Тайна Спящей Охотницы (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич - Страница 6

Винтовочные штыки тянулись к Киту снизу, будто предлагая опереться на них, чтобы не упасть с лестницы.

— Ну, иду, — только и ответил Кит. — Может, эту фигню уберете? А то уколоться можно.

— Ишь ты, дерзкий хорёк! — засмеялся тот же «охотник», но отвел штык в сторону.

Стоило Киту сойти с последней ступени, как пол заскользил и тонко завизжал у него под ногами — это его, Кита, и вправду, как хорька, поволокли за ворот шинели из дома. Кит стиснул зубы и решил пока не возникать — полиции в том году все равно не докричаться было.

Зима снова ослепила…

Визгнуло под кроссовками мерзлое крыльцо.

— Во! Еще один детёныш вражий! — похвалился добычей «охотник» и поставил Кита перед невысоким, крепким человеком в чугунно-черном кожане и большой, словно нарочно измятой для крутизны общего вида, серой фуражке.

Лицо у него тоже было большое, серое, измятое, с чугунно-черными усами, а глаза — поострее тех двух штыков, что, рыская, нашли Кита.

— Что щуришься? — сказал он, будто и рта не раскрыв.

Кит сразу понял, что этому красному командиру в нем, Ките, так сильно не понравилось. То, что Киту не очень-то страшно и смотрит он на крутого красного командира, как в кино, на плоского героя экрана.

— Он вам не нужен! — вдруг услышал Кит голос князя, такой противно высокий. — Это сын доктора, приятеля моего отца! Вам от него никакого вреда!

Кит, наконец, увидел плененного князя и вместе с ним — всю перспективу ближайшего события. Князя держали за плечи двое здоровых солдат, почти копий-клонов тех, что прихватили Кита. Нос у Жоржа был разбит, правый рукав ниже локтя — тоже в крови. Красный цвет еще присутствовал в картине — косыми полосками на солдатских папахах. Всё остальное кругом было белым, серым и черным. Черным выглядел и трухлявый грузовичок за забором, к которому, видно, и уводили Жоржа. Сам князь держался пойманным, но не сдавшимся и злобно скалившим зубы зверем. Воротник его шинели дыбился, как загривок волка.

Кит встретился с ним взглядом. И только развел руками. Князь зажмурился… а потом подмигнул. Читать надо было так: «Ну, очень хреново!.. Но есть план „Ц“».

За это время командир облавы успел просканировать Кита.

— …Туфельки-то прямо царскосельские… С балу, что ли? — с увесистой, чугунной ухмылкой пробормотал он, непредсказуемо оценив новые кроссовки Кита. — С барышнями там кружился… Так поди же попляши…

Еще один грозный звук, неясно рокочущий, приближался издали и как бы сверху. Командир искоса глянул куда-то в верхушки сосен. Звук его беспокоил.

И тихо, чтоб не тревожить главную добычу, сказал поимщикам Кита:

— Сучёнка кадетского живо за огород. Потом прошерстите тут по линии, нет ли еще следов. Срежете — я вас на шоссе подхвачу.

Он резко, как ключ в замке и с таким же металлическим хрустом, развернулся и пошел, продавливая своими чугунно-черными сапогами и так уже притоптанный снег. Князя тоже развернули и повели прочь.

Шум приближался — словно отголоски тяжелого товарного состава гудели в соснах.

— Пошел, пошел, хорёк, — сказал «охотник», подталкивая Кита прикладом.

Кит, ничем не сопротивляясь превосходящим силам, повернулся и потопал. Через пять шагов снег стал впереди глубоким и нетронутым.

— Шевелись, — поторопили сзади.

Белые кроссовки исчезли в белом снегу.

— Чо шумит-то так, Федь? — подал голос второй. — Прямо как брони туча…

— А кому тут? Может, наша колонна, а может, паровоз мимо гонят, — беззаботно выдумал «охотник» и тут же бросил в спину Киту: — Ну, теперь дуй, хорёк!

— Куда? — удивился Кит, видя перед собою свежую снеговую залежь и дощатый зубчатый забор за нею, довольно высокий.

— А напрямки! — весело подбодрил «охотник». — Сиганешь — и жисть твоя! Отпущаем, барчук…

«Нормальные мужики оказались!» — мелькнула благодарная мысль.

