Убедительный довод - Чайлд Ли - Страница 92

– Крис Мейден, – сказал второй.

– Пол, мне нужно переставить ваш фургон, – сказал я.

– Почему?

– Потому что он стоит на дороге.

Пол Кист удивленно посмотрел на меня.

– Вы же сами сказали поставить его там.

– Поставить, но не оставлять.

Пожав плечами, он подошел к столу и взял ключи.

– Как скажете.

Взяв ключи, я вышел на улицу и заглянул в кузов фургона. Вдоль стен с обеих сторон были металлические полки, для подносов с продуктами. Между ними оставался узкий проход. Окон не было. То что нужно. Оставив задние двери открытыми, я сел за руль и завел двигатель. Сдал назад до круга перед крыльцом, развернулся и подъехал задом к дверям кухни. Теперь фургон смотрел в нужную сторону. Я заглушил двигатель, оставив ключи в замке зажигания. Вернулся на кухню. Металлодетектор пискнул.

– Что будет на ужин? – спросил я.

– Люля-кебаб из баранины, – сказал Мейден. – С рисом, кускусом и пюре из нута. На закуску голубцы из виноградных листьев. На десерт пахлава. С кофе.

– Это блюда ливийской кухни?

– Арабской. На Востоке это едят везде.

– В свое время я покупал все это за один доллар. А вы берете пятьдесят пять.

– Где? Здесь, в Портленде?

– В Бейруте, – сказал я.

Выйдя в коридор, я осмотрелся по сторонам. Все тихо. Открыл дверь, ведущую в подвал. Тереза Даниэль ждала меня, не двинувшись с места, словно автомат. Я протянул руку.

– Пошли.

Она вышла ко мне. Я закрыл за ней дверь. Провел ее на кухню. Кист и Мейден удивленно уставились на нас. Не обращая на них внимания, я вывел Терезу через черный вход. Подвел к фургону. Она дрожала от холода. Я помог ей забраться в кузов.

– Теперь ждите меня здесь, – сказал я. – Сидите тихо. Хорошо?

Она молча кивнула.

– Я закрою дверь, – продолжал я.

Тереза снова кивнула.

– Скоро я вас отсюда выпущу.

– Спасибо, – наконец нарушила молчание она.

Закрыв двери фургона, я вернулся на кухню. Остановился и прислушался. Из обеденного зала доносился гул голосов. Все по-прежнему звучало совершенно нормально.

– Когда они начнут? – спросил я.

– Через двадцать минут, – ответил Мейден. – Когда закончат аперитивы. Между прочим, в пятьдесят пять долларов входит шампанское.

– Ладно, не обижайтесь.

Я взглянул на часы. Прошло сорок пять минут. Осталось пятнадцать.

Впереди самое главное.

Я вернулся на улицу, на холод. Сел в кабину фургона и завел двигатель. Медленно поехал вперед, обогнул угол особняка, развернулся на кругу, медленно проехал по дорожке. Прочь от дома. К воротам. Выехав на дорогу, я нажал на газ. На большой скорости прошел все повороты. Резко затормозил рядом с «торесом» Виллануэвы. Выскочил из кабины. Виллануэва и Даффи бросились ко мне навстречу.

– Тереза в кузове, – сказал я. – С ней все в порядке, но только она по уши накачана наркотиками.

Даффи прыгнула мне на шею, стискивая в объятиях. Виллануэва распахнул задние двери. Тереза буквально вывалилась ему в руки. Он подхватил ее словно ребенка. Затем Даффи вырвала у него Терезу, и Виллануэва в свою очередь принялся тискать меня.

– Вам надо отвезти ее в больницу, – сказал я.

– Мы отвезем ее в мотель, – сказала Даффи. – Мы вынуждены действовать как частные лица.

– Ты точно уверена, что так будет лучше?

– С Терезой все будет в порядке, – заверил меня Виллануэва. – Похоже, ей дали «руфи». Наверное, получили препарат у своих дружков-наркоторговцев. Действует он недолго. Быстро вымывается из системы.

Даффи обнимала Терезу будто родная сестра. Виллануэва тискал меня в объятиях.

– Элиот убит, – сказал я.

Это стало холодным душем.

– Как только приедете в мотель, звоните в БАТО, – сказал я. – Если я не позвоню вам раньше.

Они молча посмотрели на меня.

– А сейчас я еду назад.

