Князья тьмы. Пенталогия - Вэнс Джек Холбрук - Страница 25

Войноткач смерил Герсена долгим оценивающим взглядом: «Ваше донкихотство мне непонятно. Вы не выглядите как идеалист, стремящийся к самопожертвованию».

«Почему бы не судить о человеке по его поступкам, а не по его внешности?»

Войноткач лишь приподнял брови с выражением, которое можно было назвать в какой-то мере презрительным: «Скажем так. Могу предложить вам задаток в размере двух тысяч СЕРСов за информацию о координатах этого мира, а затем, после проведения инспекции, подтверждающей его существование и характеристики, еще десять тысяч. Может быть, немного больше».

«Разумеется, я продам запись тому, кто предложит лучшую цену, — ответил Герсен. — Поэтому прежде всего я хотел бы обсудить этот вопрос с господами Келле и Деттерасом. Один из них, несомненно, был спонсором Тихальта. Если их не заинтересует приобретение волокна...»

Войноткач резко прервал его: «Почему вы назвали именно этих двух людей?»

«Кроме вас, только они имеют доступ к дешифраторам».

«Откуда вам это известно, позвольте спросить?»

Вспомнив о просьбе Паллис Этроуд, Герсен почувствовал укол совести: «Я расспросил молодого человека на университетском дворе. По-видимому, этот факт известен многим студентам».

«У кого-то язык без костей!» — обронил Войноткач и гневно сжал губы.

Герсену хотелось бы знать, как и где Войноткач провел предшествовавший месяц, но в сложившейся ситуации спрашивать об этом было бы непростительной ошибкой. Если бы он задал такой вопрос в лоб, а Войноткач был Малагейтом, подозрения Малагейта сразу подтвердились бы.

Войноткач постучал пальцами по столу и поднялся на ноги: «Если вы не прочь подождать полчаса, я попрошу господ Деттераса и Келле зайти ко мне, и вы сможете выяснить, кто из них был спонсором наводчика. Вас устраивает такой вариант?»

«Нет».

«Нет? — рявкнул Войноткач. — Почему же?»

Герсен тоже поднялся на ноги: «Так как этот вопрос никак вас не затрагивает, я хотел бы побеседовать с каждым из упомянутых лиц наедине — такой вариант устроит меня гораздо больше».

«Как вам будет угодно», — холодно сказал ректор. Немного помолчав, он сказал: «Не могу понять, чего именно вы добиваетесь. Не стану притворяться, что полностью доверяю вам на слово. Но я готов с вами торговаться».

Герсен ждал.

«Келле и Деттерас — занятые люди. С ними гораздо труднее встретиться, чем со мной. Я могу сразу договориться о том, чтобы они вас приняли — сегодня же, если хотите. Возможно, тот или другой подтвердит, что заключил договор с Луго Тихальтом. Так или иначе, поговорив с ними, вы сообщите мне, какую цену они предложили, и предоставите мне возможность предложить вам ту же или более высокую цену».

«Другими словами, вы предпочитаете приобрести этот мир в частную собственность?»

«Почему нет? Записывающее волокно больше не принадлежит университету. Оно находится в вашем распоряжении. Кроме того, если уж говорить начистоту, благотворительную дотацию № 291 предоставил университету я, то есть я фактически финансировал полет Луго Тихальта».

«Разумный подход».

«Значит, мы договорились?»

«Да. Постольку, поскольку вы понимаете, что непосредственный спонсор Тихальта имеет преимущественное право на покупку».

Войноткач нахмурился и цинично покривил губы, рассматривая Герсена: «Хотел бы я знать, почему вы настаиваете на этом условии».

«Возможно, у меня действительно есть склонность к донкихотству, господин ректор».

Войноткач повернулся и сказал несколько слов в микрофон на столе, прислушался к ответу и снова обратился к Герсену: «Хорошо! Господин Келле увидится с вами в первую очередь. Затем вас примет господин Деттерас. После этого вы вернетесь ко мне и сообщите о результатах ваших интервью».

«Согласен».

«Прекрасно! Кабинет Келле находится с противоположной стороны здания».

