Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Оспожинки - Аксенов Василий Павлович - Страница 23
Подумать страшно. Она, зима – всё равно, морозная или снежная, чаще морозная и снежная, одно другому не мешает – здесь год, как мама говорит. Немного меньше. Люди в тоске её переживают.
Всё мне знакомо здесь, изучено. Лес и проселок. Спуски, подъёмы, повороты, просеки. Люблю эти места. Затосковав по ним в городе, прогуливаюсь по памяти – перед глазами вспыхивают, словно на экране; в мыслях здесь быстро проскочу, нигде не сбившись, – побываю. С пятого класса все мы, сретенские ребятишки, учились в Ялани. Жили в яланском интернате. В воскресенье вечером увозил нас школьный автобус из дому, а в следующую субботу после занятий привозил обратно в Сретенск. И когда Кемь весной, вскрывшись, переливала в некоторых местах тракт, где машинам и автобусу было не пробраться, переплавившись через залитые водой участки в лодке или на плоту, ходили мы здесь, пьянея от майского воздуха, пешком, а когда спадала вода, ездили на велосипедах и на мотоциклах, у кого они имелись. Потом среднюю школу в Ялани закрыли и перевели всех, девятиклассников и десятиклассников, в Полоусно. Там нам не нравилось, в Ялани было лучше. Но нас спросить и не подумали. И Полоусно – то уже на ладан дышит. Хиреть оно стало сразу, как только упразднили в нём колхоз, и люди из него тут же, кто куда мог, начали убегать. Самой большой в округе, в Елисейском уезде, а потом и в райо не, была Ялань, село когда-то волостное. И в ней теперь осталось мало жителей, почти одни лишь старики. Живы они – жива будет Ялань. Прогноз безрадостный. Закончилась многовековая эпоха земледельцев. Хочу я этого или не хочу, от меня это не зависит, но быть свидетелем приходится. Грядёт цивилизация кочевников нового типа. Крестьяне – «тяжёлые, страшные люди», по мнению Максима Горького, «активного участника революционного движения» и «основателя литературы социалистического реализма», страстно желавшего скорейшего вымирания этих страшных для него людей, – мирно сидевшие на земле, понимавшие и обрабатывавшие её, исчезнут. Придут на смену им подвижные номады с вытравленной или выветрившейся душой, с вмонтированными в голову мини-компьютером и навигатором, в печень – справочником по рентабельности, а в сердце – кодексом передового потребителя, или вообще какие-нибудь вахтовики-киборги, отгороженные от природы полным её неприятием. Которые на одном месте, не привязываясь к нему, задерживаться долго не будут. И которые станут вспоминать – в своих исследовательских, например, трудах – о живших здесь когда-то земледельцах с презрением и отвращением. Черпая о них, о земледельцах, ложную информацию из Всемирной паутины – как об отсталых, примитивных недочеловеках, крепко зависевших от неба (Бога и погоды-непогоды) и от земли (от её скудости или плодородия).
Пока рисовалась в воображении такая мрачная для меня, но утешительная для основателя социалистического реализма картина, и Ялань – пока ещё в действительности, слава Богу, – передо мной предстала живописно за ожидаемо и привычно расступившимся, ещё не выпиленным и не вывезенным в Китай, ельником.
Путь тут от Сретенска обычно занимает четверть часа, если поторопиться – минут десять. Я тихо ехал, не спеша.
Ни к кому из моих старых знакомых, а тут из них немногие ещё остались, не заезжая, подкатил сразу к родительскому дому Володи Нестерова. Двигатель заглушил. Дверь не открыл ещё, и вижу:
Распахнув медленно тяжёлую калитку, на века когда-то деланную, и легко переступив через высокую подворотню с лазом для куриц, Маша выходит из ограды. Возле вереи стала на мураве. Стройная. Глаза рукой прикрыв от солнца, из-под ладони смотрит в мою сторону. И улыбается. Косынки нет на голове. Волосы в косу убраны – красиво. Одежда прежняя. В кроссовках тех же.
«Как не на том картина месте – в Ялани Маша». Так я подумал. И подумал: «Я не в Ялани ли… Но где тогда?»
Подошёл, поздоровался.
– Я вас ждала, в окно глядела.
– Не опоздал?
– Ну, мы же так и договаривались… В полдень. – А уже за… Около часа… Думал, что спите, разбудить боялся… После дороги такой дальней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})– Я – птичка ранняя… Привычка. Позже семи не поднимаюсь.
– А часовые пояса?.. Большая ж разница…
– Во времени?.. В Белграде семь сейчас доходит. Пора б и там было вставать.
– Ну, тогда ладно.
