Победа века - Коллектив авторов - Страница 31

В октябре 1941 года в Нязепетровске была сформирована 65-я отдельная морская бригада под командованием полковника Ф. И. Коробко. 31 декабря бригада вступила в бой на масельском направлении. Враг был отброшен от поселка Великая Губа.

В июне 1944 года развернутая из 65-й морской бригады 176-я стрелковая дивизия нанесла удар на медвежьегорском направлении севернее Онежского озера. 23 июня над Медвежьегорском взвилось Красное знамя.

В 1943 году Верховное Главнокомандование приняло решение о создании тяжелых самоходных артиллерийских полков САУ-152. 379-й тяжелый самоходный артполк в июле этого года вступил в боевые действия на Брянском фронте. В январе 1944 года воевал на Волховском фронте, дошел до Пскова, а в июле вступил в бой на реке Свирь Карельского фронта. За активное участие в прорыве обороны противника полк был награжден орденом Красного Знамени. В составе полка сражались челябинцы Владимир Зовский, Вадим Усольцев, Леон Новоселов и другие. В октябре 1944 года часть вела жестокие бои на мурманском направлении, дошла до Петсамо, Никеля, Киркенеса — норвежской границы.

В конце августа 1941 года в Челябинске был сформирован 217-й отдельный лыжный батальон. В январе 1942-го батальон в составе 2-й отдельной лыжной бригады прибыл на Карельский фронт. Соединение заняло рубеж в районе Кирас и осуществляло оборону на стыке двух оперативных групп по фронту до 80 километров. В задачу лыжной бригады, как и других подобных формирований, входило совершать лыжные рейды в тыл врага, определять местонахождение противника, его огневые средства и расположение, вести разведку боем.

На Карельском фронте отличились в боях многие южноуральцы.

А. Велин

Двадцать пять сталинградских дней и ночей. В. Карташев

В марте сорок второго меня направили в Пермское пулеметно-минометное училище. Программа была рассчитана на шесть месяцев, но уже в начале августа нас, курсантов, собрали в клубе, и комиссар объявил, что завтра выезжаем на фронт, а доучиваться будем на передовой.

Через несколько дней эшелон прибыл на Южный Урал. Из курсантов сформировали 184-й отдельный пулеметный батальон. Командиром стал уже побывавший в боях лейтенант Александр Прокопов.

…27 сентября. День солнечный. Привал у Волги. Вода прозрачная, кажется зеленоватой от отражения деревьев. С наслаждением искупались, надели чистое белье, не зная о том, что много дней и ночей нам не придется даже умываться.

Часов в восемь вечера батальон был построен, и нам зачитали приказ. Он гласил: выбить противника из рабочего поселка завода «Красный Октябрь». И вот мы двинулись к месту переправы. И тут увидели Сталинград. Перед нами было такое зарево, что казалось, горит сама земля. Впрочем, не было ни земли, ни неба. Только огонь и дым, темные остовы каких-то строений, которые появлялись при вспышках ракет и лучах прожекторов. В сплошном гуле смешались взрывы бомб, вой летящих снарядов, грохот падающих зданий и свист трассирующих пуль. Казалось, там, на правом берегу Волги, куда мы должны переправиться, нет места, где мог бы ступить человек, и не может быть ничего живого.

Пораженные, онемевшие, мы дожидались своей очереди, чтобы переправиться через вздымавшуюся от взрывов снарядов и бомб Волгу. А Сталинград между тем вспыхивал то белым, то желтым, то красным огнем, свет и тьма скачками сменяли друг друга.

— На переправу! — слышится команда…

…На нашем участке немцы захватили часть поселка и без конца продолжали атаковать. Ливень бомб, снарядов, мин. Все горело, рушилось. Облако кирпичной пыли, дым, копоть, сомкнувшись, накрывали кварталы. Мы отражали одну атаку за другой, потеряв счет времени.

Как потом выяснилось, противник на этом участке решил выйти к Волге. Наши соединения, оборонявшие поселки Красный Октябрь и Баррикады, понесли большие потери и не в состоянии были оказать существенного сопротивления. Немцы, перебросив дополнительные силы, рассчитывали в оставшиеся дни сентября захватить завод «Красный Октябрь». Сюда и прибыла наша 193-я дивизия, сформированная на Южном Урале.

