Убедительный довод - Чайлд Ли - Страница 75

– Как вы себя чувствуете? – спросила Элизабет.

Я пощупал затылок. Нашел шишку от удара об асфальт. На левом плече была серьезная ссадина. Грудь ныла, и дыхание причиняло боль. Но в остальном все было в порядке. По сравнению с Поли я был в лучшей форме, а только это и имело значение. Я вставил большим пальцем резцы в десны.

– Как никогда прекрасно.

– У вас распухла губа.

– Как-нибудь переживу.

– Надо бы отпраздновать вашу победу.

Я вышел из машины.

– Надо бы поговорить о том, как вывезти вас отсюда, – сказал я.

Элизабет промолчала. В домике привратника зазвонил телефон. Аппарат был древний, с настоящим звонком, звучавшим негромко и успокаивающе. Раздался один звонок, второй. Обогнув капот «кадиллака», я вошел в домик и снял трубку. Произнес имя Поли и через мгновение впервые за десять лет услышал голос Куинна:

– Он еще не приехал?

Я ответил не сразу.

– Десять минут назад, – произнес я, прикрывая микрофон и стараясь изобразить в своем голосе беззаботное веселье.

– Он уже мертв? – спросил Куинн.

– Пять минут назад.

– Хорошо, будь наготове. День обещает быть длинным.

«Это ты точно подметил», – подумал я. В трубке послышался щелчок. Положив ее, я вышел на улицу.

– Кто это был? – спросила Элизабет.

– Куинн.

Впервые я услышал голос Куинна десять лет назад, записанный на магнитофон. Коль вела прослушивание телефонных разговоров. Санкции у нее не было, но в те времена законы в армии были менее строгими, чем на гражданке. Сквозь прозрачный пластмассовый корпус кассеты были видны два маленьких мотка магнитной ленты. Коль достала магнитофон размером с коробку из-под обуви, вставила кассету и нажала клавишу. Мой кабинет наполнился голосом Куинна. Куинн разговаривал с оффшорным банком, договариваясь о переводе денег. Его голос звучал совершенно спокойным. Куинн говорил медленно и раздельно с тем самым безличным акцентом, который вырабатывается за долгие годы службы в армии. Он зачитал номера счетов, назвал пароли и отдал распоряжения относительно суммы в полмиллиона долларов. Большая часть этих денег должна была быть переведена на Багамы.

– Он отправляет наличные по почте, – сказала Коль. – На Каймановые острова.

– Это безопасно?

Она кивнула.

– Достаточно. Куинн рискует только тем, что посылку могут украсть почтовые работники. Но адрес получателя – почтовое отделение, и посылка отправляется в категории «книги». А сейчас книги на почте не воруют. Так что Куинн может быть спокоен.

– Полмиллиона долларов – это большие деньги.

– Речь идет об очень важном оружии.

– Настолько важном?

– А ты так не думаешь?

Я пожал плечами.

– По-моему, все равно, это слишком дорого. За дротик для дартса?

Коль указала на магнитофон. Обращая внимание на голос Куинна, наполняющий помещение.

– Что ж, судя по всему, именно такую сумму ему готовы заплатить. Я хочу сказать, откуда еще у него могли взяться полмиллиона долларов? Определенно, он не отложил их из своего жалования.

– Когда ты совершишь первый шаг?

– Завтра. Ждать больше нельзя. Завтра Куинн получит последние чертежи. По словам Горовского, они являются ключом ко всему.

– Как это пройдет?

– С сирийцем работает Фраскони. Он пометит деньги в присутствии судьи. Затем мы станем свидетелями обмена чемоданчиками. Сразу же откроем чемоданчик, который Куинн передаст сирийцу, на глазах у того же самого судьи. Оформим надлежащим образом содержимое – то есть чертежи. Затем отправимся за Куинном. Арестуем его и опечатаем чемоданчик, который ему передаст сириец. Потом вскроем чемоданчик в присутствии судьи. Обнаружим внутри помеченные купюры. Таким образом, документально зафиксируем факт передачи чертежей в обмен на деньги. То есть Куинну будет крышка. Полная крышка.

– Непробиваемое дело, – согласился я. – Отличная работа.

– Спасибо.

– Фраскони не подведет?

– Без него не обойтись. Сама я не могу общаться с сирийцем. Эти восточные люди ведут себя с женщинами странно. Не могут к нам прикоснуться, посмотреть, иногда не могут даже говорить. Так что этим придется заняться Фраскони.

