Колдовская сила любви (СИ) - Нилин Аристарх - Страница 11

— Алло.

— Машенька, это ты?

— Нет, это тетя Клава.

— Какая тетя Клава?

— Мам, я шучу, — смеясь, произнесла Маша, — ну, конечно я, кто же еще.

— А что ты такая веселая?

— Да молнию на сапоге расстегивала и свалилась прямо в шкаф, прижала шубу и вешалка не выдержала и оборвалась. Короче, накрыла меня с головой, — продолжая смеяться, произнесла она, — Мам, а ты где?

— У Ольги Сергеевны. Она приболела. Я ей за лекарствами сходила, заодно продукты купила. Короче, я у неё заночую, а завтра приеду. Ты там одна?

— Конечно, — еле сдерживая волнение, произнесла Маша.

— Тогда до завтра, утром позвоню.

— Хорошо, передавай привет тете Оле.

— Обязательно. Все, целую, пока.

— И я тебя целую.

Она медленно положила трубку, понимая, что момент, которого ждала все это время, наступил. Она чувствовала, что готова, и все же ей было жутко страшно сделать этот последний шаг, отделяющий мир детства от взрослой жизни.

— Что-то случилось? — произнес Анатолий.

— Нет, все нормально, пойдем пить чай.

— Пошли, — Маша протянула руку, поскольку все это время Анатолий продолжал сидеть на полу, накрытый шубой. Он взял протянутую ему руку и потянул Машу к себе. Она оказалась в его объятиях.

— Машка, какая же ты красивая, — вдруг произнес он.

— Правда?

— А ты разве этого не знаешь?

— Знаю.

— А тогда чего спрашиваешь?

— А может мне приятно, когда мне это говорят, вот и спрашиваю.

— Спроси еще раз.

— Я, правда, красивая?

— Очень, — и он приник к её губам. Руки обнимали и гладили её, а она все сильнее и сильнее прижималась к нему, и вдруг вырвалась из его объятий и тихо прошептала: — пойдем, — и протянула ему руку.

— Куда?

— Просто иди за мной.

Она крепко держала его за руку, пока они шли вдоль коридора и, открыв дверь в свою комнату, повернулась лицом к нему и, словно боясь собственных слов, произнесла:

— Я тебя хочу.

— Что? — то ли переспросил, то ли не веря, что она это сказала, произнес Анатолий.

— Я очень тебя хочу.

Он обнял её и, притянув к себе, поцеловал в губы, а потом стал целовать лицо, шею, а она в это время расстегивала блузку и растворялась в пылающей страсти, которая с каждой секундой все сильней и сильней растекалась по её телу.

Они сидели полуголые на кухне и пили чай, целовались и болтали о чем-то, что ровном счетом не имело никакого значения. Из того далекого уже для неё разговора она помнила только то, что они говорили о мороженном, кто какое любит, потом о просмотренном неделю назад фильме, потом ещё о чем-то, что успело стереться в памяти. Одно оно помнила точно, что первые ощущения её были настолько сумбурные, что они скорее напоминали посещение гинеколога. Тревога, оттого, что не получится, потом боль, неловкость, смешанная с бешеным чувством нескрываемого желания. Все это тогда перемешалось, и потому, когда это произошло, она так и не поняла, понравилось ей или нет. И только позже, ближе к утру, когда они снова занялись любовью, она постепенно поняла, какие новые эмоции открываются перед ней.

Много позже она поняла и совсем иначе оценила тот первый опыт любви, который она получила в ту ночь. И то, что она так и не испытала тогда оргазма, и неловкость и неумение партнера и многое другое, чего не было и что обычно приходит с опытом и годами. Но, тогда ей было всё это настолько внове, что ей трудно было сравнить новые ощущения с чем-то, и потому ей казалось, что они должны быть именно такими. Сама близость была ей настолько желанна, что все остальное пока было не столь важным. Тогда она была на вершине блаженства и её душа пела и ликовала.

Рано утром Анатолий ушел в институт, оставив её лежащей на кровати. Она зарылась лицом в подушку, и ей рисовались картины прошедшей ночи. Сладостные поцелуи, жаркие объятия, плавные, а потом резкие движения партнера, который заставлял буквально трепетать все её существо. Боже, как она была счастлива в этот момент. Ничего из того, что происходило с ней до этого, не могло сравниться с тем блаженным чувством, которое она испытала, и ей хотелось этого еще и еще.

