Панголин. Тайна бога (СИ) - Акулов Андрей - Страница 33

  Щелчок! - железная колодка ослабла, и холодная шершавая рука вдавила ключ в ладонь. Это все. Он сделал свое дело. Дальше "сам!" Грэм освободил руку и судорожно вцепился в застежку ремня на груди. Она поддалась, и панголин сел. Старуха продолжала работать. Ноги были связанны таким же ремнем. Грэм быстро отстегнулся. Оставалась только левая рука, скованная замком. И тут все тело прошиб холодный озноб, пальцы онемели и чуть не выронили заветный ключ: Вергина обернулась. Ее глаза горели злобой, рот скривился в гримасе ненависти. Она бросилась к кровати, в руке - желтый платок в зеленый горошек. Три шага отделяли ее от цели, когда панголин еще царапал ключом по металлу в поисках замочной скважины. Откуда-то снизу белесой молнией вылетела рука уродца и вцепилась в ногу старухи. Та споткнулась и упала у подножия лежака. Грэм вывернулся и неистово замолотил пятками по седой голове. Серыми брызгами разлетелись волосы от града ударов, но хозяйка быстро собралась и рывком встала. Послышался смачный "шмяк!" - нога панголина угодила точно в челюсть. Вергина крякнула и обмякла.

  Уродец пополз. Он изо всех сил спешил поскорее ухватить ненавистную мучительницу за бледную шею. Тонкая длинная рука побежала по полу, как паук, подбираясь к своей жертве.

  Старуха открыла глаза и пнула носком ботинка в болезненное тело головастика - рука скрючилась, как отравленное насекомое. Хозяйка змеей подползла к изголовью кровати, вскочила, будто пружина, и обрушила тряпку на то место, где была голова панголина. Но Грэм уже стоял у нее за спиной. Хлесткий удар в бугристый подбородок, и безжизненное тело перевалилось через кровать. Панголин поднял платок и с большим удовольствием сунул в лицо старухе. Она вздрогнула, поморщилась и засопела.

  Медлить было нельзя: снаружи находился преданный хозяйке волколак, который мог зайти в любую минуту, привлеченный звуками борьбы. Грэм подбежал к двери и задвинул засов. Прислушался - тихо. Вернулся к захрапевшей, как вепрь старухе и вытащил у нее из кармана связку ключей.

  Уродец оправился от болезненного удара и написал углем на полу несколько слов. Грэм прочел: "На столе нож. Дай мне. Сожги это место и уходи. Я останусь".

  Панголин положил рядом с ним тесак с широким лезвием. На полу было написано еще одно слово: "Спасибо".

  - Тебе спасибо, - сказал Грэм. - Да благословит тебя... - он осекся.

  Уродец уже не обращал на него внимания. Он схватил нож и направился к спящей старухе. О его намерениях можно было не спрашивать. Смерть приближалась к Вергине шаркая изуродованным телом и отбивая шаги ударами клинка в деревянный пол - медленно и неотвратимо: "тук... тук... тук..."

  В доме нашлось копье. К наконечнику панголин привязал все ту же желтую с зелеными горошинами тряпку и смочил сон-травой. Среди многочисленных склянок отыскал спирт в большой бутыли. В середину комнаты навалил кучу из тряпок, книг и соломы. Положил деревянную табуретку. Притащил тяжелую скамейку. От приготовления кострища его отвлек сдавленный хрип - уродец душил старуху.

  Грэм отвернулся. Сейчас ему было даже жаль Вергину. Но все чувства меркли при мысли о той боли, которую она причинила этому несчастному существу.

  Гибор сжимал пальцами белое горло, отпускал, бил ножом, снова душил и резал. И он будет до последнего вздоха кромсать тело мучительницы - мстить за свое уродство, за каждый пинок, за боль, за страдания. Кроваво-красный мешок с кривой высушенной как рыба рукой, размахивал ножом словно мясник. Лезвие методично взлетало и врезалось в тело старухи-хозяйки, превращая в большого красного головастика. Отвратительно запахло кровью и внутренностями.

  Грэм облил спиртом груду хлама и поджег - комната озарилась ярким синеватым пламенем. Гибор даже не дрогнул. Открывая дверь, панголин обернулся и крикнул:

  - Спасибо, добрый человек!

  Уродец на мгновение замер с занесенным ножом и с удвоенной силой погрузил лезвие в кровавое месиво. Пламя поглотило его. Закипела, затрещала смола в высушенных досках, и в приоткрытую дверь вывалился черный дым.

