Несущий огонь (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 17

Внезапно.

Я понял это посреди ночи, глядя сквозь дверной проём разрушенного дома на облака с южной стороны, подсвеченные огнём костра. Я весь день думал об этом, и внезапно мои неясные догадки обрели форму. Я понял, почему они здесь.

И я был совершенно уверен — сражение произойдёт через два дня.

Итак, я знал, почему, и думал, что понял, когда. Но где?

Этот вопрос не давал мне уснуть. Я завернулся в плащ из шкур выдры, валявшийся у двери одного из домов, и прислушивался к тихому бормотанию голосов вокруг угасавшего костра. Обгорелые стропила и балки разрушенного дома стали для него дровами, и мысль об этом заставила меня задуматься — правда ли Брунульф привёз лес для строительства храма. Намерен ли он что-либо строить, или это лишь повод для пребывания здесь, но раз он потрудился вырыть ямы для фундамента, тогда либо он привёз лес с собой, либо собирался рубить деревья. На окрестных пологих холмах мало больших деревьев. Когда мы скакали на север из Хорнекастра, по пути нам попадались рощи старых дубов и каштанов. Я восхищался их красотой, но удивлялся, почему эти прекрасные деревья не срублены для строительства или на продажу.

Расставшись с Брунульфом, мы поскакали на север по разбитой каменной дороге вокруг леса, что, как живая изгородь, разделял невысокий горный хребет. Этот холм располагался на полпути между разрушенной усадьбой и старым фортом. Значит, чтобы встретиться с нами у камня, Брунульфу придется миновать этот лес. Поняв это, я встревожился и окончательно проснулся. Конечно! Это же так просто! Я больше не пытался уснуть. Мне ни к чему одеваться или натягивать сапоги — все мы спали или пытались спать полностью одетыми, на случай, если западные саксы неожиданно попытаются напасть. Я сомневался, что это случится, считал, что у них другие планы, но распорядился, чтобы мои люди спали в одежде — пусть остаются начеку. Я пристегнул к поясу Вздох Змея и отправился в ночь, на юг. Видимо, Финан заметил, что я ухожу, он выбежал и догнал меня.

— Не спится?

— Они собираются напасть в среду утром, — заявил я.

— Ты уверен?

— Не совсем. Но готов поставить на это Тинтрига против той хромой клячи, что ты зовешь лошадью. Брунульф приедет поговорить с нами где-нибудь поздним утром, именно тогда они и нападут. В день Одина, — я улыбнулся в ночи, — и это хороший знак.

Усадьба осталась позади, мы шли по длинному пологому склону пастбища. Справа шумела река. Луна скрылась, но сквозь лёгкие клочья облаков пробивалось достаточно света, чтобы указать нам путь и высветить лес, огромный тёмный барьер между нами и фортом.

— Сражение, которого они хотят, состоится здесь, — сказал я, кивнув в сторону деревьев.

— В этом лесу?

— Думаю, на той стороне. Я не уверен, но мне так кажется.

Финан молча прошёл ещё несколько шагов.

— Но если они хотят драться там, за лесом, почему просили нас ждать на этой стороне?

— Потому как хотят, чтобы мы были тут, — сказал я. — Гораздо интереснее — сколько они приведут людей.

— Всех, сколько есть! — ответил Финан.

— Нет, не всех.

— Очень уж ты уверен, — засомневался он.

— Разве я когда-нибудь ошибался?

— Господи, ты хочешь, чтобы я перечислил весь список?

Я засмеялся.

— Ты встречался я архиепископом Хротвердом. Какой он?

— Он неплохой человек, — сказал Финан.

— Правда?

— Лучше не бывает. Он напомнил мне отца Пирлига, только не такой толстый.

Это говорило в пользу архиепископа. Пирлиг — валлийский священник и человек, с которым можно и выпить, и сражаться бок о бок. Я доверил бы отцу Пирлигу свою жизнь, более того, он не один раз меня спасал.

— О чем вы говорили?

— Этот бедняга расстроился из-за Константина. Он про него расспрашивал.

— Он был огорчён?

— Без позволения Константина трудно будет восстановить Линдисфарену.

— Константин может дать разрешение, — ответил я. — Он же вроде как христианин.

— Ну да, так я и сказал.

— Он спрашивал про Беббанбург?

