целью психической реабилитации своего организма, купаясь и плавая в океане, уж слишком резко и опасно развивались события в Пешаваре. Я стал каким-то дерганым человеком с явными признаками психического расстройства, меня прямо-таки начала одолевать мания преследования. Все время моего пребывания в Пакистане, нет, вернее, с момента моего включения в группу Полковника мне казалось, что за нами, в частности, за мной кто-то следит, глаз не спускает!

   Три дня походил по песочку своего небольшого необитаемого островка, я почувствовал некоторое облегчение. Накупавшись в океане до души, я ложился на песок островка и загорал под лучами местного солнца. В первый день я еще чувствовал, как внутри меня сильно подрагивали нервные окончания нейронов, аксонов и другой нервной дребедени моего организма, весь этот день я прокупался и проспал на берегу. На второй день эти ощущения почему-то уступили сильному чувству голода. Хорошо, что некоторые океанские креветки не нужно было жарить, их было можно есть сырыми, не жареными, не нужно было разводить костерка. Я так ими обожрался, что у меня живот надулся, словно у беременной женщины, мне пришлось по песку ходить, широко расставляя ноги.

   На третий день мне стало скучно, и я тогда позвонил Зеле.

   Это сама девчонка подумала, что я ей звоню по телефону, а на деле я с ней разговаривал по ментальному каналу. Только мне почему-то не очень-то понравился тот разговор с ней. Похоже, в этот момент вокруг Зелы крутились какие-то странные люди, которые никак не могли определить, по какой именно телефонной линии я перезваниваю своей девчонке. Когда эта игра с чужими людьми мне совсем надоела, то я Зеле попросту внушил, что она должна сделать, чтобы оказать рядом со мной на этом прекрасном острове. Но, как видите, Зелы пока со мной рядом нет, и я не знаю, то ли это Зела не пожелала встречаться со мной, то ли она попала под то огурцовское ограничение.

   Поговорил с Витькой, мама давно уже умерла, а он мне вдруг заявил, что Чара пригласила его посетить Испанию, месяца три с ней отдохнуть! Витька до сих пор еще не был женат, но имел достаточно денег, чтобы отдыхать в Испании! Поэтому я нему сказал, что не возражаю по поводу этой идеи! Никак не мог разыскать Гольского, чтобы переговорить и посоветоваться с ним по некоторым вопросам. Потом уже вышел на Борьку, который тут же отозвался и в первых же словах мне заявил:

   - Ну, ты, брат, матереешь не по дням, а по часам! В своей жизни я таких сильных магов не встречал?!

   Мы с ним долго протрепались о днях прошлых, о делах будущих. На третьем часом такого обмена мнениями меня заклинило, я вдруг почувствовал, как на меня навалилась огромная усталость. Мне страшно захотелось спать.

   Уже почти засыпая, я с Борькой почему-то стал договариваться о какой-то встрече на Брайтон Бич в Нью-Йорке.

   Потом я вдруг понял, что договариваюсь о встрече не с Борькой, а с кем-то другим.

   Это понимание ситуации почему-то меня сильно напугало! Сон тут же прошел, словно его рукой сняло. Я же, лежа на песке необитаемого островка, начал размышлять о возможных последствиях вторжения извне в мое сознание. Только что мне наглядно продемонстрировали, что даже во время пребывания в "райском уголке" я незащищен от вражеского проникновения! Но разговор мне напомнил о своем обещании, которое я дал Полковнику, что встречусь с ним на Брайтон Бич в Нью-Йорке, об этом обещании я практически успел забыть. Забыл не о самом Генке Кантемирове, с которым собирался связаться и узнать, какой именно генерал из нашего Генштаба курировал работу его группы, кто именно включил в ее состав Фельдфебеля? Сейчас же мне сообщили о том, что Генка Кантемиров вместе со всей своей группой вылетает частным самолетом в Нью-Йорк, чтобы завтра встретить и обнять меня.

   Одним словом я заснул, растянувшись на теплом песке необитаемого острова под лучами не очень-то жаркого солнца. И тогда мне приснился сон, содержание которого я заполнил до малейшей подробности.