  Прохладной свежестью встретила панголина свобода. Из-за низко нависших туч было непонятно сейчас утро, день или вечер. Двор оказался почти таким, как и во сне. Во всяком случае, великан находился на своем месте. Он, как и раньше, сидел на земле и рисовал. Больше никого видно не было. Грэм перебежал к дому, в котором должно быть оружие и доспехи.

  Входная дверь резко распахнулась. На пороге стоял волколак. Наступило время узнать друг он или враг. Раздался приглушенный рык. Панголин отпрыгнул назад и поднял копье. Их разделяли три-четыре шага. Оба замерли.

  Муталюд быстро взглянул на охваченную огнем лабораторию и вздрогнул.

  - Твоей хозяйки больше нет, - крикнул панголин и опустил копье. - Я не хочу причинять тебе вред. Ты свободен. Уходи!

  Волколак сжимал рукоятку меча, глаза бегали между беглецом и полыхающей лабораторией. Он колебался. Привыкший к подчинению за годы, проведенные у старухи, теперь он должен был сам принять решение. Внутренняя борьба выражалась в неподвижном низко опущенном хвосте.

  Грэм медленно попятился, давая возможность муталюду спокойно выйти. Волчек оскалился и сделал шаг вперед. Панголин осознал свою ошибку, но было уже поздно - муталюд принял его действия за слабость. Меч взвизгнул, вылетая из тесных ножен. Волколак прыгнул, увернулся от копья и выхватил древко из рук панголина, но желтый платок скользнул по серой морде.

  Яростный взгляд желтых глаз! Свист клинка! Грэм отскочил и помчался в сторону великана. Волчек взвыл и рванул следом.

  Шум привлек людоеда. Он оперся на руку и стал подниматься. Панголин был уже рядом. Он прыгнул великану на спину, оттолкнулся и, изворачиваясь от лап гиганта, приземлился на ноги, кувыркнулся и побежал дальше. Волколак вовремя остановился, чуть не влетев в широкие объятия людоеда. Великан взревел - цепь натянулась струной - и замахал руками, в надежде достать муталюда. Волчек пошатнулся, тряхнул головой, но сон-трава уже сковала сознание: земля превратилась в вязкое болото и затягивала, словно трясина. В голове зашумело. Волколак развернулся и пошел прочь от ужасного круга, но через несколько шагов рухнул. Приподнялся, жалобно заскулил и уткнулся мордой в песок.

  Панголин неспешно прошел мимо великана и спящего муталюда в дом. В кладовке отыскал свои вещи, прихватил кое-какую еду и собирался уже выходить, как его внимание привлекли огромные стальные доспехи, аккуратно сложенные на комоде. О том, что они принадлежат не Вергине, было понятно с первого взгляда. Их хозяином был Бальдор, который мог вернуться в любое время.

  Грэм вышел во двор. Представшее перед ним зрелище заставило поморщиться. Пока он обыскивал дом, великан подтянул к себе спящего волколака, разодрал на части и съел. На залитой кровью земле валялись только кости, одежда, меч и голова, похоже, припасенная на десерт.

  Гигант довольно рыгнул и проводил взглядом панголина с охапкой соломы. Это адское место должно быть уничтожено. И не только потому, что Гибор хотел этого. Грэм просто не мог не придать его огню.

  В темнице ничего не изменилось. Ящер все так же стоял у решетки. Его глаза светились желтым огнем, а на полосатых губах играла презрительная ухмылка. В соседней клетке слегка покачивался из стороны в сторону муравьиный муталюд. В остальных - небольшие мутанты.

  - Сейчас я освобожу вас, - прокричал панголин.

  Никто даже не посмотрел на него. Видимо, человеческий разум у них давно растворился в животном начале.

  Грэм занес в конец коридора охапку соломы и поджег - едкий серый дым столбом ударил в потолок и пополз к открытой двери. Мутанты в клетках засуетились, завизжали как поросята: язык запахов они понимают хорошо, а запахло пожаром. Панголин открыл ближайшую решетку и выгнал беспокойного мутанта. Тот сразу нашел выход. Следом выбежал еще один. Еще. Огонь перекинулся на солому в камерах. Щелкнул замок большой клетки муравьиного муталюда. Он неуклюже выбрался и заковылял к двери. Становилось трудно дышать, из глаз полились слезы. Грэм открыл последнюю клетку - ящер мгновенно выскочил на улицу и исчез.