Князья тьмы. Пенталогия - Вэнс Джек Холбрук - Страница 84

Заведующий мастерской задумался, выпятив влажные губы. По его мнению, проект Герсена был связан с чрезмерными заботами — как для самого Герсена, так и для всех причастных к проекту лиц. В принципе, конечно, в закупке такой аппаратуры не было ничего невозможного, но... — тут заведующий красноречиво пожал плечами. Герсен успокоительно рассмеялся: как звали заведующего? Фьюниан Лабби. Любое дополнительное внимание к его проекту, по словам Герсена, должно было быть, разумеется, надлежащим образом — и даже щедро (осторожно прибавил Герсен) — вознаграждено. Лабби тяжело вздохнул. Правила Менял предусматривали всестороннее сотрудничество с «гостями» — в определенных теми же правилами пределах, само собой. Вознаграждение, о котором упомянул господин Уолл, выходило за рамки установленных правил, но только господин Уолл мог судить о том, целесообразно ли, с его стороны, было такое нарушение правил. Как скоро заведующий мог закупить и установить требуемое оборудование? Если господин Уолл предоставит перечень аппаратуры и необходимые для ее закупки средства, заведующий мог бы оформить заказ в Сагбаде, ближайшем населенном пункте, где был торговый центр; оборудование могло быть получено не раньше, чем на следующее утро, а скорее всего — только на второй день.

«Превосходно!» — сказал Герсен. Усевшись за стол, он составил список — длинный список, содержавший ряд устройств и материалов, предназначенных лишь для того, чтобы сбить с толку Фьюниана Лабби и отвлечь его внимание от основной цели проекта. Увидев перечень, Лабби выпятил губы пуще прежнего: объем поручения удивил его и вызвал инстинктивное неодобрение. Герсен поспешно спросил: «Я понимаю, какое огромное неудобство это причиняет вам лично — надеюсь, ста СЕРСов будет достаточно, чтобы возместить вам эти хлопоты?»

«Вы же знаете, — строго ответствовал Лабби, — что правила запрещают персоналу станции принимать деньги от гостей. В данном случае деньги используются исключительно с целью приобретения для мастерской станции оборудования и материалов, в которых уже давно ощущался острый недостаток — в связи с чем, надо полагать, вы намерены оставить приобретенное оборудование на станции после того, как ваша задолженность будет погашена?»

Герсен не хотел, чтобы заведующий заметил его нетерпение: «Возможно. Я мог бы оставить здесь, по меньшей мере, какую-то часть оборудования — то, что у меня уже установлено дома». В общем и в целом у Герсена были основания для оптимизма. Тот факт, что Лабби свободно обсуждал предложенный проект, означал, что мастерская не прослушивалась — по меньшей мере, не прослушивалась непрерывно.

«Как по-вашему, во сколько обойдутся эти устройства и материалы?» — поинтересовался Герсен.

Лабби просмотрел список: «Широкоформатная камера... увеличитель и принтер... микроскоп с прецизионной шарнирной фокусировкой... Все это недешево! Дупликатор пересеченных матриц? Зачем вам понадобился дупликатор матриц?»

«Я проецирую калейдоскопические комбинаторные сочетания поверхностей естественных объектов в увеличении, — охотно пояснил Герсен. — Для этого иногда требуется изготовление двадцати или тридцати копий одного оттиска, в связи с чем дупликатор оказывается полезным».

«На это уйдет уйма денег, — ворчал заведующий мастерской. — Но если вы не прочь потратиться...»

«Придется, что поделаешь! — развел руками Герсен. — Я не люблю разбрасываться деньгами, но перспектива провести два месяца без моего любимого занятия мне нравится еще меньше».

«Я вас хорошо понимаю, — Лабби снова взглянул на список. — Впечатляющий набор химикатов! Надеюсь, — тут пухлые губы заведующего язвительно покривились, — что вы не намерены взорвать наше учреждение и тем самым лишить меня скромного, но постоянного заработка».

Герсен оценил юмор заведующего, громко рассмеявшись: «Не сомневаюсь, что вы достаточно разбираетесь в своем деле, чтобы предотвращать любые инциденты такого рода. Нет, в моем списке нет никаких взрывчатых веществ, сильнодействующих кислот или убийственных токсинов: только красители, фоточувствительные эмульсии и прочие химикаты, позволяющие получать высококачественные изображения».

