Третий дневник сновидений - Гир Керстин - Страница 23

Перед нашим домом зацвели магнолии, я издалека увидела их сияние в лунном свете и, перестав пинать камни, пошла быстрей. Возможно, Грейсон уже вернулся домой и сможет мне рассказать, приходила ли полиция и поверила ли в историю, которую ей предложили.

Подойдя поближе, я увидела, что у Лотти под крышей ещё горит свет, и задумалась, не подняться ли к ней, чтобы немного утешиться. Как в старые времена, когда мне снились плохие сны и я, дрожа, заползала к ней под одеяло. У Лотти в комнате всегда пахло корицей и ванилью, а она успокаивающе гладила меня по голове и уверяла, что бояться нечего. Это действовало магически: стоило Лотти сказать мне, что всё хорошо, всё и оказывалось хорошо. Напоследок она своим мягким голосом напевала мне совсем тихо немецкие колыбельные, в которых месяц жил за деревьями, звёзды-овцы паслись на небесных полях и в окна проникал их дружелюбный свет. Заботы засыпали вместе с пчёлами и птицами, а Господь Бог заботился и о них, и о больных соседях.

Уже целую вечность я не слышала этих песен. И если в июле Лотти уедет в Германию, я не услышу их больше никогда. Я сморгнула несколько слезинок. Почему всё не может остаться, как было? Почему жизнь должна становиться с возрастом всё сложнее? Жизнь без Лотти казалась мне совсем безутешной.

От неё у меня никогда не было секретов, во всяком случае, надолго, - она всегда замечала, когда я чем- то озабочена. Хотя были тайны, которые я не могла доверить даже Лотти. Как были заботы, которые не могла развеять своим светом добрая луна. Да, честно сказать, я и не была так уж уверена, что Господь Бог наблюдает за нами всеми. Наверно, поэтому я больше не вправе забираться к Лотти в постель и искать у неё утешения.

Я слишком долго шла, не отводя взгляда от освещенных окон наверху, и потому не сразу заметила, что кто-то стоит у стенки, отделявшей въезд к нам от соседского сада.

Когда этот человек вышел из тени, волосы его под луной золотисто засветились. Это был Артур.

- Ах, это ты... - сказал он разочарованно.

Наверно, он поджидал тут Грейсона, а это означало, что тот ещё не вернулся домой.

Я остановилась и машинально вскинула сжатые кулаки. Но тут же их опустила. В последнее время уровень адреналина в моей крови предельно зашкаливал.

- Что? Ещё недостаточно жизней разрушил сегодня? - спросила я и ощутила, что прежнего бешенства во мне уже нет.

- Твою жизнь я скорей спас, - ответил он.

- Интересная точка зрения.

Я пыталась понять, какое у него выражение лица, но было слишком темно, чтоб различить такие тонкости. Хотя было не похоже, что Грейсон его поколотил: не было ни затёкшего глаза, ни разбитой губы. Жаль, конечно.

- Я бы никогда не допустил, чтобы Персефона выстрелила в Генри, - сказал Артур так тихо и так серьёзно, что прошло несколько секунд, прежде чем я поняла, что он мне, в сущности, сообщил.

Но и это не разожгло во мне прежнего бешенства. Зато я заметила, до какой степени устала. И как мне было грустно. Длинный, длинный был день.

- Ты хочешь сказать, что, если бы Генри не загородил меня, я была бы сейчас мертва, а Персефона стала убийцей?

В лунном свете ненадолго блеснули зубы Артура.

- Я просто хотел вам кое-что объяснить, вот и всё.

-Что ты невероятно злой человек и не испытываешь угрызений совести? - презрительно фыркнула я. - Извини, но это мы знали и раньше. Удивительно лишь, что узнаём всё больше.

- Ах, Лив, ты всё-таки ещё совсем маленькая. Маленькая девочка, которая наивно делит мир на добро и зло. - Он вздохнул. - Ты не понимаешь, какой невероятно мощный инструмент оказался у нас в руках. - Он говорил теперь убедительно и быстро, как будто испытывал страх и не мог его выразить. - Для тебя всё не более чем игра. А что у нас и руках действительно ключ, которым можно изменить мир согласно нашим представлениям, сделать его для нас лучше, этого ты просто не хочешь видеть.

