Безудержная страсть (СИ) - Кузьминых Юлия - Страница 28

– Отпусти меня. – Решительно потребовала брюнетка.

– Ну нет, милая, – покачал головой мужчина, – связи – связями, но все же я дал слово, что ты будешь находиться здесь весь отведенный срок, покуда не придет разрешение на твой перевод в Неаполь.

Злобно усмехнувшись в ответ, Шеннон посмотрела на камин. Ей так и хотелось запустить в этого самовлюбленного ублюдка чем-нибудь потяжелее. Однако на широкой гранитной полке золотых балерин уже не стояло. Резко переместив взгляд на декоративный столик, девушка подбежала к нему и, схватив хрустальную вазу, со всей силы зашвырнула ее в Мануэля. Вовремя увернувшись от снаряда, мужчина позволил дорогой безделушке пролететь мимо и разбиться на мелкие осколки об стену.

Опечалено вздохнув от таких событий, Мануэль не спеша поднялся с кровати.

– Прекрати. – Строго велел он, однако в это время в него уже летела бронзовая пепельница.

Ловко увернувшись и на этот раз, разъяренный брюнет подбежал к девушке и, резко закинув ее на плечо, вновь направился к постели.

– Пусти меня! – Колотя кулаками по его спине, взбешенно прокричала Шеннон. – Скотина, отпусти меня сейчас же!

Грубо исполнив ее пожелание, Мануэль бросил девушку на матрас и, резко перевернув на живот, содрал с нее простынь.

Тяжелый увесистый шлепок по мягким ягодицам не заставил себя долго ждать.

Едва не вскрикнув от боли, Шеннон прикусила губу. В более унизительном положении ей было трудно себя представить.

– Предупреждаю всего один раз, – залепив новый жгучий шлепок, строго проговорил мужчина, – если ты ещё хоть что-нибудь сломаешь в этом доме, то клянусь, будешь языком вычищать оставленный тобою мусор, а так же получать по своей заднице, словно маленький, негодный ребенок. Ты все поняла?

От сильной боли ягодицы обожгло огнем, но не это ее сейчас волновало больше всего. Он унизил ее. Этот негодяй унизил ее, словно она была для него и правда шаловливым ребенком, а не взрослой женщиной.

– И не думай, милая, что раз я уберег тебя от той вонючей камеры, то ты сможешь и впредь из меня веревки вить. – Послышался его злобный шепот у ее уха. – Если я не ошибаюсь, то вы, мисс Пэкстоун, прибыли к нам из Чикаго, штат Иллинойс? За что тебя там взяли? Пыталась украсть очередные драгоценности у местных простофиль?

Резко вывернувшись из его объятий, Шеннон недоуменно уставилась в торжествующее лицо Мануэля.

– Откуда тебе это известно? – Едва шевеля губами, пораженно спросила она.

– А ты думаешь, после твоего ухода я сидел сложа руки? – Усмехнулся он, покинув кровать. – Я же говорил: то, что вы заберете из того дома, рано или поздно вновь вернется ко мне. А золотая балерина была моей статуэткой.

Подойдя к широкому креслу, мужчина поднял с него темно-синий халат и, накинув его на свое обнаженное тело, не спеша направился к двери.

– Кто тебя вывел на нас? – Приподнявшись на одной руке, спросила его все ещё ошеломленная девушка.

Медленно остановившись, Мануэль вновь посмотрел в лицо взлохмаченной, но отчего-то очень притягательной брюнетки.

– Некий Батт. – Пожал плечами он. – Уж не знаю, чем ты ему насолила, но про тебя он рассказывал мне с особым удовольствием. А остальное выяснить оказалось не так-то сложно. Услужливая полиция Чикаго вмиг прислала твою фотографию с небольшой надписью ниже: «разыскивается».

Ее глаза потускнели. Упав на матрас, она посмотрела на свое отражение в зеркальном потолке. Ее не волновало то, что на ней не было одежды, не заботили взлохмаченные волосы, ей лишь хотелось выбраться из этой золотой клетки. Оказаться вновь на воле. И неважно, куда она последует дальше. Главное, быть как можно дальше отсюда.

– Я не буду больше ничего разбивать. – Скрипя зубами, тихо пообещала она. – Но не думай, что в следующий раз я дамся тебе так легко. Ты меня ещё не знаешь.

– Это что, объявление войны? – Насмешливо приподняв бровь, спросил Мануэль.