«Да-да, разумеется. Меня нельзя назвать полным невеждой в том, что касается профессионального фотографирования. Я аккредитован в качестве научного сотрудника колледжа Бумаро на Лоргане и некоторое время занимался исследованиями популяции плоскорыбицы в Нестерильном океане, пока руководство не перестало субсидировать мой проект — надо полагать, в Институте решили, что анализ закономерностей размножения плоскорыбицы каким-то образом угрожает будущему человечества».

«Достойное сожаления вмешательство, — согласился Герсен. — Каждому, кто пытается приносить пользу, вечно ставят препоны. Чем все это кончится? Они что, хотят загнать нас назад в пещеры?»

«Кто знает, на что рассчитывают проклятые умники-вредители! Поговаривают, что Институт постепенно скупает акции корпорации «Джарнелл». Когда они добьются своего и получат контрольный пакет, мы оглянуться не успеем, как больше не будет никаких звездолетов, и вся экономика Ойкумены рухнет. Что тогда? Что будет со мной? Я потеряю работу — чем я стану добывать пропитание? Институт! Чтоб они провалились!»

Герсен тем временем обозревал помещение: «Где я смогу работать, чтобы как можно меньше мешать другим? Я предпочел бы какой-нибудь угол, где можно было бы установить ширму, заслоняющую лишний свет. Естественно, любая помощь с вашей стороны не останется безвозмездной... По сути дела, если у вас есть на примете какой-нибудь чулан, подсобное помещение, что-нибудь в этом роде...»

«Ладно, — Фьюниан Лабби тяжело поднялся на ноги. — Посмотрим. Старой студией для скульптурной лепки никто уже не пользуется — нынче никто из гостей не желает заниматься серьезной работой».

Стены небольшой восьмиугольной студии были обшиты панелями из местного дерева, покрытыми лаком ядовито-коричневого цвета; из застекленного люка в потолке сочился сероватый, почти лиловато-розовый свет, придававший выложенному грязным желтым кирпичом полу какой-то невообразимый оттенок. «Световой люк я закрою чем-нибудь черным, — сказал Герсен. — А в остальном это помещение мне вполне подойдет». Для того, чтобы проверить, насколько тщательно заведующий собирался следить за происходящим в студии, он спросил: «Я понимаю, что правила запрещают обмен деньгами между персоналом и гостями, но, опять же, нет правил без исключений, и было бы несправедливо, если бы вы прилагали дополнительные усилия исключительно из альтруистических побуждений. Не так ли?»

«Думаю, что вы правильно сформулировали мое отношение к этому вопросу».

«Хорошо. В таком случае пусть то, что я буду делать в этой студии, не беспокоит никого, кроме меня и вас. Я не очень богатый человек, но ни в коем случае не скряга и, когда дело касается моего любимого времяпровождения, расходы перестают быть препятствием». Герсен вынул чековую книжку и выписал платежное поручение на сумму в три тысячи СЕРСов, подлежавшее оплате предъявителю в любом представительстве «Банка Ригеля»: «Этого должно быть достаточно для приобретения всего, что указано в моем списке, а остаток послужит вознаграждением за ваши труды».

Лабби раздул щеки: «Этого более чем достаточно. Я уделю особое внимание вашему проекту. Кто знает? Может быть, оборудование смогут доставить уже завтра утром».

Герсен покинул мастерскую, довольный собой. Его надежды могли основываться на ошибочных предпосылках — однако, проверяя и перепроверяя логику своих умозаключений, он каждый раз убеждался в том, что сделал единственный возможный вывод. Как еще все это можно было объяснить?

Но он нуждался в еще одной вещи, в самой важной вещи, приобретение которой не следовало доверять Фьюниану Лабби — по меньшей мере в отсутствие крайней необходимости. Герсен выписал еще одно платежное поручение, на этот раз на сумму в двадцать тысяч СЕРСов, и положил его в карман.

Вечером этого дня Алюсс-Ифигения не соизволила выйти на тюремный двор. Герсена это не волновало. Он медленно прохаживался туда-сюда, выжидая, оглядываясь — наконец, когда он уже почти потерял терпение, появился Арманд Кошиль, спешивший к какому-то корпусу по другую сторону двора. Герсен приблизился к нему, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. «Я пройду мимо урны, — сказал он Кошилю. — Я уроню рядом с ней подписанный чек на двадцать тысяч СЕРСов. Через некоторое время пройдите мимо той же урны и поднимите чек. Получите для меня купюру «Банка Ригеля» достоинством в десять тысяч СЕРСов. Остальные десять тысяч возьмите себе». Не ожидая ответа, Герсен повернул в сторону и подошел к киоску. Уголком глаза он заметил, что Кошиль слегка пожал плечами и продолжал идти своей дорогой.