Кабинет диковин - Чайлд Линкольн - Страница 8

– Капитан полиции прав, не так ли? – спросила она, подойдя к автомобилю. – Этот случай не под юрисдикцией ФБР?

Пендергаст медленно кивнул. Он был явно встревожен. Нора вдруг почувствовала, как испаряется ее гнев. Специальный агент ФБР вытащил из кармана шелковый носовой платок и аккуратно промокнул выступившие на лбу капельки пота. Пока она наблюдала за этим, лицо Пендергаста снова обрело присущее ему безразличное выражение, и он сказал:

– На то, чтобы действовать по обычным бумажным каналам, часто не хватает времени. Если бы мы стали ждать до завтра, то от захоронения не осталось бы и следа. Теперь вы видите, как быстро может действовать фирма «Моген – Фэрхейвен». Если бы было объявлено, что это место имеет археологическую ценность, строительство прекратилось бы на несколько недель.

– Но оно действительно представляет интерес для археологов!

– Совершенно верно, – кивнул Пендергаст. – Но сражение проиграно. Впрочем, я это предвидел.

Как бы в подтверждение его слов раздался громкий выхлоп экскаватора, мотор машины вначале чихнул, а затем глухо заурчал. Из трейлеров и бытовок вылезали строительные рабочие и шли на площадку. Копы вытаскивали из пролома ящики с костями и грузили их в санитарный автомобиль. Экскаватор зарычал громче и неуклюже двинулся к пролому.

– Что вам удалось узнать? – спросил Пендергаст.

Нора ответила не сразу. Она не знала, стоит ли говорить о бумаге за подкладкой платья. Скорее всего листок не имел никакого значения, да и само платье, видимо, исчезло.

Она торопливо вырвала из блокнота исписанные листки, а блокнот передала ему.

– Свои общие наблюдения я суммирую для вас сегодня вечером, – сказала она и добавила: – Поясничные позвонки у всех жертв вскрыты. Один из них я сунула в карман.

– В отложениях на полу я обнаружил множество осколков стекла и захватил несколько для анализа.

– В одежде я нашла монеты, датированные 1872, 1877 и 1880 годами. Кроме того, там были и еще кое-какие предметы.

– И это означает, что 1880 год был конечным для этого места, – мрачно произнес Пендергаст, словно беседуя с самим собой. – Жилые дома здесь были построены в 1897 году, и этот год является конечным уже для нас. Итак, мы имеем временное окно по меньшей мере в семнадцать лет, в течение которых... м-м... развивалась эта ситуация.

У тротуара затормозил длинный черный лимузин. Тонированные стекла автомобиля ярко блестели на солнце. Из машины появился высокий мужчина в элегантном костюме цвета маренго. Вслед за ним из лимузина вылезли еще несколько человек. У мужчины было узкое, длинное лицо с широко расставленными глазами, черные волосы и угловатые, высокие скулы. Создавалось впечатление, что их вырубили топором. Он огляделся по сторонам, задержав на несколько мгновений взгляд на Пендергасте.

– А вот и мистер Фэрхейвен собственной персоной, – сказал Пендергаст. – Желает лично убедиться в том, что никаких новых задержек в строительстве не случится. Думаю, что нам пора уезжать.

Он распахнул дверцу машины, пропустил вперед Нору, а затем сел сам.

– Позвольте выразить вам мою благодарность, доктор Келли, – сказал он, давая знак шоферу, что можно двигаться. – Завтра мы снова встретимся, и, как я надеюсь, наше рандеву будет носить более официальный характер.

Когда «роллс-ройс» уже влился в поток машин в Нижнем Ист-Сайде, Нора повернулась к Пендергасту и спросила:

– А как вы вообще узнали о существовании этого места? Ведь кости обнаружили только вчера.

– Я располагаю кое-какими связями, что при моей работе приносит большую пользу.

– Не сомневаюсь. Кстати, о связях. Почему вы не попытались еще раз связаться со своим другом, комиссаром полиции? Он бы наверняка вас поддержал.

«Роллс-ройс» плавно свернул на скоростную дорогу, и его мощный мотор заурчал чуть громче.

– Комиссаром полиции? – удивленно посмотрел на нее Пендергаст. – Я не имею чести быть знакомым с этим достойным джентльменом.