– Хочешь, я подержу его за руку?

– Его работа второстепенная, – сказала Коль. – Ничего существенного он испортить не сможет.

– Думаю, я все же подержу его за руку.

– Спасибо, – повторила она.

– И он пойдет с тобой осуществлять задержание.

Коль промолчала.

– Один на один я тебя отпустить не могу, – продолжал я. – И ты это понимаешь.

Она кивнула.

– Но я предупрежу Фраскони, что командовать будешь ты. И прослежу за тем, чтобы он это уяснил.

– Ладно, – сказала Коль.

Она остановила магнитофон. Голос Куинна оборвался на полуслове. Это должно было быть слово «долларов», «двести тысяч долларов». Но осталось только «долл». Куинн говорил веселым, жизнерадостным тоном, как человек в разгар игры по-крупному, уверенный в своем выигрыше. Коль достала кассету. Убрала ее в карман. Затем, подмигнув, вышла из кабинета.

– Кто такой Куинн? – десять лет спустя спросила меня Элизабет Бек.

– Фрэнк Ксавье, – ответил я. – Когда-то его фамилия была Куинн. Его полное имя – Френсис Ксавье Куинн.

– Вы его знаете?

Я кивнул.

– Именно поэтому я здесь.

– Кто вы?

– Я тот, кто знал Фрэнка Ксавье еще тогда, когда его звали Френсис Ксавье Куинн.

– Вы работаете на правительство.

Я покачал головой.

– Это сугубо личное дело.

– Что станется с моим мужем?

– Понятия не имею. И если честно, мне все равно.

Вернувшись в маленький домик Поли, я запер переднюю дверь. Вышел на улицу и запер за собой заднюю дверь. Затем проверил запор на воротах. Он был прочным. Я прикинул, что это должно будет задержать нападающих на минуту, может быть, на полторы. Неплохо. Я убрал ключ от замка в карман брюк.

– Теперь назад в особняк, – сказал я. – Боюсь, вам придется идти пешком.

Я повел «кадиллак» по дороге, обложенный со всех сторон коробками с патронами. В зеркале были видны Элизабет и Ричард, быстро идущие следом. Мать и сын не хотели уезжать в город, но им также не очень-то хотелось оставаться здесь одним. Остановившись у парадного входа, я сдал назад, чтобы легче было разгружаться. Открыв багажник, я достал крюк и цепь и бегом поднялся в комнату Дьюка. Его окно выходило как раз на дорогу. Идеальная огневая позиция. Достав из кармана плаща «беретту», я снял ее с предохранителя и выстрелил в потолок. Увидел в окно, как Элизабет и Ричард остановились как вкопанные, затем бросились бежать к дому. Возможно, решив, что я застрелил кухарку. Или себя. Встав на стул, я расковырял штукатурку вокруг пулевого отверстия и нашел деревянную балку. Тщательно прицелился и выстрелил еще раз, проделав в дереве аккуратное девятимиллиметровое отверстие. Вкрутил в него крючок, повесил цепь и своим весом проверил, крепко ли она держится.

Спустившись вниз, я открыл задние двери «кадиллака». К этому моменту подоспели Элизабет с Ричардом, и я приказал им носить наверх коробки с патронами. Сам я взял пулемет. Металлодетектор на входной двери завопил громко и возмущенно. Я отнес пулемет наверх. Повесил на цепь и вставил в ствольную коробку начало первой патронной ленты. Повернул ствол вбок и открыл нижнюю форточку окна. Высунул в нее ствол и поводил им из стороны в сторону и вверх и вниз. Под огнем можно было держать всю гранитную стену и всю дорогу до самого круга. Ричард зачарованно следил за мной.

– Тащи коробки, – сказал я.

Затем я подошел к тумбочке и снял трубку внешнего телефона. Набрал номер Даффи в мотеле.

– Вы по-прежнему готовы помочь? – спросил я.

– Да, – ответила она.

– В таком случае, вы все трое нужны мне в особняке Бека. Приезжайте как можно быстрее.

После этого оставалось только ждать, когда они приедут. Я стоял у окна, вжимая зубы в десны пальцем, и следил за дорогой. Ричард и Элизабет таскали тяжелые коробки с патронами. Я посмотрел на небо. Только-только наступил полдень, а было уже темно. Погода еще больше ухудшилась. Ветер усиливался. Североатлантическое побережье, конец апреля. Погода непредсказуемая. Элизабет Бек вошла в комнату и поставила очередную коробку. Выпрямилась, тяжело дыша.