Раздавшийся звонок вывел её из состояния, в котором она находилась, и вернул в реальность. Звонила мама.

— Маша, ты собираешься сегодня в институт?

— Нет, мам, я пойду позже, мне к четвертой паре, — соврала она, поскольку знала, что в таком состоянии, она просто не в состоянии идти, куда бы то ни было.

— Хорошо, я приеду к обеду, если ты меня не дождешься, то перед институтом обязательно поешь. Хорошо?

— Обязательно.

— Ну все, будь умницей. Пока.

— Постараюсь. Пока, мам, — она положила трубку и, раскинув руки, легла на кровать. В её мыслях продолжал стоять образ Анатолия, целующего и сжимающего её в жарких объятиях. Пролежав так еще час, она встала, приняла душ и, пройдя на кухню, села есть, вспомнив, что даже не удосужилась перед Толиным уходом накормить его. Ей стало вдруг стыдно, и настроение несколько испортилось, но не надолго. Спустя полчаса он позвонил ей и поинтересовался, как она.

— Все хорошо, а ты?

— Я тоже.

— Ты чудо.

— Верю, ты тоже.

— Когда встретимся?

— Договоримся, дел полно, но мы придумаем что-нибудь.

— Жду, — и она положила трубку.

Все летало и пело внутри нее, и она с нетерпением ждала новой встречи, новых ощущений, которые заполнили всю её настолько, что ни о чем другом она думать уже не могла.

Так продолжалось три месяца. Они встречались, ходили в кино, гуляли по городу, изредка, когда удавалось, она приводила его к себе и, в отсутствии матери, они занимались любовью.

Она не задумывалась о том, что будет дальше, потому что чувства, которые пробудились в ней, были настолько глубокими и сильными, что ей не было дела до того, что будет потом. А «потом» все же наступило. Не сразу, не вдруг, а постепенно, когда она стала задумываться, а что собственно происходит с ней, что вошло в её сердце — любовь, увлечение или просто влюбленность, которой болеют все, проходя болезненный переходный период на пути взросления. Она задала этот вопрос самой себе в тот вечер, когда из телефонного разговора с Анатолием она поняла, что он будет занят до конца недели, и встретиться вряд ли получится. Она медленно положила трубку, и слеза обиды скатилась по её щеке. Ей не хотелось верить, что то, что она приняла за любовь, на самом деле было просто порывом чувств, желанием узнать, что же таится в настоящих взрослых взаимоотношениях мужчины и женщины, и это любопытство, замешанное на прочитанных книгах, кино и рассказах подружек, она приняла за любовь. И только, когда она внимательно и трезво посмотрела на их с Анатолием отношения, она поняла, что никакой любви, по крайней мере, с его стороны, не было, во всяком случае, так вдруг показалось в тот момент, когда он сказал, что будет занят.

Она сидела около телефонного аппарата и размышляла. Действительно, за все это время, он ни разу не признался ей в любви. Нет, он, конечно же, говорил ей много разных приятных, ласкающих слух слов, но именно тех слов, которые она так ждала, не было. И только теперь, по прошествии нескольких месяцев знакомства, она остро ощутила, чего так не хватало ей в их взаимоотношениях. Любви, той самой, которая объединяет двух людей, связывает их и ведет рука об руку по жизни. Она уткнулась лицом в подушку и зарыдала. Слезы душили ее, и сердце готово было разорваться на части от бессилия что-либо изменить и поправить.

— Ну почему, почему так? — задавала она себе этот вопрос. Ей не хотелось верить, что Анатолий не любит её. Она пыталась уцепиться за соломинку, размышляя, что он действительно сильно занят, так как ему осталось совсем немного до государственных экзаменов, что он много занимается, готовится. Но все это мало утешало её, а лишь еще больше будоражило воображение и заставляло еще больше во всем сомневаться и разрываться на части между возникшими сомнениями и чувствами, которые продолжали гореть в её сердце. Она вообще не понимала саму себя и тех сомнений, которые постоянно будоражили её сердце. С каждой встречей, эти сомнения уходили прочь, но проходило несколько дней в разлуке, или было достаточно двух дней, что он не звонил, и снова сомнения поселялись в её сердце.