Недалеко от нас, метрах в ста, через дорогу, расположившись на поляне, два подростка лет пятнадцати-шестнадцати разбирают или уже собирают много чего, похоже, повидавший на своём веку красный мотоцикл марки «ИЖ-Спорт». Стоит тот, задрав вверх фару, на центральной подножке, без колёс, без кресла и без бака – те вразнобой лежат в сторонке.
Возле мальчишек, звонко лая и повизгивая, вертится трёхили четырёхмесячный толстый, пушистый, серой рубашки щенок, которого, занятые делом, ремонтники всячески отогнать пытаются, но безуспешно: тот ещё пуще атакует их, рычит при этом.
Заскрипел скучно средь тихого дня за домом, на соседней улочке, старый журавль – кто-то к колодцу за водой пришёл. Меняя интонацию, от жалобной до ворчливой, от ворчливой до тоскливой, долго скрипеть ему приходится – колодец очень уж глубокий – страшно заглядывать в него. Я его знаю. Звёзды когда-то в нём искал, думал – увижу. Чистили, помню, мужики его однажды, а я, возвращаясь со школы в интернат, себя представив на их месте, за них боялся. Справившись с заданием, с общественным ли поручением, выпили мужики возле колодца же, рядом с кучей выброшенного из него песка и ила, на честно заработанные, а после пели чуть не до утра. Никто умолкнуть не просил их.
– Как, – спрашиваю, – ночевали… на новом месте?
– Спасибо, – отвечает Маша. – Замечательно. Только вот мыши ночью бегали по полу. И по столу…
– Вам было страшно?
– Нет, – говорит. – Я не боюсь мышей. Они дрались, шуршали – слышала, и долго не могла уснуть поэтому, после – как в яму провалилась… Будете чай?
– Да нет, спасибо, – говорю. – Напился дома.
– Ещё и столько впечатлений – обдумать надо, записать… А у меня есть вкусное печенье.
– Из дому?
– Да.
– Из Сербии?
– Из Сербии.
– Тогда – конечно.
– Только не я его пекла. Вы не подумайте… Монахи… Чай на плите, ещё горячий… И термос им уже наполнила. Вдруг пригодится… Мы пойдём?
– Плиту топили?
– Да.
– Пойдём.
– Ругать не будут?
– За плиту?
– Хозяйским чайником воспользовалась.
– Нет, конечно.
– В монастыре у нас такой же, похожий очень…
Медный, большой, с такой же ручкой. Только начищенный до блеска, а этот тёмный.
– А вы монахиня?
– Нет, нет… На послушании бываю… Теперь подолгу. А заодно работаю в библиотеке монастырской… По своей теме, я вам говорила.
– Вы что, – спрашиваю, – купались?
– Футболка мокрая… По ней вы догадались?..
Только что, – говорит, – с реки вернулась. Это ведь тоже Кемь?
– Да, Кемь… Вода ж студёная.
– Не очень.
– После такой холодной ночи… – Я закалённая.
– Моржиха… Наших тут никого уже и силой в речку не загонишь. Только в июле…
– Я прошу…
– Сибиряки… Спасибо.
Зашли в ограду. Говорю:
– И я бы тоже не осмелился… Ворота можно и не закрывать.
– Идёмте в дом.
– Я погодя чуть.
– Буду ждать.
– Я рад вас видеть, – говорю.
Она:
– Спасибо, – отвечает.
С крыльца уже:
– И я вас тоже рада видеть.
Ушла Маша в дом. Остался я в ограде.
Пробив поленом не растаявший ещё лёд, зелёной, зацветшей уже, дождевой водой, используемой только для поливки и других технических нужд, из деревянной, окованной бочки, что стоит под желобом поточным, велосипед Машин помыл. Цепь, слетевшую вчера в лесу, на звёздочку накинул. Проверил – крутится. И по ограде прокатился – едет. Велосипед к столбу приткнул.
Сполоснул руки водой из той же бочки. Тину липкую с ладони убирая, слышу:
– Дяденька, драсте.
Оглянулся. Вижу в воротах долговязого подростка. С уличной стороны, за подворотню не ступает. В спортивной майке тёмно-синей. Шея худая, длинная, цыплячья, бурая от загара; кадык на горле кожу натянул – не порвалась бы. Руки по локоть чёрные – в мазуте; на одном тонком запястье слабо болтаются массивные часы с белым браслетом, на другом – туго повязанная шерстяная нить – от растяжения; сам белобрысый, здесь таких много; коротко стриженный – сверкает нимбом золотым его макушка. Взгляд озабоченный у парня.
- Предыдущая
- 23/39
- Следующая