Тайна Спящей Охотницы (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич - Страница 36

Кит открыл глаза и увидел внизу текущие под прессом незримой поверхности облака, а под ними различил… что? Жерло вулкана Везувий, над которым теперь висела огромная китовая туша геоскафа, словно вмерзшая своей надстройкой в невидимый лед, покрывавший небеса… Эдакий небесный айсберг.

— Я пытался себе это вообразить, но реальность оказалась поистине невообразимой! — восхищенно проговорил впереди князь Януарий, догадываясь, что Кит следует за ним по пятам, со старанием не наступая на них. — Она смогла перенести в будущее весь вулкан Везувий! Это какой же куб пространства! А ведь это для нее только забава!

— Для кого?! — спросил Кит спину профессора, при этом, как бывало, уже догадываясь и страшась совпадения догадки и прямого ответа.

— А для вашей, так сказать, коллеги, — на ходу отвечал, чуть обернувшись, князь-профессор. — Для Эн. Уж не обессудьте, Никита Андреевич, но придется признать, что ваш талант ее дару не чета. Вам разбитый паровоз собрать что чихнуть, а ей… — Он на несколько мгновений замолк, как будто вообразил нечто уж совсем грандиозно-невообразимое, отчего даже ненадолго потерял дар речи. — Ей-то, коли в полную силу войдет, ничего не стоит собрать и перенести во времени целую планету, оставив на прежнем месте для поддержки Мироздания и вселенских гравитационных сил эдакий дубликат… скажем так, муляж…

Кит надоело прятаться в тени, за спиной ученого князя, и он выступил.

И сразу пожалел, что оставил там, в самолете, в кармашке переднего кресла, свои солнцезащитные очки. Свет валился сверху Ниагарским водопадом, его сплошной поток давил на глазные яблоки.

Кит разглядел в крохотные щелки-бойницы между век, что хозяева… иным словом, принимающая сторона тоже делает шаг им навстречу. Черные робокопы движутся и, значит, сжимают кольцо. Обтекаемые, похожие на большущие леденцы бронетранспортеры бесшумно увеличиваются в размерах… Вообще, тишина удивительная стояла в небесах. Кита даже стали раздражать какие-то охи, шепотки и сопения позади. Он не хотел оборачиваться, не хотел видеть княжну Лизу растерянной и беспомощной… а она такой, наверняка, и была, раз не подскочила резво и не стала сама придумывать какой-нибудь выход из положения… Но на самом-то деле Кит не хотел видеть ее только потому, что пока сам понятия не имел, как можно всех врагов победить или же от них тихо слинять.

— Довольно поддаваться, — вдруг сказал рядом князь Януарий и остановил Кита, вежливо взяв его за локоть. — Стоим здесь. — Он обернулся и бросил через плечо: — Надеюсь, дети, вы не предпримите никаких глупостей.

Ответа не последовало. Молчание — знак согласия… или подставы…

Чужие вооруженные силы среагировали немедленно. Бронетранспортеры остановились. Цепь робокопов, двигавшаяся вровень с ними, — тоже.

«Сорок метров», — невольно прикинул Кит, любивший цифры и факты.

— Уф-ф, тепло, однако! — вздохнул князь, достал белый платочек и вытер им лоб. — Даже не могу вообразить, как у них там, внизу, на грешной Земле. Адова сковородка, видать!

Кит удивился, а потом сообразил: а ведь и правда! А что это означает? Вот что: внизу — Земля далекого будущего! Того будущего, что он мельком видел тогда, в 1915-ом году в подвале полковничьего особняка! Климат изменится, жарковато станет на Земле перед концом света…

У одного из бронетранспортеров отвалилась боковая створка. Через пару мгновений из него вышел… кто?

Глаза уже так болели от шквального солнечного света, что Кит поначалу даже не узнал в той темной фигуре бывшего маркшейдера, а ныне и во веки веков второго величайшего изобретателя (ну, или третьего по счету после неизвестного изобретателя колеса и знаменитого в узких кругах князя Януария) — самого Максимилиана Августа Вольфа.

И что же?! Князь Януарий Веледницкий вдруг поспешил к нему навстречу в режиме «здорово, давно не виделись!» И вот удивительно, они даже внешне были сейчас похожи друг на друга — ростом и фигурой примерно одинаковы, одеты почти одинаково — в темные старинные костюмы, при галстуках-бабочках и в пенсне, — и даже походки и у них были одинаковые: учёно-профессорские.