И хотя тяжела была шинелька с чужого плеча, и на двухметровый забор сигать в ней не ясно было как, Кит дунул, разбрасывая снег, как дельфин волны, и даже «спасибо» не забыл крикнуть через плечо.

Прорыв траншею в снегу, он достиг забора, подпрыгнул и ухватился за скаты зубцов… Тут вдруг залязгало позади сквозь нарастающий шум, вдруг треснуло оглушительно и точно кто-то ударил Кита в спину сильными жесткими кулачками. Кит сорвался с зубцов вниз и повернулся в растерянности:

— Вы чего?!

Но двое не слышали — они были жутко заняты: клацали затворами винтовок и снова стреляли в Кита. Теперь ударило-толкнуло в грудь, что-то вспыхнуло на ней искрами, а сам Кит ударился лопатками в забор и… что?.. Что-то! Врубился — вот что! «Нормальные мужики» просто-напросто расстреливали его, Кита Демидова, как бегущую мишень! Развлекались! «За огород» — оно и означало «сучёнка кадетского в расход не по-детски»!

Только ведь пули не брали Кита — не потому что он супергерой и Железный Человек, к примеру, а потому что он был из другого времени, и под местной шинелькой, что начала слегка дымиться у него на груди и вонять паленым, весь затянут был он в защитную «мембрану» иного времени, о которой когда-то говорил князь. Вот если бы его сбросили с крыши или стали топить — тогда, наверно, другое дело…

Лица солдат посерели-позеленели, будто маскируясь под цвет их шинелей.

— Ну, вы и придурки! — только и нашлось похвалы у Кита.

— В железе, что ль, весь… — пробормотал уже совсем не весело главный «поимщик» и решил было потратить на опыт еще одну пулю.

Но тут страшно клацнуло и затрещало не на земле, а в небе — уже совсем близко, над соснами и домом. Солдаты вскинули головы, так что у одного и папаха повалилась в снег. И сосны тоже в испуге мотнули кронами, роняя вниз легкие снежные комья.

Над соснами, едва не сев на пышную крону одной из них, зависла «Петровна» — страшный универсальный агрегат-трансформер на антигравитационно-паровой тяге и с угольной паровозной топкой! Она выдохнула в пасмурное, но белое небо огромную сарделину черного дыма и стала опускаться, таща за собой волнистый и длинный шлейф копоти.

Тот, который папаху уронил, стал креститься, а другой, что смелее и веселее был, выругался всеми словами, что в двадцать первом веке на заборах и в лифтах уже давно не пишут, и еще Киту не известными. Тот же и первым до плана «Б» додумался.

— Дуем на! — крикнул он прямо в ухо соратнику и рванул его за рукав шинели.

Дико глянув на Кита, они понеслись под прямым углом к траектории, которую проложил Кит. В три счета, как на лыжах, а не в сапогах, они, закинув за плечи винтовки, достигли другой стороны забора. В два счета перемахнули через забор, только Кит и успел спиной почувствовать его общее сотрясение.

«Петровна» была как «Петровна»: видом гибрид ржавой летающей тарелки, громадного водолазного шлема с круглыми окошками и выброшенного на помойку старого, закопченного чайника, тоже очень большого, без носика и ручки. Ее, «Петровну», видно, за прошедшее в прошлом время улучшили и реконструировали. Она стала больше, величиной с маршрутку, только округлую и, значит, более вместительную.

Дымящая и смешная, но грозная железяка опускалась с пасмурных небес, не торопясь. Она обломала в вышине несколько сухих сосновых ветвей, натужно загудела над самой землею, а сев на сугроб и умяв его, зашипела. Словно с удовольствием, что теперь можно отдохнуть и остыть… Путем вращения на базе она повернулась к Киту полукруглой дверцей.

Дверца открылась и на шарнирах отплыла в сторону… Кит, наверно, не дышал к тому моменту уже целую минуту. С тех пор, как «Петровна» зависла над миром и его опасностями.

То, что появилось из «Петровны» наружу, любого непосвященного напугало бы до смерти. Сначала в сумраке мигнули два красных уголька, а потом с этими угольками в глазах и жестким клацаньем сочленений вышел в снег механический лев. Один из тех, что стояли когда-то на страже усадьбы Веледниково. Теперь она, усадьба, парила где-то в небесах или под землею, а одинокий механический лев бродил по поверхности… Где-то остался его брат-близнец.