Дивизия сразу же с выходом на правый берег с 4 час. 00 мин. 28 сентября развернула наступление. Особенно упорное сопротивление противник оказывал в районе зданий фабрики-кухни, бани и школы. Отбивая яростные контратаки пехоты и танков под сплошными налетами вражеской авиации, части дивизии к исходу дня вышли на западную окраину поселка Красный Октябрь.

30 сентября. С утра немцы открыли сильный артиллерийский и минометный огонь. Затем появилась авиация. Фашистские стервятники пикировали прямо на нас. Стоящие на путях цистерны с нефтью загорелись. Одна из бомб разорвалась так близко, что мой «максим» был превращен в кусок металла, а меня засыпало землей обрушившегося окопа. Товарищи откопали. Мне повезло. Отделался легкой контузией и царапинами.

Пять батальонов фашистов было разбито в этом бою. Но и наши роты сильно поредели.

Ночью было поспокойней, но никто не спал. Чутко сидели в окопах. Под утро стали занимать исходный рубеж севернее фабрики-кухни, расположенной на территории поселка. С рассветом все началось сначала…

Ночью был получен приказ: наша пулеметная рота переходит на позиции 895-го стрелкового полка, который тогда действовал на главном направлении. И мы вместе заняли оборону на фабрике-кухне. Это одноэтажное здание с большими окнами, расположенными на север и на юг, имело форму буквы «Т». Крыша фабрики сбита снарядами, и все деревянные постройки сгорели. Метров за пятнадцать от фабрики стояла полуразрушенная котельная, в которой чудом сохранились два котла с остатками воды. Нам сказали: фабрика-кухня — опорный пункт, назад ни шагу.

— Теперь заживем, — шутили бойцы, — не только поближе к кухне, а в ней самой.

И не знали мы тогда, что фабрика-кухня будет для многих последним в жизни прибежищем.

Передышка была недолгой. Немцы опять повели сильную артподготовку. Рушился верхний этаж, но в подвале, за толстыми кирпичными стенами, можно было еще спрятаться.

Едва кончилась артподготовка, как немцы сразу же пошли в атаку. Мы рассредоточились. Бочкарев залег с ручным пулеметом в котельной, Карпов и я — с пулеметами у окон фабрики, Кобелев, Бутаков, старший сержант Грибель, младший сержант Шапошник, Топорков и Мухин с винтовками и автоматами — в развалинах с северной стороны. Немецкие танки шли по лощине, минуя нас. Их было до десятка. Нам пришлось отбиваться от автоматчиков. Казалось, не будет им конца. Наш дружный огонь заставил их залечь и не давал подняться.

Я стрелял до тех пор, пока вода в кожухе не нагрелась до кипения. Все заряженные ленты были израсходованы. И в этом бою нам удалось удержать занимаемые позиции, а фашисты отошли с большими потерями.

…И снова день, похожий на предыдущий, и снова ночь, напоминающая минувшую. Счет времени ведем от одной отбитой атаки до другой, а их — по нескольку в сутки.

На наш участок снова приходится массированный удар гитлеровцев. Не сгибаясь, во весь рост идут пьяные фашисты. На ходу отчаянно, бесприцельно стреляют. Роты, занимавшие оборону у фабрики-кухни и около бани, смяты, часть людей отошла к котельной и отбивается. Исход боя снова решила рукопашная.

13 октября вечером из контрольного пункта полка комбату сообщили, что утром немцы начнут решающее наступление по всему фронту. А фашисты кричали нам из своих окопов: «Рус! Завтра будешь буль-буль Вольга!»

«14 октября и последующие пять дней, — пишет в своих воспоминаниях генерал В. И. Чуйков, — были для нас наиболее тяжелыми за всю сталинградскую эпопею. Не выстояв в эти дни, мы оказались бы опрокинутыми в Волгу, а Сталинград был бы захвачен немцами».

Осталось нас очень мало. Но мы помнили приказ: ни шагу назад. И когда утром началось наступление, наши поредевшие ряды не дрогнули…

Несмотря на все наши усилия, к середине дня немцы взяли котельную. Только одному красноармейцу удалось выбраться из нее живым. Без котельной мы были обречены: там остатки спасительной воды. Но атаковать нечем. Комбат послал связного с донесением. Часа через два к нам пришли на помощь автоматчики, их было не более десяти. Принесли патроны, гранаты, бутылки с горючей жидкостью. С криком «ура» мы бросились отбивать котельную. Завязался бой, немцы отступили.