— Спросил, не думаю ли я, что Константин его захватит.

— И что ты ответил?

— Не в этой жизни. Только если возьмёт измором.

— Так он и поступит, — сказал я, — весной.

Некоторое время мы шли молча.

— Странно, — прервал я молчание, — Брунульф строит церковь, а Хротверд восстанавливает монастырь. Совпадение?

— Люди постоянно что-то строят.

— Верно, — согласился я, — но всё же это странно.

— Думаешь, они и впрямь строят здесь церковь? — спросил он.

Я покачал головой.

— Им нужна причина, чтобы здесь торчать, и эта — не хуже любой другой. На самом деле они хотят войны.

— И ты собираешься с ними воевать?

— Я?

— Ты же будешь драться.

— Я скажу тебе, что я намерен делать, — ответил я. — В среду мы избавимся от этих ублюдков, а потом поскачем на юг и потребуем, чтобы король Эдуард прекратил всю эту бессмыслицу, а после этого захватим Беббанбург.

— Вот так просто?

— Да, — сказал я, — так просто.

Финан рассмеялся, потом взглянул мне в лицо в лунном свете.

— Боже мой, — сказал он, — ты намерен драться и с Константином, и с твоим братцем? И как же тебе это удастся?

— Не знаю, — ответил я, — но я собираюсь в этом году вернуться в Беббанбург. И я его захвачу.

Я сжал свой молот и увидел, как Финан дотронулся пальцем до креста на своей шее. Я понятия не имел, как стану захватывать крепость, я просто знал — враги считают, что навсегда выгнали меня с отцовской земли, и я позволю им так думать, но только до тех пор, пока мои мечи не обагрят эту землю кровью.

Мы дошли до мрачного камня, возвышавшегося рядом с дорогой. Я коснулся его, подумав — а вдруг он ещё обладает какой-нибудь тёмной силой.

— Он говорил очень определённо.

— Священник?

— Насчёт встречи с нами в этом месте. Почему бы нам не встретиться в лесу? — спросил я. — Или поближе к форту?

— Вот ты мне и скажи.

— Он хочет, чтобы мы находились здесь, — сказал я, не отрывая руки от каменного обелиска, — и не видели того, что происходит по ту сторону рощи.

Финан по-прежнему выглядел озадаченным, но я не дал ему времени на расспросы. Я пошел на юг, к лесу, и свистнул сквозь пальцы. Раздался короткий ответный свист, и на краю леса показался Эадрик. Пожалуй, это лучший из моих лазутчиков, человек немолодой, но с потрясающей способностью браконьера передвигаться сквозь чащобу совершенно бесшумно. В руках он держал рог, чтобы протрубить, если саксы выйдут из форта, но сказал, что с заката всё спокойно.

— Нам даже лазутчиков высылать не пришлось, — заявил он, как будто недовольный неосторожностью врага.

— Если я прав... — начал я.

— А он всегда прав, — вставил Финан.

— То завтра из форта выйдут воины. Проследи за ними.

Эадрик поскреб бороду и поморщился.

— А если они выйдут с другой стороны?

— Наверняка так и будет, — уверенно заявил я. — Можешь найти место, чтобы наблюдать за южной стеной?

Он задумался. Местность вокруг форта была по большей части ровной, с немногочисленными рощицами или другими укрытиями.

— Там вроде есть ров, — наконец выдал он.

— Мне нужно знать, сколько человек выйдет, — сказал я, — и в каком направлении они двинутся. Сообщишь о новостях завтра после заката.

— Тогда я должен подыскать место сегодня, — осторожно ответил он, имея в виду, что, если будет искать укрытие днем, его могут заметить, — но если завтра они меня обнаружат... — он не закончил фразу.

— Скажи, что ты сбежал от нас, потому что тебе надоело служить языческому отродью, и покажи свой крест.

— Ну, это почти правда, — сказал он, и Финан рассмеялся.

Мы втроем пошли по тропе через лес, чтобы я мог взглянуть на крепостные валы форта, чьи контуры выделялись в отсветах горящих внутри костров. Коровья тропа вела вниз по холму где-то с милю, прямая, как римская дорога, она шла через пастбище. Утром, через два дня, Брунульф проедет по этой тропе с одиннадцатью воинами и несомненно привезет извинения и отказ платить Сигтрюгру золотом.