Безудержная страсть (СИ) - Кузьминых Юлия - Страница 30

Проследив за тем, как Мануэль обмазал нужную ему часть покорившегося тела прохладным кремом для бритья, Шеннон нехотя позволила ему согнусь ее колени.

– Вот так лучше, милая. – Улыбнувшись ей, он, наконец, принялся сбривать вьющиеся волоски.

Не вынося этого созерцания, девушка отвернула лицо к окну.

Ей казалось, что все это происходит не с ней. Что всего этого нет. А если и так, то это не больше чем часть ее не в меру разыгравшегося воображения.

Но Мануэль был. Она чувствовала его каждой клеточкой своего тела.

Ощутив, как бритва скользнула по самой потаенной части ее женского естества, Шеннон непроизвольно дернулась.

– Все хорошо, милая, – послышался успокаивающий голос ее несносного цирюльника, – осталось совсем чуть-чуть.

Ей бы следовало вспыхнуть от того унижения и стыда, что вытворял с ней этот богатый извращенец, да вот только ей уже было безразлично. Мануэль был отличным любовником. В его постели побывал ни один десяток женщин. Наверняка, он знает вещи куда более вульгарные, чем обычная анатомия женского организма. Да и, в конце концов, что она могла сделать в таком состоянии?

Почувствовав, как к коже прикоснулась мягкая материя банного полотенца, Шеннон вновь опустила взгляд.

Стерев остатки крема, Мануэль обтер полотенцем побритые участки кожи и, скинув «инструменты» на пол, внимательно осмотрел свою работу.

Медленно опустив голову, он дотронулся своими сухими губами к абсолютно избавленному от волос лобку.

– Я же говорил, что люблю мягких девочек. – Озорно улыбнувшись, прошептал он.

Едва не заскрипев зубами, Шеннон со злостью рванула прочную веревку.

– Ах, ты… Ты… – Но тут почувствовав, как его губы передвинулись немного ниже, его бойкая пленница напрочь лишилась слов.

Ласково прикоснувшись кончиком языка к розовому бутону ее раскрытого лона, Мануэль быстро отыскал бугоркок клитора, слегка втянул его в рот, после чего игриво скользнул по нему вверх-вниз.

Тело Шеннон непроизвольно выгнулось ему в ответ. Подбадриваемый такими действиями, Мануэль лишь усилил темп. Исследуя языком каждый миллиметр ее горячего лона, он не заметил, как и сам оказался на грани. В паху давило. Тесные брюки до боли сжимали его возбужденную плоть. Но все же решив сначала довести начатое до конца, брюнет лишь посильнее обхватил бедра девушки, неистово продолжая дразнить набухшую горошинку своим языком.

Шеннон обмерла. Нахлынувшие волны сладостного экстаза сотрясали ее одна за другой. До боли прикусив губу, она лишь судорожно сжимала веревку в своих кулаках. Пожалуй, этот опыт она навсегда запечатлит в своей памяти. То, что он вытворял с ней, то, что творил с ней его язык не могло передастся словами. Она и не знала, что такое возможно. Не знала тех ощущений, что мог подарить мужчина женщине при помощи обычных оральных ласк. Безвольно расслабив руки, она отдалась на суд самой судьбе и своему экстазу.

Чувствуя, как от его слаженного ритма нарастающий огонь переходит из низа живота все ближе к одурманенной голове, Шеннон не сдержалась и, громко вскрикнув, чуть ли не с болью напрягла каждую мышцу своего бренного тела. Но эта боль была сладкой. Постепенно ее дыхание выровнялась, пульс стал более умеренным, а в прояснившемся взгляде стали вновь различаться предметы бытовой деятельности.

Расслабленно выдохнув, девушка повернула голову в бок. Сил на споры больше не осталось. С легкой тенью безразличности она увидела, как абсолютно нагой Мануэль вновь очутился рядом с ней.

Его губы были влажные и, вспомнив о том, где они только что были, Шеннон блаженно улыбнулась. Ей было абсолютно плевать о том, что он о ней подумает. В данную секунду для нее были важны одни лишь ощущения. Ей хотелось, чтобы он поцеловал ее. Хотелось почувствовать его язык у себя во рту, ощутить всю его сладость, ощутить весь дурман их грешных игр. Но отнюдь недремлющая гордость не позволяла ей даже заикнуться о подобных мыслях. Вместо этого, облизнув свои пересохшие губы, она лишь молча смотрела в лицо своего карателя.