Вновь слегка приподнявшись, Шеннон осмотрела его своим самым ненавистным взглядом, на какой вообще было способно человечество.

– Называй, как хочешь. Но с этого момента ты ко мне и пальцем не притронешься!

– Ну это мы ещё посмотрим. – Простодушно усмехнулся брюнет. – Но пока Роза сменит здесь постельное белье и принесет горячую еду, советую тебе помыться. От тебя до сих пор смердит гнилью тюремной камеры.

Открыв дверь своим ключом, Мануэль уже было вышел за порог, как вдруг вновь обернулся к ней.

– И не советую тебе что-то предпринимать против Розы. – Строго произнес он. – Она будет не одна, так что ты окажешься в меньшинстве… и с новыми синяками.

В захлопнувшуюся дверь тут же полетела широкая подушка.

Проклиная все и вся, Шеннон уронила голову на согнутые колени и горько всхлипнула.

За что ей все это? Уж лучше бы она и дальше мучилась от боли в той крошечной камере. Не нужно ей всего этого. Не нужно!

Но тут, принюхавшись к собственному телу, девушка брезгливо скривилась. От нее и впрямь несло помоями. Встав с постели, она нехотя побрела в смежную комнату. Как бы она не хотела слушаться Мануэля, но терпеть от самой себя этот запах не могла даже она.

Войдя в небольшую мраморную ванную, Шеннон раздражено огляделась по сторонам. Казалось, до блеска начищенные плиты ловили мельчайшие отражения. Встав перед прямоугольным зеркалом, брюнетка внимательно осмотрела себя со всех сторон, слегка прикасаясь к все ещё посиневшим от былых ударов местам. Синяков видно почти не было, однако потревоженные ребра по-прежнему болели при нажатии.

Протяжно вздохнув, Шеннон с силой развела губы в широкой улыбке. В ее жизни бывало и намного хуже этого. Что такое пара ссадин, по сравнению с ее бывшими стычками?!

Услышав за стеной некий шум, девушка украдкой выглянула за дверь.

У постели копошилась черная служанка. Припомнив Розу с ещё прошлого посещения особняка, брюнетка осторожно покосилась в сторону выхода из спальни, но, тут же встретившись с зорким взглядом одного из верзил-охранников, поспешила нырнуть обратно и с шумом захлопнула за собой дверь.

Мануэль не солгал. Роза действительно пришла не одна.

Злобно фыркнув, Шеннон раздраженно прошла мимо круглой ванны и, зайдя в стеклянную душевую кабину, резко включила воду. Даже не почувствовав, как первые холодные капли коснулись ее обнаженной кожи, девушка лишь опустошенно смотрела перед собой. Ей не нравилось плясать под чужую дудку, пусть даже эта мелодия была самой красивой, какую она когда-либо слышала.

Взяв с одной из узких полочек обычный кусок мыла, вместо всевозможных гелей для душа, Шеннон почти что насильно заставила себя намылить свое тело. Увы, как бы она не хотела пользоваться всем шиком изысканной жизни, но даже это мыло обладало цветочным парфюмом, который, в скором времени, заполонил всю ванную комнату.

– Вот же черт! – Чуть ли не со слезами досады тихо буркнула она, смывая с себя ароматную пену.

Недовольно вздохнув от безысходности, брюнетка вымыла голову и, продолжая пребывать не в самом лучшем настроении, покинула просторную душевую кабину.

Оглянувшись по сторонам, девушка растерянно остановилась. Кроме широких банных полотенец в комнате больше ничего не было. Безрезультатно проверив все тумбочки в поисках хоть какого-нибудь халата, Шеннон сжала кулаки до такой степени, что кое-где из пораненных от ногтей мест выступили крошечные капельки крови.

– Подлец! – Яростно прошипела она, насухо вытерев свое тело.

Обмотавшись полотенцем, Шеннон украдкой выглянула за дверь и, удостоверившись, что вновь осталось в комнате одна, тихонько прошла в спальню.

Во время ее отсутствия служанка сменила простыни и теперь вместо бардового цвета вся кровать буквально светилась приятным светло-розовым оттенком. Обратив внимание на то, что на широком письменном столе стоит поднос с горячим супом, Шеннон насмешливо фыркнула и отвернула голову. Ее желудок сводило от голода, но все же неукротимая гордость была превыше всего остального.

Забравшись на середину кровати, непокорная узница приложила голову к подушке и слегка зевнула.