Этаж смерти - Чайлд Ли - Страница 36

Он умолк, мысленно вернувшись на место действия, каким он его нашел.

— Входная дверь была приоткрыта, — снова заговорил Финлей. — Где-то на полдюйма. У меня сразу возникло неприятное предчувствие. Я вошел в дом и нашел хозяев в спальне. Она была похожа на мясную лавку. Повсюду кровь. Моррисон был прибит гвоздями к стене, висел на них. И он, и его жена были изрезаны. Это было ужасно. Трупы разлагались больше суток. Погода стояла жаркая. Очень неприятно. Я вызвал всех наших. Мы прошли по дому дюйм за дюймом и собрали все по кускам. Боюсь, в буквальном смысле.

Он снова умолк.

— Значит, это произошло в воскресенье утром? — спросил я.

Финлей кивнул.

— На столе в кухне воскресные газеты. Две-три раскрыты, остальные нетронуты. На столе завтрак. Как сказано в медицинском заключении, смерть наступила в воскресенье утром около десяти часов.

— Есть какие-нибудь улики?

Финлей снова кивнул. Угрюмо.

— Отпечатки ног в крови. Там было целое озеро крови. Несколько галлонов. Разумеется, в основном засохшей. Повсюду следы ног. Но эти подонки были в резиновых галошах, понимаешь? В таких, какие носят зимой на севере. Нет никакой возможности выяснить их происхождение. Каждый год в стране продаются миллионы галош.

Значит, эти люди пришли подготовленными. Они знали, что будет много крови, и захватили галоши. Скорее всего, и комбинезоны. Что-нибудь вроде нейлоновых костюмов, которые носят работники на бойне. Там, где убивают. Просторные белые нейлоновые костюмы, с капюшонами, и белый нейлон покрылся пятнами и потеками алой крови.

— И они были в перчатках, — продолжал Финлей. — На стенах отпечатки резиновых перчаток.

— Сколько их было? — спросил я. Я пытался представить себе общую картину.

— Четверо. Следы перепутаны, но я считаю, что их было четверо.

Я кивнул. Четверо — это как раз столько, сколько надо. По моим оценкам, минимум. Моррисон и его жена сопротивлялись отчаянно. Для того чтобы с ними справиться, требовалось не меньше четырех человек. Итак, четверо из тех десяти, о которых упомянул Хаббл.

— Транспорт? — спросил я.

— Ничего определенного сказать нельзя, — ответил Финлей. — Дорожка покрыта щебнем, местами на ней протерты колеи. Я обнаружил колеи, показавшиеся мне более новыми.

Широкие шины. Полноприводной внедорожник или небольшой грузовичок.

Проехав на юг до конца Главной улицы, мы свернули на запад на гравийную дорожку, идущую параллельно Бекман-драйв. В самом ее конце стоял дом Моррисона. Это было большое строгое здание, с белой колоннадой у крыльца и симметрично посаженными деревьями спереди. У двери стоял новый «Линкольн», а между колоннами на уровне пояса была натянута желтая полицейская лента.

— Зайдем? — предложил Финлей.

— А почему бы и нет? — согласился я.

Нырнув под ленту, мы толкнули входную дверь. В доме царил полный разгром. Повсюду серая металлическая пыль для снятия отпечатков пальцев. Все осмотрено, обыскано и сфотографировано.

— Можешь не трудиться, — сказал Финлей. — Мы обыскали весь дом.

Кивнув, я направился к лестнице. Поднялся наверх и отыскал спальню хозяев. Остановился в дверях и заглянул внутрь. Смотреть там было почти не на что, если не считать расщепленных отверстий от гвоздей в стене и множества пятен крови. Кровь уже почернела. Казалось, в спальне расплескали на пол и стены деготь. Ковер покрылся хрустящей черной коркой. На паркете в дверях я увидел следы галош. Можно было различить сложный рисунок на подошвах. Спустившись вниз, я нашел Финлея прислонившимся к колонне у входа.

— Ну, как? — спросил он.

— Жуть. Машину обыскивали?

Финлей покачал головой.

— Это машина Моррисона, — сказал он. — А мы искали следы, которые могли оставить те, кто сюда приходил.

