Дорога Домой (СИ) - Зверев Павел Александрович - Страница 68

Мы поднялись по лестнице и пошли по коридору в глубь помещения, тут так же как и внизу весели светильники, что освещали помещение. Висели на стенках не большие горшочки с цветами. По центру коридора была постелена дорожка. Сразу было заметно, что тут живут, а не просто снимают комнаты.

— Нам сюда, — сказал бугай, показывая на самую дальнюю дверь, по правой стороне коридора.

«Надо бы узнать как его зовут», — подумал я. — «Или не надо».

Зайдя, мы очутились на пороге небольшой комнаты, по центру которой стоял диван, были тут и пару стульев. На подоконники стояли засохшие цветы, на стенах висели ковры. Слева и справа в комнате было по одной двери.

— Нам на лево, — снова подал голос он.

— Иду иду, — проговорил я, на всякий случай настраиваясь на выпуск плетений.

Мы зашли во вторую комнату, тут стояла большая кровать, небольшой шкаф и маленький комод в углу, напротив кровати было больше окно, сейчас закрытое плотными шторами.

На кровати лежала женщина, возраст было сказать невозможно, она была полностью накрыта одеялом, было видно лишь лицо. Но само лицо, кожа на нем потрескалась и сморщилась, стала похожа на старый пергамент, глаза впали. Было слышно как хрипло она дышит.

— Сколь ей лет? — потрясенно спросил я.

— Сорок два, — тихо ответил он. — За неделю вот так высохла. Я не знаю что с ней происходит. Но она угасает, а я ничего не могу сделать.

— Но почему к вам не могут прийти нормальные целители? — удивленно спросил я.

Все то что я настроил себе в мыслях о чудесном равноправном городе, рушилось прямо на глазах.

— Да кому мы нужны? — горько пожал он плечами. — Тут живут практически бедняки, что не могут о себе позаботиться. Работают в мастерских да мануфактурах, фактически задорма. На нас все плюнули. Нет, у нас есть хорошие врачи, но очередь приема у них записана на годы вперед. Да и не горят они желанием вообще обслуживать нас. Мы фактически отбросы, живем как можем. Трущобы. Хорошо хоть стены есть, которые регулярно патрулируются стражей, но все таки иногда какая никакая нечисть прорывается к нам. И тогда десятками мы хороним погибших.

— Но, вы же тут через стену всего живете? Как так? Там совсем другой мир? — все не мог я поверить.

— Вот именно, — горько усмехнулся он. — Другой мир.

— Вот честно, я просто не знаю что сказать. Это не правильно, — твердо произнес я. — Так не должно быть.

— Сразу видно ты не из местных. Все уже давно смирились с этим, — пожал он плечами, подойдя к кровати и садясь с краю.

Он нежным движением подтолкнул под свою супругу одеяло, и убрал волосы с лица.

Никогда бы не поверил, что этот человек сможет проявлять такую нежность и заботу. Никогда нельзя судить по обертке. Снаружи он зверь, но зверь, защищающий свою семью, проявляющий заботу. Что может быть страшней для тех, кто посмеет обидеть его семью?

— Я попробую помочь, — твердо сказал я, подходя к краю кровати с другой стороны.

— Вся надежда на тебя, — тихо ответил он, с нежностью и грустью смотря на лицо своей супруги.

Я встал почти вплотную к кровати и перешел на магическое зрение. Все что я увидел, это обычное, хоть и ослабленное энергетическое тело. Никаких отклонений или еще чего-то не было заметно. Однако смутная тревога у меня была. Только я не мог разобраться откуда она исходит.

Рассматривал я ее минут десять, пока с прискорбием не признал, что тут я бессилен. Я не вижу ничего, что могло бы помочь. Как и другие маги ничего не видели. Хотя магами нас сложно назвать.

— Извини, я тоже ничего не вижу, — тяжело вздохнул я. — Энергетическое тело обычное, хоть и ослаблено сильно.

— Мрак, — ударил он с силой по комоду, что стоял возле кровати.

— Па, ты чего шумишь? — в комнату заглянула девчушка лет семи. — Я кушать приготовила сама, ой здрасти, — стушевалась она, увидев меня.

— Кушайте с братом пока без меня, — отворачивая глаза сказал он.

— А это кто? Он поможет маме? Мама проснется? — засыпала она вопросами, от чего у меня сжалось сердце.