Развернувшись, я поехал назад. Впереди показался особняк. Во всех окнах горел яркий желтоватый свет. Прожектора над стеной в дымке сияли голубоватым заревом. Фургону приходилось бороться со встречным ветром. «Переходим к плану Б, – решил я. – Куинн мой, а об остальных пусть болит голова у БАТО».

Остановившись в дальнем конце круга, я сдал задом вдоль особняка. Остановился перед кухней. Вышел из кабины, обогнул дом и отыскал свой плащ. Развернул «Убедительные доводы». Надел плащ. Он был мне нужен. Заметно похолодало, а приблизительно через пять минут мне предстояло снова тронуться в путь.

Подойдя к окнам обеденного зала, я заглянул внутрь. Но кто-то опустил шторы. Разумно. На улице бушевала непогода. Обеденный зал будет выглядеть лучше с закрытыми шторами. Более уютно. На полу восточные ковры, стены обшиты деревом, на льняной скатерти столовое серебро.

Взяв «Убедительные доводы», я вернулся на кухню. Металлодетектор пронзительно взвизгнул. На столике выстроились в ряд десять тарелок с голубцами из листьев винограда. Листья казались темными, маслянистыми и жесткими. Я умирал от голода, но не мог позволить себе съесть хотя бы один голубец. С нынешним состоянием моих зубов это было невозможно. Я прикинул, что благодаря Поли мне придется целую неделю питаться одним мороженым.

– Подождите подавать блюда минут пять, хорошо? – сказал я.

Кист и Мейден уставились на ружья.

– Ваши ключи, – сказал я.

Я бросил их на столик рядом с тарелками с голубцами. Они мне больше не нужны. У меня были ключи, которые дал мне Бек. Я рассчитывал выйти из особняка через парадную дверь и воспользоваться «кадиллаком». Так будет быстрее. И комфортабельнее. Я взял со стола нож. Прорезал им отверстие в правом кармане плаща, такое, чтобы просунуть под подкладку ствол «Убедительного довода». Я убрал в эту импровизированную кобуру ружье, из которого был убит Харли. Взял другое в обе руки. Сделал вдох, набираясь сил. Вышел в коридор.

Ошеломленные Кист и Мейден следили за мной. Первым делом надо было проверить туалетную комнату. Нет смысла устраивать представление, если Куинна нет в обеденном зале. Но в туалетной комнате было пусто.

Дверь в обеденный зал была закрыта. Еще раз набрав полную грудь воздуха, я пнул дверь ногой, шагнул вперед и выпустил два «Бреннеке» в потолок. Они произвели действие шоковых гранат. Сдвоенный выстрел прогремел оглушительно громко. Вниз посыпался дождь штукатурки и деревянных щепок. Комната заполнилась дымом и пылью. Все присутствующие застыли словно изваяния. Я навел ружье Куинну в грудь. В дальних уголках замерли отголоски выстрелов.

– Помнишь меня? – спросил я.

Наступившую тишину разорвал пронзительный крик Элизабет Бек.

Я сделал еще шаг вперед, держа дуло направленным на Куинна.

– Помнишь меня? – повторил я.

Одна секунда. Две. Его губы зашевелились.

– Я видел вас в Бостоне, – сказал наконец Куинн. – На улице. В субботу вечером. Кажется, две недели назад.

– Даю еще одну попытку, – сказал я.

Его лицо оставалось абсолютно пустым. Он меня не помнил. «Ему поставили диагноз амнезия, – сказала Даффи. – Что было естественно вследствие травмы. Врачи считали, он действительно мог ничего не помнить о самом несчастном случае и предшествующих двух-трех днях».

– Я Ричер, – сказал я. – Я хочу, чтобы ты меня вспомнил.

Куинн беспомощно посмотрел на Бека.

– Ее звали Доминик, – сказал я.

Он снова повернулся ко мне. Уставился, широко раскрыв глаза. Теперь он наконец понял, кто я такой. Его лицо изменилось. Кровь схлынула, уступив место ярости. И страху. Шрамы от пуль 22-го калибра побелели. Я подумал было о том, чтобы выстрелить точно между ними. Сделать это будет весьма непросто.

– Ты действительно надеялся, что я тебя не найду? – спросил я.

– Мы можем поговорить? – произнес Куинн таким тоном, словно у него пересохло во рту.

– Нет, – ответил я. – Ты и так уже урвал лишних десять лет.

– Мы здесь все вооружены, – вмешался Бек.

Судя по голосу, он был перепуган. Трое арабов не отрывали от меня глаз. Их маслянисто-черные волосы были обсыпаны крошками штукатурки.