Сопровождаемый каменным взором высокой секретарши, Герсен вышел в коридор и вернулся в вестибюль. Паллис Этроуд встретила его вопросительно-нетерпеливым взглядом: «Вы узнали все, что хотели?»

«Еще нет. Войноткач направил меня к Келле и Деттерасу».

«Сегодня?»

«Сию минуту».

Девушка взглянула на него с новым интересом: «Вы удивились бы, если бы узнали, каких важных людей отказались сегодня принять Келле и Деттерас».

Герсен ухмыльнулся: «Не знаю, сколько времени это займет. Вы уходите с работы в четыре часа...»

«Я подожду, — пообещала Паллис Этроуд и рассмеялась. — Если вы не задержитесь надолго. Потому что, если вы задержитесь надолго, мне придется вернуться домой, а тогда мне придется объяснять вам, где я живу. Проще подождать».

«Постараюсь вернуться как можно скорее», — сказал Герсен.

Глава 7

«Рассматривая бездоказательную догму локального религиозного культа как недостойную и неподобающую основу хронологии галактического человечества, участники Конвенции настоящим провозглашают, что отсчет времени отныне начинается с нулевого года, соответствующего 2000 году от Рождества Христова (по древнему летоисчислению). Период обращения Земли вокруг Солнца продолжает оставаться стандартным годом».

— Из «Декларации Ойкуменической конвенции по стандартизации единиц измерения».

«Все, что мы осознаём, имеет еще более глубокий, окончательный смысл. При этом исключительный и единственный способ сделать такой непостижимый смысл постижимым заключается в применении метафизической системы, в которой все вообще рассматривается как имеющее символическое значение».

— Освальд Шпенглер

«Кто наши главные враги? Это тайна еще не раскрыта даже нашими главными врагами».

— Снисходительный ответ Ксавиара Сколькампа, сотрудника Института, входящего в состав высшего руководства (занимающего уровень выше 100), репортеру, задававшему слишком пытливые вопросы.

Кагге Келле оказался маленьким плотным человеком с большой крепкой головой правильных пропорций. Его крашеная кожа, бледнейшего бисквитного оттенка, отливала восковым блеском; на нем был строгий темно-коричневый костюм с узкими лиловыми полосками. Его ясные глаза часто смотрели куда-то вдаль, у него был короткий тупой нос, он чопорно поджимал губы, словно компенсируя их излишнюю полноту.

Судя по всему, Келле придавал огромное значение непроницаемости. Он приветствовал Герсена с суровой вежливостью, выслушал его рассказ без замечаний и просмотрел фотографии, не проявляя признаков интереса. Осторожно выбирая слова, он сказал: «Увы, ничем не могу вам помочь. Я не был спонсором экспедиции Луго Тихальта и ничего о нем не знаю».

«В таком случае, позволите ли вы мне воспользоваться дешифратором?»

Несколько секунд Келле неподвижно молчал, после чего сдержанно произнес: «К сожалению, это противоречит правилам нашего факультета. Если я их нарушу, меня подвергнут безжалостной критике. Тем не менее...» Он взял со стола фотографии и снова рассмотрел их: «Не подлежит сомнению, что этот мир отличается любопытными характеристиками. Как он называется?»

«Насколько мне известно, господин Келле, он еще никак не называется».

«Не могу понять, зачем вы хотите знать, кто был спонсором Тихальта. Вы работаете в МСБР?»

«Я — частное лицо, хотя, конечно, не могу предъявить доказательства этого факта».

Келле скептически поморщился: «Каждый действует в своих интересах. Если бы я знал, чего вы на самом деле хотите, возможно, я мог бы проявить некоторую уступчивость».

«Господин Войноткач занимает примерно такую же позицию», — заметил Герсен.

Келли бросил на Герсена проницательный взгляд: «Ни Войноткача, ни меня нельзя назвать наивными простаками». Он снова помолчал, после чего ворчливо заявил: «От имени отдела космических исследований я мог бы предложить вам определенную сумму за информацию, записанную на волокне монитора — несмотря на то, что, по вашим собственным словам, эта информация принадлежит университету изначально».