— Ми, иди кушать, и брата заставь, — строго сказал ее отец.

— Хорошо па, — сказала она. — Помогите пожалуйста маме, мы очень скучаем, — грустно обратилась ко мне девочка.

— Я постараюсь, — бледно улыбнулся я и девочка закрыла дверь.

— Даже представить не могу как я буду их воспитывать если вдруг с ней что, — тяжело сказал он.

— Я попробую еще кое-что, но не уверен что получится, — заговорил я и решил постараться осознано вызвать драконье зрение, спектров у него куда больше, но вот осознано я пока не научился это делать.

Только на пике каких-либо эмоций получается спонтанно.

— Что от меня нужно? — тут же вскинул голову он. — Это не опасно?

— Для нее нет, для меня не знаю, — покачал я головой, закрывая глаза и погружаясь внутрь себя, туда, где ждал своего часа мой дракон.

На пик какой эмоции могу сейчас рассчитывать? Гнев? Сострадание? Скорее первое, гнев и ярость стали моими постоянными спутниками. Не успеваю даже сосредоточиться на этих мыслях, как начинаю ощущать гнев, что подниматься во мне. Ярость, что поднимает голову.

«Только бы не сорваться», — бьется мысль в моей голове.

Я открыл глаза и мир расцвел тысячами красок, моргание, и картинка словно обновилась, слишком яркие цвета пропали, еще одно и я стал видать практически как и в обычном спектре, только некоторые места подсвечивались чуть ярче, тем или иным цветом. Я размял шею, посмотрел по сторонам и посмотрел на того, кто просил у меня помощи, он поднял взгляд на меня и инстинктивно отшатнулся, хватаясь за кинжал, что весел у него на поясе.

— Спокойно, — хрипло сказал я, выставляя руку.

— Ахринеть, — прошептал он, не отходя в прочем далеко.

— Сам в шоке, — усмехнулся я. — Так, посмотрим, — сказал я и сосредоточил взгляд на теле его супруги.

Опустив взгляд на него, я увидел все тоже энергетическое тело, сосредоточив взгляд я стал менять спектр, цвета менялись, насыщенность где-то становилась больше где-то меньше. Цвет менялся к зеленому, с каждой секундой он становился все ярче и ядовитей. Пока я не увидел всю картину целиком. Вся ее аура была покрыта мерзкой зеленой паутиной, что расползлась по ее телу мерзкой субстанцией. Некромантия. Понятно откуда была та тревога. Каким бы универсалом я не был, но есть магия, от которой меня воротит. Некромантия и магия хаоса. Пожалуй две наиболее отвратные для меня школы.

— Давно она стала себя хуже чувствовать? — напряженно спросил я.

— Вообще дней десять назад она стала чувствовать себя хуже. С каждым днем было только тяжелее. Вскоре она перестала вставать, а три дня она уже не приходит в себя, — ответил он мне.

— Понятно, — проговори я.

Наклонившись ниже я стал внимательно осматривать эту паутину, что оплетала ее потускневшую ауру. В некоторых местах она была тоньше, в некоторых плотнее. Причем самый мерзкий и яркий сгусток находился в области ноги, чуть выше коленки, с внутренней стороны. Обойдя кровать по кругу, я убрал одеяло с ее ноги. На ней оказалось одета что-то вроде ночнушки.

— Мне нужно посмотреть на ее ногу. С внутренней стороны, — поднял я взгляд на мужика.

— Хорошо, — выдержав мой взгляд, ответил он. — Я сам отодвину одежду, — остронив меня, сказал он.

Когда он отодвинул полы ночнушки, мы вдвоем уставились на небольшое место укуса не понятно кого. Чуть выше коленки, с внутренней стороны, располагался ранка, кожа вокруг которой уже почернела, и вены что были рядом, налились мерзкой чернотой, уходя дальше в организм и растаскивая заразу.

— Это плохо, — сказал я, рассматривая эту чудовищную рану.

Хоть и укус сам по себе был не большим, но последствия что были от него ужасали.

— Она жаловалась на то что ее кто кусал? — спросил я ее мужа.

— Дай вспомнить, — потрясенно сказал он, не отводя взгляда от раны. — Нет, я ничего такого не помню.

— Еще хуже. Говорят в городе много подобных случаев? — спросил я его.