- Так ты, значит, хочешь изменить мир, да? - Это должно было звучать насмешливо, но получилось немного отчаянно. Ведь Артур, похоже, действительно верил в то, что он говорил. Я глубоко вздохнула. - До сих пор я вижу лишь, что ты причиняешь людям боль. Миссис Лоуренс и Персефона не сделали тебе ничего плохого. А Тео Эллис просто осмелился ответить на твои оскорбления. Почему ты НACTOЛЬKO низок?

Последний вопросу меня просто вырвался, и, едва я это сказала, мне тут же захотелось вернуть свои слова обратно. Потому что они звучали так по-детски. Будто Красная Шапочка спросила у злого волка: «Бабушка, почему у тебя тайне, большие зубы?»

Артур вдруг тихо засмеялся:

- Ах, о чём я вообще спорю с тобой! Я хотел просто немного встряхнуть Грейсона и Генри. Чтобы они поняли: нам друг с другом не надо бороться. Если мы вспомним про нашу дружбу, мы вместе можем всего добиться.

- Ты не думаешь, что после всего, что ты натворил, никто тебе доверять не сможет?

- Напротив, я так думаю, - сказал Артур. - Но ты даже не представляешь, что такое наша дружба. Мы знаем друг друга с раннего детства. И мы невероятно крепко друг с другом связаны. Я словно слышала Джаспсра. Возможно, сентиментальные словеса о дружбе на всю жизнь ему нашептал тоже Артур. Вполне вероятно.

- Своим друзьям я не могу причинить зла, - продолжал Артур.

Его голос звучал так убедительно, что я готова была рассмеяться. Но потом я подумала, что на Грейсона и Генри он до последнего времени действительно не нападал. У него на прицеле были другие, - например, я и моя сестра.

- Не верится, будто ты понимаешь, что такое дружба, - заметила я. - Если ты вредишь людям, которых любят Грейсон и Генри, ты вредишь им тоже.

Зубы Артура вновь сверкнули, на этот раз его смех звучал издевательски.

- О-о, ты говоришь о себе, Ливви? Наверно, приятно чувствовать, что тебя любят сразу два парня? Для тебя это чертовски важно, да? Но ещё полгода назад ни тот, ни другой не представляли, что ты вообще существуешь. И поверь мне, так же быстро они тебя снова забудут. Спорим? - Он протянул мне руку.

Я бы охотней всего на неё плюнула. Ко мне вдруг вернулась злость, и я приветствовала её как вновь найденную подругу, утрата которой была весьма болезненной. Злиться было гораздо лучше, чем печалиться. Я словно вдруг пробудилась.

- Поспорила бы, но, по глупости своей, даже если выиграю, ничего ведь от этого не получу.

- Лично для меня это не имеет значения, - ответил Артур. - Просто хотелось доказать что-то себе самому. Хотя сегодня я тебя пощадил, но сразу же об этом пожалел.

Теперь я даже очень разозлилась. Допустим, он меня «пощадил», но ведь Персефоне теперь вся школа целую неделю будет перемывать косточки. Не говоря уж о бедном Тео Эллисе. Никто Артуру не поверит, будто он не знал, почему это Тео вдруг проник в ювелирный магазин, точно сошёл с ума. В лучшем случае, для него всё закончится психиатрической клиникой. И может, он уже никогда не вылечится.

- Если серьёзно, что помешало бы мне убрать тебя со своей дороги? - спросил Артур. - С чьей угодно помощью, каким угодно способом. Причём в любое время и в любом месте...

Этого мне было достаточно!

- А что могло бы мне помешать ещё раз сломать тебе челюсть? Здесь и сейчас? - ответила я и шагнула к нему.

К моему удовольствию, Артур отступил назад. Честно сказать, не знаю, что бы я сделала потом. И, к сожалению, уже не узнаю, потому что в это мгновение с шумом подкатил красный спортивный автомобиль и завизжал тормозами буквально возле нас, у дорожного бордюра.

Такова у Матта манера ездить, времени на парковку он зря не тратил. Его машина всегда стояла на обочине, и приходилось лишь удивляться, что никто ещё не повредил ему хотя бы наружное зеркало.

Жаль, что он при этом не наехал на Артура. А тот воспользовался возможностью, повернулся и пошёл прочь. Ему стало слишком опасно дожидаться здесь Грейсона.

Матт заметил меня, лишь выходя из машины, и, хотя в темноте этого нельзя было увидеть отчетливо, я была уверена, что он ухмылялся.