Несущий огонь (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 8

— В чём дело? — спросил он.

— Может, там пастухи? — предположил я.

Я не мог ничего разглядеть. Дождь, хоть и стал менее яростным, всё же лил как из ведра.

— Они бежали в нашу сторону, господин, — сказал дозорный.

— Бежали?

— Похоже. Спотыкались.

Я смотрел, но ничего не видел.

— Там были и всадники, — сказал Годрик, второй дозорный, молодой и не особо смышлёный. Всего год назад он прислуживал мне, и в каждой тени ему чудился враг.

— Я не видел всадников, господин, — сказал второй дозорный, испытанный воин по имени Кенвульф.

Наши лошади были уже осёдланы и готовы к дневному переходу. Я размышлял, не отправить ли на север лазутчиков, чтобы узнать, вправду ли там кто-то есть, кто это и чего они хотят.

— Сколько людей вы видели? — спросил я.

— Троих, — ответил Кенвульф.

— Пятерых, — одновременно с ним сказал Годрик, — и двух всадников.

Пристально глядя на север, я не мог разглядеть ничего, только дождь, заливающий папоротники. Клочья ползущего у земли тумана скрывали дальние холмы.

— Наверное, пастухи, — сказал я.

— Там были всадники, господин, — неуверенно проговорил Годрик, — я сам их видел.

Никакой пастух не станет ездить верхом. Я продолжал всматриваться в дождь и туман. Глаза у Годрика моложе, чем у Кенвульфа, но и фантазия у него куда богаче.

— Бога ради, кто же там может быть утром, в такое-то время? — проворчал Финан.

— Никого, — сказал я, выпрямляясь, — Годрику опять померещилось.

— Не померещилось, господин, — искренне заверил Годрик.

— Пастушки, — сказал я, — ни о чём он больше не думает.

Годрик покраснел от смущения.

— Нет, господин.

— Сколько тебе сейчас? — спросил я, — Четырнадцать? Пятнадцать? Я в твоём возрасте только о сиськах и думал.

— И с тех пор почти не изменился, — пробормотал Финан.

— Я их даже не видел, господин, — возмутился Годрик.

— Ты про них опять размечтался, — сказал я и умолк.

Там, на раскисших от дождя холмах, показались люди.

Из низины появились четверо. Они бежали в нашу сторону, отчаянно спешили, и мгновение спустя я понял почему — из тумана галопом вылетели четыре всадника и понеслись наперерез беглецам.

— Открывайте ворота! — крикнул я воинам, охранявшим подножие башни. — Выезжайте навстречу! Приведите этих людей сюда!

Я бросился вниз по лестнице и спустился вниз, как раз когда Рорик привёл Тинтрига. Пришлось подождать, пока затянули подпругу, потом я вскочил в седло и поскакал по склону холма вместе с дюжиной всадников. Финан держался рядом, чуть позади.

— Господин, — крикнул мне вслед Рорик, когда мы выезжали из форта. — Господин!

Он держал в руках тяжёлые ножны с моим мечом, Вздохом Змея.

Обернувшись к Рорику, я наклонился и вытащил меч, не слезая с седла, а пояс и ножны оставил в руках мальчишки.

— Возвращайся в форт, парень.

— Но...

— Возвращайся!

Дюжина моих воинов, которые уже вооружились и были готовы покинуть форт, оказались далеко впереди меня, они скакали наперерез всадникам, гнавшимся за четырьмя беглецами. Но всадники, увидев, что оказались в меньшинстве, бросились прочь, и тогда показался пятый беглец. Должно быть, он прятался в зарослях папоротника за холмом, а теперь выбрался, и вприпрыжку бежал вниз по склону. Заметив это, всадники снова вернулись, на этот раз к пятому беглецу. Тот отпрянул, услышав стук копыт, но скакавший впереди осадил лошадь, спокойно поднял копьё и вонзил острие в спину бегущего. Раненый на мгновение застыл, откинувшись назад, ещё оставаясь на ногах, и тогда второй всадник обогнал его, взмахнул топором, и я увидел, как беглеца внезапно окутал кровавый туман. Человек рухнул наземь, но своей смертью отвлек, задержал преследователей и спас спутников — теперь те находились под защитой моих людей.

— Почему этот безмозглый дурак не остался в укрытии? — спросил я, кивнув в ту сторону, где шестеро всадников окружили упавшего.

