Эпоха возрождения (СИ) - Завадский Андрей Сергеевич - Страница 33

Михаил ощутил сильный удар по каске, от которого зазвенело в голове. Затем что-то обожгло лицо младшего лейтенанта, и, коснувшись ладонью щеки, он увидел кровь. Подползший к своему командиру боец прокричал сквозь грохот взрывов:

-- Командир, ранен? Дай, перевяжу!

Солдат принялся расстегивать карман, пытаясь перепачканными в крови и земле пальцами вытащить оттуда перевязочный пакет.

-- Потом! - Фокин раздраженно отмахнулся. - Стреляй по "косым"! Не спи!

Солдат, прижимая к плечу приклад АК-74, приподнялся на локтях, открыв огонь, и тотчас перед самым его лицом, в каком-то полуметре, взорвалась граната. Бойца откинуло назад, и Фокин увидел, что его лицо превратилось в сочащееся кровью месиво.

-- Суки! - Закричав срывающимся голосом, младший лейтенант рванулся к пулемету, до упора вдавливая спусковой крючок. - Сдохните, твари!

Оружие задергалось, зарычало, тускло сверкнули посыпавшиеся на землю горячие гильзы, и нескольких японцев, ближе всех подобравшихся к окопам, сбило на землю. У подножья сопки засверкали вспышки, и Фокин увидел тянущиеся навстречу ему полосы пулеметных трасс. Пули вгрызались в землю все ближе к лейтенанту, а тот стрелял, не замечая ничего и лишь видя, как один за другим оседают на землю бегущие на него низкорослые солдаты в серо-зеленом камуфляже, сжимающие в руках черные винтовки. Снова заухали "браунинги", выплевывая очередную порцию свинца. В ответ затрещали "калашниковы", раздались сухие отрывистые щелчки выстрелов СВД, а затем с грохотом сорвалась с направляющей ПТУР. Весело подмигивая яркой звездочкой трассера, по которому отслеживала полет система наведения, ракета промчалась над полем, ударив в заостренный нос приближавшейся бронемашины, и, увидев, что та скрылась в дыму и пламени, русские солдаты восторженно взвыли.

-- Расул, молодец, - крикнул Фокин Валиеву, видя на лице того широкую улыбку, похожую на волчий оскал. - Мочи их, паскуд! Давай!

Старший сержант, оставшийся один у пусковой, потянулся на дно неглубокого окопа, где были уложены одна к другой еще две ракеты в ТПК. Протяжный вой расколол небо над его головой, становясь все громче, проникая в самое нутро. Затем вой перешел в свист и вдруг резко оборвался, а через мгновение минометная мина разорвалась на позиции ПТРК, засевая пространство на несколько десятков метров вокруг осколками.

-- Расул! - Когда дым рассеялся, Фокин увидел ползущего по земле сержанта, неловко подволакивавшего ноги, оставляя за собой багровые мазки.

Лейтенант, извиваясь ужом, подполз к Валиеву, ухватив того за обмундирование и потащив в окоп. Сержант, хрипя от боли, едва слышно промолвил:

-- Уходите! Бросайте все и делайте ноги! Нас уже обошли с флангов и сейчас замкнут кольцо, а потом все здесь в фарш перемелют! Уходи, командир, уводи пацанов!

-- Вместе уйдем, Расул!

Снова что-то взвыло в небесах, и на сопку стальным градом обрушились мины. От них невозможно было укрыться в окопах, смерть приходила сверху, проникая во все укрытия, безошибочно отыскивая тех, кто еще пытался сопротивляться. Старший сержант Валиев вдруг вскочил, подминая под себя Фокина, а через секунду рядом прогремел взрыв, и воздух наполнился визжащей сталью. Младший лейтенант почувствовал, как содрогается от рвущих его в клочья осколков придавившее его к земле тело Расула.

Кое-как спихнув с себя мертвого сержанта, Михаил Фокин просто перевернулся на спину, уставившись в затянутое серым дымом небо. Вокруг грохотало, стонали раненые солдаты, ползавшие среди воронок. Из оцепенения лейтенанта вывел истошный вопль:

-- Воздух!!!

Взглянув на горизонт, Фокин увидел быстро приближающиеся черные точки. Пара ударных вертолетов АН-1S "Кобра" шла на предельно малой высоте, чуть выше верхушек деревьев, оставаясь вне досягаемости дальнобойных ЗРК С-300. Увидев их, Фокин ползком направился к своему ПКМ, скомандовав:

-- Кто-нибудь, к пулемету! Огонь по воздушным целям!