– Куда же вы в таком случае звонили?

– К себе домой, – едва заметно улыбнулся он.

Глава 5

Уильям Смитбек-младший остановился на пороге «Кафе художников» и с высокомерным видом оглядел полутемный зал. Его новый костюм из темно-синего итальянского шелка приятно шелестел при каждом движении. Обычно он сутулился, но сейчас, пытаясь придать себе аристократический вид, держался прямо, как шомпол. Смитбек полагал, что подобная выправка придает ему особое достоинство. Костюм от Армани обошелся ему в целое состояние, но, стоя в дверях кафе, он знал, что эти затраты всегда оправдываются. Журналист чувствовал себя изысканной и утонченной личностью. Он тешился мыслью, что немного походит на Тома Вулфа, хотя на полную имитацию (белая шляпа и все такое) не осмеливался. Платочек из цветастого шелка в нагрудном кармане пиджака был чудесной, хотя, возможно, и несколько экстравагантной деталью туалета. Ну и что из того? Ведь он был знаменитым писателем. Во всяком случае, мог стать таковым, если бы его последнее творение получило еще пару очков и оказалось в этом проклятом списке бестселлеров. Одним словом, он вполне заслужил право носить в кармане такую прелестную вещицу. Смитбек повернулся, как ему казалось, с небрежной элегантностью, и поприветствовал метрдотеля легким движением бровей. Тот с широкой улыбкой на лице направился к журналисту.

Смитбек любил этот ресторан больше, чем все остальные нью-йоркские заведения подобного рода. «Кафе художников» чуралось всяких новомодных вывертов. Кухня в нем была просто превосходной, и здесь не водились подозрительные типы, которых можно встретить в ресторане «Ле Сирк 2000». Настенная живопись Говарда Чандлера Кристи, с легким налетом китча, придавала «Кафе художников» особый шарм.

– Как хорошо, мистер Смитбек, что вы к нам заглянули. Ваша гостья только что прибыла.

Смитбек ответил важным кивком. Приятно, когда тебя с первого взгляда узнает метрдотель первоклассного ресторана. Очень приятно, несмотря на то, что это внимание обошлось тебе в несколько двадцаток. Но главную роль в этом сыграли не деньги, а небрежное упоминание о принадлежности к «Нью-Йорк таймс».

Нора ждала его, сидя за угловым столиком. Смитбек улыбнулся. Хотя в Нью-Йорке Нора жила уже более года, ей удалось сохранить цветущий вид, совсем несвойственный жителям этого города. И это очень нравилось Смитбеку. Похоже, она так и не потеряла приобретенного в Санта-Фе загара. Смитбек и Нора познакомились в Юте во время археологической экспедиции. Ситуация, при которой произошло знакомство, была настолько опасной, что они оба едва не расстались с жизнью. В то время Нора открыто дала ему понять, что считает его назойливым и бесцеремонным типом. И вот теперь, двумя годами позже, они собираются начать жизнь под одной крышей. Смитбек не мыслил и дня без того, чтобы с ней не повидаться.

Нора выглядела просто потрясающе – впрочем, как и всегда. Ее медные волосы ниспадали на плечи, карие, с зелеными точками, глаза поблескивали в свете свечей, а россыпь веснушек на носу придавала ей независимый, мальчишеский вид. Однако наряд для данного случая можно бы подобрать и получше. Одежда была ужасающе грязной.

– Ты просто не поверишь, если я расскажу, как провела день, – начала она.

– Хм-м, – произнес Смитбек, поправив узел галстука и развернувшись так, чтобы подчеркнуть элегантный покрой пиджака.

– Держу пари, Билл, что ты мне ни за что не поверишь. Но запомни, это должно остаться между нами.

Смитбек ощутил легкую обиду. И не только потому, что она не обратила внимания на его новый костюм. В замечании о том, чтобы их беседа осталась секретом, не было ни малейшей необходимости.

– Нора, все, что происходит между нами, остается...

Но она не дала ему закончить.

– Во-первых, этот мерзавец Брисбейн на десять процентов урезал мой бюджет.

Смитбек издал сочувственный звук. Ее музею вечно не хватает денег.

– А затем в моем кабинете появился ужасно странный человек.