— Вот почему, — ответил Финан, указывая на север, где на горизонте из тумана появилась целое скопище наездников. — Спаси нас Бог, — сказал он, крестясь, — но это же целая армия, будь я проклят.

Дозорные на башне за моей спиной колотили железным прутом, звоном призывая остальных воинов на крепостные стены. Внезапно налетевший шквал дождя и ветра раздувал плащи всадников, выстроившихся в ряд на горизонте. Их были десятки.

— Знамени нет, — сказал я.

— Твой двоюродный брат?

Я покачал головой. В сером, размытом дождём свете, воинов вдалеке разглядеть нелегко, но я сомневался, что у моего кузена хватило бы духа привести свой гарнизон сквозь эту тёмную ночь так далеко на юг.

— Может, Эйнар? — спросил я.

Но тогда за кем же они гнались? Я направил Тинтрига к моим воинам, охранявшим четырёх беглецов.

— Это норвежцы, господин! — крикнул Гербрухт, когда я подъехал ближе.

Все четверо насквозь промокли, дрожали от холода и страха. Все молодые, светловолосые, с татуированными лицами. Увидев мой обнаженный меч, они упали на колени.

— Прошу, господин, — произнес один.

Я взглянул на север — армия всадников не двигалась. Они лишь стояли и смотрели.

— Их сотни три? — прикинул я.

— Три сотни и еще сорок, — уточнил Финан.

— Меня зовут, — сказал я людям, стоявшим на коленях на мокром вереске, — Утред Беббанбургский.

Я увидел испуг на их лицах и дал им несколько мгновений, чтобы почувствовать страх.

— А кто вы?

Они пробормотали свои имена. Это были люди Эйнара, посланные следить за нами. Они скакали почти весь вчерашний день, но не нашли наши следы и остановились на ночлег в пастушьей хижине на западных холмах. Перед рассветом всадники с севера прервали их сон, и норвежцы в панике кинулись наутек, бросив лошадей.

— Так кто же они такие? — спросил я, кивнув в сторону всадников, на север.

— Мы думали, они твои люди, господин.

— Вы не знаете, кто вас преследует? — спросил я.

— Враги, господин, — жалобно и безнадежно ответил один из них.

— Ну так расскажите мне, что случилось.

Эйнар послал пятерых воинов искать нас, но в предрассветных сумерках, ещё до того как солнце поднялось из-за туч на востоке, их обнаружили трое таинственных всадников. Пастушья хижина скрывалась в лощине, так что они ухитрились сбросить с лошади одного из застигнутых врасплох всадников и отогнать оставшихся двоих. Они убили этого человека, но тем временем уцелевшие двое угнали их лошадей.

— Итак, вы убили его, — уточнил я, — но узнали ли вы, кто это?

— Нет, господин, — ответил старший из выживших, — мы не поняли его языка. И он сопротивлялся, господин, вытащил нож.

— Как думаете, кто это был?

Старший заколебался, а потом прошептал, что решил, будто это один из моих воинов.

— Так вы просто его убили?

— Ну да, господин, — говоривший недоуменно пожал плечами. Потом они поспешили на юг и поняли, что их преследует целая армия всадников.

— Итак, вы убили человека, — подытожил я, решив, что он служит мне. Так почему бы мне не убить вас?

— Он кричал, господин. Нужно было заткнуть ему рот.

Что ж, вполне разумно. Думаю, я сделал бы то же самое.

— Так что же мне с вами делать? — спросил я. — Выдать им, — я кивнул в сторону всадников, — или убить самому?

Ответить беглецам было нечего, да я и не ожидал ответа.

— Разумнее всего прибить говнюков, — предложил Финан.

— Господин, прошу! — прошептал один из норвежцев.

Я проигнорировал мольбу, потому что несколько всадников направились в нашу сторону. Они ехали медленно, давая понять, что не причинят нам вреда.

— Отведи этих четверых ублюдков в форт, — приказал я Гербрухту, — но не убивай их.

— Не убивать? — в голосе Финана прозвучало разочарование.

— Пока не убивать, — уточнил я.

Мой сын присоединился ко мне, и мы втроем с Финаном поехали навстречу той шестерке.

— Кто это? — спросил мой сын.

— Это не мой братец, — заверил я, — тот бы точно двигался под знаменем с волчьей головой, — и это не Эйнар.