Последний Поезд с Платформы “Погибель” (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик - Страница 31

Остатки армии Младшего, похоже, решили, что сегодня достаточно подкрепились, поэтому покинули поле боя и оставили вагон в покое.

***

— Я в порядке, — пробормотал Рустер, сумев подняться на ноги. Его спас тот факт, что два вампира, которые на него бросились, принялись бороться друг с другом за право выпить его кровь. После небольшой перебранки женщина-вампир добралась до его шеи, а клыки мужчины впились в правую руку, но сразу после этого выстрел дробовика уничтожил голову женщины, а удар топора пришелся по шее ее товарища. — Я в порядке, — повторил Рустер, несмотря на то, что потерял много крови и с трудом держался на ногах. — Меня можно смело помещать в психушку, но я в порядке.

— Гантт? — позвал Лоусон. Ответа не последовало.

Человек-гора уже прошелся по вагону, ведомый сильнейшим ароматом человеческой крови.

— Этот мертв, — возвестил он. — Глотка разорвана… грудь тоже. Сердце вырвано, — он обратил к Лоусону свое грубое морщинистое лицо и посмотрел на одинокого убийцу вампиров своими прищуренными голубыми глазами. — Похоже, сердце забрали и скрылись. Кровавый след идет через окно…

Тревор и сам это видел. С почти ощутимой физической болью, не имеющей отношения к начавшей заживать ране на боку, он посмотрел в широко раскрытые, застывшие, мертвые глаза Гантта. Ненавистный, но столь желанный вид запекшейся крови в уголке рта проводника привлек его взгляд, и он с трудом заставил себя отвернуться. А ведь это могла сделать Ева, подумал Тревор. Если так… что ж, Ла-Руж хорошо ее обучила.

У него не было сомнений, что Ла-Руж находилась где-то неподалеку. Может, не в Монтане, но достаточно близко, чтобы принять непосредственное участие во всем этом, поэтому ей, должно быть, быстро донесут, что Лоусон и на этот раз сумел сбежать.

Впрочем, радоваться было рано: ни ему самому, ни другим выжившим еще не удалось выбраться из этой истории до конца. Хелена пока что казалась невообразимо далекой… а еще нужно было что-то решать с этой троицей.

— Йозефус Уайлдер, — представился человек-гора. — Тебя как звать?

— Тревор Лоусон. А ваше имя? — он обратил пронзительный взгляд к майору.

Субъект, стоявший рядом с преподобным Эстерли и раненой девушкой, следил взглядом за индейцем, расхаживающим из стороны в сторону и осматривающим тела убитых вампиров.

— Ахиллес Годфри, — ответил, наконец, мужчина.

Это имя. Это имя, подумал Лоусон. Где же я мог его…

Ах, да.

— Майор Годфри, — прищурился Тревор. — Также известный, как “Безбожник”.

— В некоторых кругах, — согласился майор. — В кругах тех, кто отказывался принять реальность.

— Я читал в газете… когда-то давно… о том, как вы и ваши люди проявили себя в битве при Бунсборо.

Годфри усмехнулся.

Усмешка вышла недоброй.

— Сражение у южной горы[15].

— Это название янки. Так они называют то, что произошло в Ущелье Фокса…. за три дня до Шарпсберга. Вы хорошо помните, что произошло?

— Смутно, — был ответ. — Я помню все, кроме той ночи во время битвы под Энтитемом… помню, как кричали раненые, когда они нашли меня едва живым, придавленным моей же павшей лошадью. Остальное… очень смутно.

— Я освежу вам память. Шестьдесят тел воинов Конфедерации было сброшено в Ущелье Фокса, как мусор! Выброшено и забыто! Интересно, вы мочились сверху на их трупы, когда…

— Тревор, — Энн оказалась рядом и взяла его за плечо. — Не надо.

Лоусон осознал, что вампир-индеец незаметно приблизился к нему с уже перезаряженным обрезом.