   Мой самолет из Парижа приземлился в аэропорту ДжиЭфКей, что на нормальный язык переводится, как аэропорт Джона Фицджеральда Кеннеди, Нью-Йорка. Мы, французские пассажиры, практически мгновенно прошли паспортный контроль. Личного багажа у меня не было, поэтому я сразу же вышел к такси, миновав зал по получению багажа. Уже занимая заднее сиденье такси, совершено случайно в одном из автомобильных зеркал, я увидел, что в нью-йоркское такси сел не я, а какой-то там афроамериканец. Дорога до Нью-Йорка оказалась, как и всегда, до упора забитой транспортом, так что в моем распоряжении было более чем достаточно времени для того, чтобы самого себя лучше рассмотреть. Через некоторое время я пришел к следующему выводу.

   Первое, трехдневное пребывание и отдых на необитаемом острове в каком роде способствовали моему превращению в настоящего негра. Сейчас у меня была кожа, повторяю, кожа, а не загар, темного цвета. Кожа не имела полного затемнения, она была, как бы тонирована, затемнена на семьдесят пять процентов. Далее пальцы рук тоже имели темную кожу, но, видимо, из-за какой часто выполняемой работы они все же были более светлого, серого цвета. Второе, под ногтями у меня была стопроцентная черная кожа, как у настоящего чернокожего человека. Так что я не имел ни каких оснований для того, чтобы утверждать или доказывать, что я белый человек, но с очень сильно загорелой кожей. Мне даже показалось, что в темноте у меня светятся зубы, резко выделяются белые зрачки глаз. Да, следует упомянуть о том, я превосходно владел американским языком, но с налетом французского пришепетывания.

   В гостинице "The Sherry Neverland", что на Манхэттене у Центрального парка, меня встретили с распростертыми объятиями, словно я был их постоянным клиентом. Хотя в моей памяти не сохранилось ни капли информации о том, чтобы я когда-либо в этой гостинице останавливался. К сожалению, ресторан в гостинице не работал, пришлось немного прогуляться и поужинать в другой гостинице. После ужина и прогулки я вернулся в свою гостиницу, сразу же поднялся в свой номер. Но, прежде чем, забраться в огромную постель, занялся вещами, которые у меня находились в чемоданчике кейсе. Вскоре в моем распоряжении были два очень неплохих пистолета "Desert Eagle" с хорошим запасом патронов, которые идеально ложились в наплечные кобуры скрытого ношения. И две ручные гранаты, типа русских лимонок, Под кожаной курткой ни пистолетов, ни гранат совершено не было видно.

   Да и оставаясь афроамериканцем, я не производил особого впечатления, ни для кого не представлял интереса. В зеркале ванной комнаты я видел самого настоящего негра лет тридцати в голубых джинсах и в обтягивающей черной кожаной куртке. Можно было бы сказать, что такие негры миллионами шатаются по всей Америке.

   В десять часов утра следующего дня я сидел на одной из великого множества лавок, установленных на Брайтон Бич. Сидел на лавке и бесконечно жрал всякие там гамбургеры из Макдональдса, вернее, пожирал так называемые "лучшие в мире котлеты", а хлебушком подкармливал голубей. Этих голубков, посланцев мира, вокруг моей давки собралось великая туча, но они почему не дрались между собой из-за куска хлеба, а не торопясь, никто их при этом не обгонял, голубки подходили к большим кускам хлеба, чтобы начать их нехотя поклевывать.

   Деревянная платформа Брайтон Бич со многими лавками вытянулась вдоль берега нью-йоркского залива Лонг-Бич!

   Бывшие русские, так полностью не ставшие стопроцентными американцами, только-только начали покидать свои жилища, выходить на улицу, собираясь на этой деревянной платформе, где уже пригревало солнышко. Не получив обещанной работы, наши американские соотечественники жили на американскую пенсию. Со временем у них стало привычкой рабочее время проводить именно на этой платформе, чтобы, сидя на лавке, свои языки почесать с соседями или со знакомыми людьми, болтая о том, о сем с утра до вечера. Причем, со временем лавки стали именными, каждая из них имела своих собственных седоков. Почему-то никто из этих бывших русских не обратил внимания на черномазого, который, сидя на лавке, кормил голубей. Во-первых, этот черномазый сидел на лавке, которой прежде попросту на этом месте не было, значит, на нее никто не претендовал. Во-вторых, он кормил голубей! Таких желающих покормить голубков на Брайтон Бич можно встретить на каждом углу, к ним привыкли, на них не обращали внимания.