Лорды гор. Огненная кровь - Арьяр Ирмата - Страница 46

— Что? — вырвалось. — Но они же…

Я вовремя прикусила язык. И наше посольство в Империи, и Рамасха, писавший мне о состоянии моей сестры, сообщил бы о фрейлинах, если бы с ними, все еще моими подданными, что-то случилось. А их отцы давно воззвали бы к сюзерену в случае насильственной смерти их дочерей. Но никаких дурных вестей о принцессе и ее свите мне не поступало.

— Они же подданные Гардарунта, — закончила я, смутившись под пристальным взглядом.

— Для всех они живы, но это уже не они, — загадочно сообщил Яррен. — Я могу это видеть. Остальные — нет. Даже Игинир.

— Почему?

Он вздохнул:

— Вас удовлетворит такой ответ: особенности слияния двух магий? Большего я вам объяснить не могу.

— Пусть так. Но кто вам поверит?

— В том-то и дело, Айрани. Никто не поверит. Я должен как-то убедить короля. Никакие политические выгоды не стоят такой жертвы.

А мирные границы и сотни тысяч жизней стоят одной жертвы? Я опустила ресницы.

Увы, Яррен фье Ирдари, не получится убедить короля. Договор есть договор. Виолетта должна выйти замуж за северного императора. Войны с Севером Гардарунту не выдержать.

— Но почему вы говорите это мне, сэр рыцарь? Как я могу вам помочь в вашей миссии? Где я и где король!

— Я не прошу вас ни о чем, леди, но, скажем так, не пренебрегаю любой возможностью. Я уже говорил, вам и вашей… сестре… — он посмотрел на Инитаэру равнодушно, как на куклу, — служит личный слуга короля Эльдер. Это же не может быть случайностью, верно?

— Конечно нет, — улыбнулись мы с Инитаэрой. — Мы совсем не знаем город и обычаи Гардарунта, а чужаков все обмануть норовят, да еще и беспомощных женщин. Вот мы и попросили о сопровождении аринтское посольство в лице нашего знакомого барона Анира фьерр Гирта, а он имеет честь быть другом его величества Лэйрина, и король был столь любезен…

Неожиданно Яррен расхохотался и махнул рукой, останавливая мое красноречие:

— Понял, понял, не продолжайте. Разумеется, прекрасным леди — все самое лучшее, в том числе и лучших друзей.

Не знаю почему, но мне стало обидно из-за легкой нотки издевки в его словах.

— Вы думаете, король посчитал нас шпионками?

— Ну что вы, конечно, нет. После столь тесной дружбы его отца с бароном фьерр Гиртом подозревать столь очаровательных дам — по меньшей мере странно.

Карета остановилась в перелеске, немного не доехав до расположенного за городом ристалища. Видимо, Канис счел, что ни к чему кому-то видеть, как из экипажа их светлостей выходит мужчина, пусть даже одетый в монашеский балахон.

А после того как спасенный беглец раскланялся со всей вежливостью и растворился в густых кустах орешника, я обнаружила, что он умыкнул в качестве благодарности за спасение мою серебристую вуаль. Инсей, что с него взять!

Я ни на миг не поверила в героическую декларацию полукровки. Жизнь он отдаст, как же. То-то он прячется и косит под неприкосновенного для светской власти монаха вместо того, чтобы явиться с повинной. Но надо отдать должное: он вовремя предостерег меня. Лучше бы еще вчера…

Еще четверть часа у меня ушло на совершенствование Инитаэры и залечивание моей разрезанной кинжалом руки. Зато теперь я была спокойна: и этот фантом обзавелся живой кровью. Хватит для отвода магических глаз.

ГЛАВА 7

Турнир

Вокруг огороженного барьером ристалища уже раскинулся целый городок из палаток. На диво быстро были возведены барьеры и двухъярусная галерея для благородных зрителей. Она уже была забита придворными дамами, блиставшими шелками, парчой и драгоценностями. Их развлекали менестрели и жонглеры. Прибывшие спозаранку рыцари с оруженосцами в ожидании короля упражнялись с мечами и булавами.