— Я зову его Дым, потому что он двигается тихо и быстро, — сказал Ахиллес Годфри нарочито мягким голосом. — Он не может говорить, я спас ему жизнь много лет назад, не дал ему стать частью их сборища. Он изменил своей природе, а также отплатил мне за услугу уже много раз. Мы здесь все братья, снаружи еще несколько наших соратников. Когда мы узнали, что сюда стягивается целая армия, то попытались стянуть ответные силы — столько, сколько могли. Здесь неподалеку, в горах, есть небольшое сообщество наших. Мы почувствовали, как они направляются сюда, и отправили разведчиков. Дым — не единственный сиу, кого нам посчастливилось перетянуть на свою сторону. И каково же было наше удивление… когда вместо того, чтобы увидеть полный поезд перепуганных людей, мы увидели здесь одного из нас. Мы слышали, как вы разговаривали с этим… мальчиком, и видели, что случилось потом. Для меня это был настоящий шок, но опять же… я думал, что такие же, как мы, могут быть еще где-то. Должны были находиться. Но вы были одиноким бойцом нашего фронта.

— Нашего фронта? Мы не можем быть на одной стороне!

Годфри помедлил с ответом. Он подошел к луже горящего топлива и уставился в него, и в свете пламени Лоусон поймал красные блики в глазах на изуродованном шрамами лице.

— Послушайте меня, экс-капитан Лоусон, — произнес он внушительным тоном. — Та война, о которой вы говорите с такой горечью, закончилась. Но другая война идет уже столетия… в этой войне мы оба участвуем и принимаем либо одну сторону, либо другую. Тьма или свет. Давайте отложим официоз, капитан. Могу я называть вас Тревор?

Лоусон кивнул. Он понимал — тем, что до сих пор стоит на ногах, а также жизнью остальных пассажиров он обязан Уайлдеру и Дыму, но… Ахиллесу Годфри? Одному из самых безжалостных и ненавистных офицеров, которым когда-либо доводилось надевать синюю униформу? История о шестидесяти телах — впрочем, точное число неизвестно до сих пор — была подтверждена, а ведь есть и другие “подвиги” Безбожника и его людей! Истории о том, как они казнили пленных — сначала расстреливали, а позже вешали бьющееся в агонии тело. Истории о том, как они сравнивали с землей и дотла сжигали южные деревни без какой-либо стратегической цели! О том, как они насаживали головы убитых южан на заборы, устраивая своеобразную аллею славы, через которую шествовал майор Безбожник собственной персоной. Небезызвестным фактом было и то, что тех, кого лишь начинали подозревать в шпионаже, этот человек мог освежевать заживо… мог и делал это…

Обо всем этом Лоусон читал в газетах. Разумеется, он верил не всему, что читал, но позже находились свидетели, которые лишь подтверждали эти факты. Однако никто не знал, куда именно майор Безбожник пропал. Оказывается, он был одним из множества сотен пропавших без вести солдат, похищенных с поля боя. Без вести пропавшим — быть может, но наследие он оставить успел. Его деяния по сей день упоминаются в заголовках газет, всплывают все новые и новые жуткие подробности.

Лоусон вспомнил, как около года назад, сидя в вестибюле отеля “Святилище”, читал о том, что была найдена новая братская могила солдат Конфедерации — на фермерской земле к западу от Ущелья Фокса. Там лежало более тридцати обезглавленных тел, причем некоторым милосердно оставили головы… чтобы похоронить заживо вместе со своими братьями по оружию. Это также приписывалось Ахиллесу Годфри и его последователям, историю рассказал мальчишка-барабанщик, который чудом избежал этой резни…

— Тревор, — вновь обратился майор. — Сейчас идет война, в которой мы не можем проиграть. Мы решили бороться с бесчеловечностью, которая намеревается поглотить нас. Мы пьем кровь животных, не человеческую… если только случайно не наткнемся на свежее мертвое тело, которое мы можем учуять на кладбище. И мы всегда выпиваем из этого тела порционно, делимся. Затем возвращаем тело обратно в гроб и придаем земле без свидетелей. Между такими кормлениями проходят месяцы. Как и я говорил, по большей части мы пьем кровь животных, — его взгляд стал резче, когда он столкнулся глазами с Лоусоном. — Я полагаю, что твоя так называемая жизнь протекает по той же схеме.

— Не по той же, — холодно ответствовал тот. — Я не оскверняю могилы.

— Ты имеешь в виду, что пока не оскверняешь могилы.

— Вы начали пить ихор? Это поддерживает вас? — Лоусон вспомнил свои собственные ощущения от горького вкуса ихора Ла-Руж там, в особняке, в Ноктюрне.