Они сошлись и… что? Стали крепко жать друг другу руки, улыбаться и коротко кланяться… Вот не обнялись только, не расцеловались для полного счастья.

Киту послышалось, что княжна позади ахнула, а молодой князь зашипел, чертыхаясь.

«Жесть!», — подумал по привычке Кит и больше ни о чем не подумал, не воззвал к небесам с гамлетовским вопросом «быть или не быть» в наступившем полном беспределе.

Ему вдруг стало наплевать, кто за кого в прошлом, настоящем и будущем, и вообще, на чьей стороне Добро и Зло и где теперь светлая сторона Силы, а где — темная. Он только почувствовал, что вся Вселенная — это отныне и во веки веков какая-то беспредельная ловушка и на нее, на Вселенную, нет никакой надежды, негде в ней укрыться и перевести дух. Папа, наверно, сейчас посоветовал бы молиться Богу и на Него уповать… А мама? Она, наверно, продолжала бы мирно отлеживаться в обмороке.

Ну, и где он, обещанный князем Георгием архангел, который должен защитить в самую трудную и непонятную минуту? Где тот «святой водолаз», который просветил княжну Лизу? Вот они, небеса, совсем рядом, то есть, вообще, вокруг — на уровне пола… И где они все, небесные защитники хороших людей? Кит невольно поднял голову вверх и обвел большую часть небосвода сквозь крохотную щелку в одном глазу — правом. Что так увидишь?.. Но вдруг, на совсем крохотный миг, в штрихах тончайших перистых облаков, намекавших на то, что настоящее небо — еще выше, ему померещились такие же перистые крылья на полнеба.

Кит даже похолодел. Забывшись, он распахнул глаза — и в них ударила с небес такая световая боль, что брызнули слезы…

Но может, это были не крылья архангела, а плазменная сеть, раскинутая над миром Спящей Охотницей, висевшей тут же, неподалеку, в плазменном коконе.

В темноте… нет, в красноватых сумерках под стиснутыми веками Кит решил.

Что бы тут они от него ни требовали, решил Кит, его ответные требования будут таковы: пусть они позволят ему благополучно посадить самолет с мамой или пусть сами его посадят и еще пускай отпустят княжну в восемнадцатый год… ну, заодно и брательника ее, и всю команду «Лебедя». И тогда он, Кит, на всё согласится, скрестив пальцы в карманах джинсов… А иначе он найдет способ разнести к чертям всю эту Вселенную.

Стоило Киту так решить, как отвалилась дверка-створка второго бронетраспортера. Сначала из него высыпались какие-то сахарно-белые робокопы… правда, с черными и еще более навороченными стволами. А следом невесомой и вихляющей майкл-джексоновской походкой вышел Председатель. Такой же сахарно-белый. Эдакий артист оригинального жанра выскочил на сцену под софиты…

«Ну, всё!» — сказал себе Кит, резко повернулся спиной ко всем этим ненавистным силам и пошел к княжне Лизе.

Ну, там перед ним открылась натурально немая сцена. Даже описывать ее противно…

Кит заметил, что лицо у него горит. Но не от злости или стыда, а от того, что уже успел обгореть на этом, ставшем чужим и злобным, солнце. Теперь оно пекло в темя и чуть позади. И на том спасибо — хоть жмуриться не надо.

— Спокойно! Я все устрою. Они ведь пришли за мной… Я им нужен, это точно, — отрывисто, через силу сказал Кит княжне. — Ничего, прорвемся.

— Да-да, Никита. Постарайся, пожалуйста, — бессильным шепотом взмолилась княжна, щурясь, морщась и придыхая. — Скажи, пожалуйста. Неужели и папА теперь вместе с ними?!

«Ты своего святого водолаза спроси!» — хихикнул в Ките какой-то внутренний бесёнок, которого он совсем не звал… и, конечно, сразу отогнал прочь злобным мысленным усилием.

Кит опустил глаза и поджал губы. И увидел протянутую к нему ему руку княжны.

— Нет, конечно, — пробормотал он. — Он что-то задумал…

— Все тут что-то задумали… — сквозь стиснутые зубы прошипел в сторонке Жорж.

Рука княжны в лучах адского солнца будущего оказалась холодной… И Киту стало хорошо.