Я дважды ощутила волнение до комка в горле: когда увидела ристалище глазами короля, сидевшего на белом жеребце, укрытом гербовой попоной до копыт, и когда наблюдала за приближавшимися под звуки горнов рыцарями из ложи на трибунах. Великолепное зрелище. Сверкала на солнце полированная сталь шлемов, развевались разноцветные накидки, плескались стяги. Плюмаж короля выделялся ярко-алым цветом. Такими же перьями отделан кринет на шее огромного жеребца дестриэ, закованного в скрытую под алой с золотом попоной броню. Эта порода боевых лошадей прижилась только в Гардарунте из-за турнирных традиций, не свойственных остальному миру, и у аринтов из-за богатырской комплекции последних, и мне, привыкшей к низкорослым горным лошадкам и грациозным четырехкопытным ипостасям ласхов, пришлось немало попотеть на тренировках, приноравливаясь к неповоротливости дестриэ. В целом я и мой конь остались друг другом недовольны.

Как я ни уговаривала себя сохранять невозмутимость, утро выдалось длинное и нервное. Не прибавил радости и отказ кардинала отпустить сестер Б.: мол, послушницы отбывают наказание, а в устав монастыря не может вмешиваться ни мое величество, ни даже его преосвященство.

Еще несколько ужасающих по напряженности минут я пережила, когда Лэйр, будучи сплошной магией по сути, давал клятву о неприменении магии на турнирном поле. Но сам-то он — не маг, видит Небо.

Уста фантома произнесли клятву, и он не превратился в факел. Гром не грянул, небеса не разверзлись, священная чаша не треснула, арбитры — горец Таррэ, ласх Сиарей, аринт Борогаст и епископ Риохис, эксперт по магии инсеев, — остались удовлетворены. Я тихо выдохнула и расслабилась в кресле на крытой галерее. Рано, как выяснилось тут же.

Герольд объявил, что в команде виконта Хольта не хватает одного рыцаря. Согласно правилам, количество соперников должно быть равным, но Хольт еле набрал двадцать девять рыцарей. Да и тем, как граф Оллор со смехом шепнул Лэйру, наш противник пообещал оплатить взнос за участие в турнире (с нетитулованных и межевых рыцарей — пять монет золотом, с баронов — десять, с графов — двадцать) и сверху каждому еще по пять. Но один рыцарь не явился: несчастный свалился по пути в канаву и вывихнул лодыжку.

Таррэ предложил жеребьевку, чтобы убрать лишнего бойца из королевской команды. При этом льдистые глаза мастера подозрительно блеснули, и я поняла: этот гад подстроит так, что выбывшим окажется сам король.

Герцог Холле, на которого возложена была обязанность главного турнирного судьи, попытался возразить: мол, тут не только количество важно, но и сила, а виконт Хольт считался первым мечом столицы. Этот финт не вышел. Мои же рыцари возразили:

— Зато этот вепрь никогда не побеждал на копьях.

«Свинья» — более подходящее сравнение для виконта, нежели «вепрь», и не столько из-за внешнего сходства (свернутый и полупровалившийся, как у сифилитика, нос на широкой роже, маленькие черные глазки и толстая короткая шея), сколько по сути — более грязной и подлой души трудно было сыскать в Найреосе. К счастью, все семейство Хольт впало в немилость еще при Роберте, и возвращать ко двору опального графа с сыновьями я не собиралась. Но если виконт станет победителем турнира, придется чествовать свинью, о чем мне и думать не хотелось.

Гисмус Хольт, услышав реплику, побагровел, открыл было рот, но его оборвал сигнал горна, возвестивший о прибытии опоздавших. Таррэ встрепенулся, вглядываясь в рыцаря, закованного в белые латы под белой накидкой, в шлеме с опущенным забралом. Единственные украшения — серебристый плюмаж и вытканная серебром зубчатая полоса по краям рыцарской накидки и конской попоны. Левую руку рыцаря закрывал белый пустой щит, означавший, что воин решил остаться безымянным до конца турнира или до первого поражения, как повезет.

Не успел стихнуть сигнал, как с другого конца поля раздался еще один. Дамы на крытой галерее взволнованно зашептались: во весь дух несся точно такой же, весь в белом, рыцарь. Идеально белый. Даже без серебряных излишеств.

Оба рыцаря подъехали к шатру распорядителя турнира одновременно. Через минуту выяснилось, что оба желают примкнуть к партии Хольта.