Обхватив бедрами ее талию, Мануэль чуть нагнулся к ней.

– У тебя очень красивая грудь. – Тихо признался он, с удовольствием впиваясь губами в бордовый горошек соска.

Шеннон глубоко вдохнула.

То, что творилось с ней при ласках этого мужчины, не поддавалась никакому объяснению. Всего минуту назад она его ненавидела, а сейчас готова была душу продать самому дьяволу, лишь бы он не покидал ее ни на секунду.

Неотрывно следя за тем, как жесткие губы терзают нежную кожу ее соска, Шеннон не заметила, как вновь затаила дыхание.

И кто придумал заниматься любовью в темноте? Глупцы да и только. Знай она раньше, что приносит с собой секс, знай, о всех тех райских ощущениях, осмеяла бы любого заявившее ей подобное.

Но вот он нехотя отстранился от соска, перевел свой затуманенный взгляд на ее лицо и сквозь легкую, плутовскую улыбку, слегка высунул язык, чтобы облизать ложбинку между ее грудей.

Не совсем понимая его действия, Шеннон лишь поощрено улыбнулась в ответ.

Она ненавидела его – это правда. Ненавидела, как только воровка могла ненавидеть своего жесткого карателя. Но сейчас она желала его всем своим естеством. Желала так, как только женщина может желать мужчину. Их война не окончена, она лишь только прервалась на короткое перемирие.

Когда же ложбинка стала полностью влажной, Мануэль слегка приподнялся и, опираясь коленями о матрас, вложил свою твердую плоть между ее грудей.

Так близко рассмотреть половой член Шеннон ещё никогда не удавалась. Да и раньше она не особо к этому стремилась. Но все же сейчас, словно наверстывая упущенное, она с огромным интересом взирала на все происходящее.

Член Мануэля был большой, толстый, с четко выделяющимися венами и без единого волоска даже на крупных яичках. Немного заинтригованная таким поворотом, Шеннон наконец привлекло нечто куда более занимательное. Розовая головка пениса выглядела гладкой и упругой, словно слегка отделившейся от самого ствола. Заметив, что ее ничто не прикрывает, девушка озабоченно приподняла взгляд.

– Ты еврей? – Вдруг спросила она.

Слегка ошеломленный таким вопросом, Мануэль слабо качнул головой.

– Нет.

– А я думала, обрезание проводится только у евреев.

Усмехнувшись такому утверждению, мужчина слегка прикрыл веки.

– Нет, милая, не только.

Зажав свою напряженную плоть ее грудями, Мануэль стал не спеша двигаться взад-вперед. С легкостью проскальзывая меж ее холмиков, половой орган, казалось, только увеличивался в размерах. Услышав, как участилось дыхание любовника, брюнетка приподняла голову.

Мануэль был на грани.

Почувствовав, как болезненно сжались мышцы ее лона, Шеннон вновь перевела взгляд на розовую головку и на это раз не сдержалась. Отбросив былую гордость куда подальше, она молящим голосом прошептала:

– Войди в меня…

Резко замерев на месте, мужчина открыл глаза. Под ним лежала все так же неукротимая воительница, однако на этот раз ее глаза светились не яростью и негодованием, а лишь одним сплошным желанием.

Тотчас спустившись ниже, брюнет позволил ее ногам обвиться вокруг своих бедер и более не сдерживаясь ни на секунду стремительно вошел в ее разгоряченное лоно. Она была горячая, влажная и такая тугая. Раз за разом резко насаживая ее на свой готовый вот-вот извергнуться член, Мануэль из последних сил пытался контролировать себя. Следя за ее лицом, следя за каждым жестом ее тела, он старался доставить ей как можно больше удовольствия. Его член входил в нее все быстрее и быстрее. Ощущения становились все ярче и острее. Чувствуя, как он растягивает ее, заполняет собой до предела, Шеннон судорожно вцепилась в веревку. Но вот ее пик настал. Не помня себя, девушка вдруг резко дернулась, закричала и обессилено прижалась к матрасу.

Резко выйдя из нее, Мануэль излил свое семя ей на живот, после чего измотанный и усталый прилег рядом.

Время тянулось мучительно медленно. Пролежав в молчании несколько минут, Шеннон наконец-то начала осознавать все то, что здесь только что произошло. Ее словно подменили. Будто вовсе не она только что кричала от экстаза, лежа под ним. Будто не она молила его о том, чтобы он взял ее.