Подойдя к «Линкольну», я дернул за ручку. Дверь оказалась открыта. Внутри сильный аромат новой машины и больше почти ничего. Это машина начальника. В ней не найдешь оберток от чизбургеров и банок из-под газированной воды, которых полно в машине простого полицейского. Все же я не поленился ее осмотреть. Заглянул в карманы на дверях и под сиденья. Ничего не нашел. Затем открыл бардачок и кое-что обнаружил. Там лежал складной нож. Замечательная штука. Рукоятка из черного дерева с выгравированной золотом фамилией Моррисона. Я раскрыл лезвие. Двустороннее, длиной семь дюймов, из японской хирургической стали. Очень неплохой нож. Совершенно новый, ни разу не использованный.

Закрыв лезвие, я убрал нож в карман. У меня не было оружия, а я столкнулся с большими неприятностями. Быть может, нож Моррисона окажется очень кстати. Выйдя из машины, я присоединился к Финлею.

— Нашел что-нибудь? — спросил он.

— Нет. Пошли.

Мы с хрустом проехали по гравийной дороге и, повернув на север, выехали на шоссе. Поехали назад в город. Вдалеке показалась ограда церкви и бронзовый монумент.

Глава 13

— Я хочу еще кое-что у тебя спросить, — сказал я.

Финлей начинал терять терпение. Он взглянул на часы.

— Ты лучше не тяни время, Ричер.

Мы шли пешком. Солнце уже спускалось к закату, но жара по-прежнему стояла невыносимая. Я не понимал, как Финлей может терпеть твидовый пиджак и молескиновый жилет. Я провел его в сквер. Пройдя по газону, мы подошли к памятнику старине Каспару Тилу и стали рядом.

— Моррисону отрезали гениталии? — спросил я.

Финлей кивнул, выжидательно глядя на меня.

— Хорошо, — сказал я. — Тогда вот мой вопрос: а их нашли?

Он покачал головой.

— Нет. Мы обыскали весь дом. И мы, и судмедэксперт. Гениталий Моррисона нигде нет.

Сказав это, Финлей усмехнулся. Ему возвращалось профессиональное чувство юмора полицейского.

— Отлично, — сказал я. — Это-то мне и нужно было узнать.

Его улыбка стала еще шире. Достигла глаз.

— Почему? — спросил он. — Ты знаешь, где они?

— Когда будут готовы результаты вскрытия? — спросил я.

Финлей продолжал улыбаться.

— Результаты вскрытия Моррисона ничего не дадут. Его гениталии отрезаны. Больше не соединены с его телом. Их там нет. Они отсутствуют. Так что как их смогут найти при вскрытии?

— Я имел в виду не Моррисона, — сказал я. — Его жену. Когда станет известно, что она съела перед смертью?

Финлей перестал улыбаться. Молча посмотрел на меня.

— Говори, Ричер, — наконец сказал он.

— Хорошо, — согласился я. — Именно для этого мы сюда и пришли, не забыл? Но сначала ответь еще на один вопрос. Часто ли в Маргрейве случаются убийства?

Финлей задумался. Пожал плечами.

— Вообще не бывало. По крайней мере, лет тридцать. Полагаю, с тех пор, как ввели обязательную регистрацию избирателей.

— А сейчас мы имеем четыре убийства за четыре дня, — сказал я. — И очень скоро будет обнаружен пятый труп.

— Пятый? — спросил Финлей. — Кто пятый?

— Хаббл. Считай сам: мой брат, потом этот Шерман Столлер, двое Моррисонов и Хаббл — всего пятеро. Ни одного убийства в течение тридцати лет, и вдруг сразу пять. Вряд ли это совпадение, ведь так?

— Об этом нечего и думать, — согласился Финлей. — Разумеется, все эти убийства связаны.

— Точно, — сказал я. — А теперь я тебе расскажу, что их связывает. Но сначала ты должен уяснить одну вещь, хорошо? Я оказался здесь совершенно случайно. Всю пятницу, субботу и воскресенье до того времени, как были идентифицированы отпечатки пальцев моего брата, я не обращал никакого внимания на происходящее вокруг. Я думал только о том, как бы переждать и поскорее убраться отсюда ко всем чертям.

— Ну и? — спросил Финлей.

— А мне наговорили много всякой всячины. Хаббл многое рассказал мне в Уорбертоне, но я почти не обращал на его слова внимания. Меня это не интересовало, понимаешь? Он рассказывал мне разные вещи, а я его совсем не слушал, так что сейчас я кое-что уже и не вспомню.

— Какие вещи? — спросил Финлей.

И я рассказал ему то, что запомнил. Начал с того же, с чего начал Хаббл. Он запутался в каком-то нечистом деле, и теперь угрожают ему и его жене. Причем угроза слово в слово соответствовала тому, что Финлей увидел сам сегодня утром.