Вертолеты были уже в нескольких сотнях метров. Чуть склонив носы к земле, они мчались над склоном, поводя из стороны в сторону установленными в носу трехствольными пушками, словно вынюхивая очередную жертву. Ствол "Утеса" задрался вверх, и навстречу винтокрылым машинам протянулась рубиновая лента трассеров. Вертолеты отвернули в разные стороны, а затем под их короткими крыльями что-то сверкнуло, и к земле потянулись дымные струи неуправляемые ракет. Десяток реактивных снарядов калибра семьдесят миллиметров накрыл позицию крупнокалиберного пулемета, перемешивая сталь, человеческую плоть и землю.

Вертолеты с грохотом промчались над сопкой, и Михаил Фокин, перевернувшись на спину, вскинул тяжелый ПКМ, открыв огонь вслед им и видя, как росчерки трассеров вспыхивают все ближе к цели. А затем хвост ленты исчез в прорези ствольной коробки, и выстрелы оборвались сухим щелчком ударника.

-- Твою мать! - Фокин отшвырнул в сторону бесполезный пулемет, подхватывая с земли свой "калашников".

Поредевшая цепь японских солдат добралась уже до середины склона. Пользуясь замешательством противника, они припустили бегом, оставляя позади бронемашины, с которых изредка постреливали пулеметы. Один из пехотинцев Сил самообороны услышал, как что-то сухо щелкнуло под подошвой опустившегося на землю ботинка, а затем, прежде чем он успел это осознать, из-под ног ударило пламя. Круглая коробочка противопехотной мины ПМН-4 диаметром меньше лазерного компакт-диска, содержала в себе всего пятьдесят граммов взрывчатки, и, когда сработал от тяжести человеческого тела нажимной взрыватель, "адская машинка", чуть присыпанная землей, пришла в действие.

Японский солдат пронзительно завизжал от боли, когда взрыв оторвал ему ступню и половину голени. Упав и по-прежнему крича, он покатился по земле, пока не наткнулся на протянутую в траве проволоку. Растяжка легко порвалась, инициируя детонатор мины ОЗМ-72. с негромким хлопком боевая часть мины, подброшенная вышибным зарядом, взвилась на высоту половины человеческого роста над землей и затем взорвалась, выбрасывая вокруг кольцо шрапнели. Японские солдаты, находившиеся на расстоянии до двадцати пяти метров, повалились на землю, принимая своими телами порцию стали.

Попав на минное поле, полукольцом опоясывавшее вершину сопки, вражеская пехота замешкалась. Кто-то попятился назад, другие застыли на месте, опасаясь сделать лишний шаг. Когда перед тобой вражеские солдаты, это опасно, но исход схватки решает выучка, быстрота реакции, личная отвага бойца. Но все это теряет ценность перед притаившейся в земле слепой угрозой, смертью, не различающей плохих и хороших бойцов, и поэтому Михаил Фокин понимал растерянность врага. Сейчас японцы представляли собой скопление отличных мишеней, но продолжать бой у младшего лейтенанта не было уже ни сил, ни возможностей.

-- Взвод, слушай мою команду, - офицер обвел взглядом собравшихся вокруг него бойцов. Всего пятеро, а было две дюжины. Пять уставших, раненых, растерянных мужчин, оружие в руках которых было не опаснее сковородки. Но они оставались воинским подразделением и продолжали выполнять приказ. - Мы выдержали бой с превосходящими силами противника, сдержали его, насколько это возможно. Мы действуем без связи с вышестоящим командованием, без какой-либо поддержки. Поэтому приказываю оставить позиции и двигаться в тыл, на соединение с главными силами батальона и бригады. С собой - личное оружие, побольше боеприпасов. Уходим немедленно!

В тот момент, когда пять бойцов, возглавляемые своим командиром, скатились по склону к подножью, скользя, спотыкаясь, хватаясь в последний момент за протянутые руки товарищей, один из японских БТР двинулся вперед. Бронемашина массой четырнадцать с половиной тонн прошла по жидкому минному полю, как таран, протралив его насквозь. Взрывы маломощных ПМН-4 под развитыми протекторами его внедорожных покрышек ничем не могли повредить боевой машине, за которой с опаской двинулись и пехотинцы.