Лорды гор. Огненная кровь - Арьяр Ирмата - Страница 37

Затем Лэйр принялся за Таррэ. Припомнил все. Обвинил в измене. Получил в ответ напоминание, что ему не присягали. Тоже верно. Но раз вейриэн загреб тайную канцелярию — это уже государственный пост, так что, либо присяга, либо освобождение от должности. Кончилось тем, что все ведомство тайной канцелярии было упразднено моим указом. Чуть забегая вперед, скажу, что вечером Регентский совет утвердил мое решение с одним голосом против. Разумеется, возражал сам Таррэ.

В-последних, высшему мастеру было заявлено: делай, что хочешь, но чтоб я, король, в турнире участвовал. Иначе завтра же женюсь на инсейке и разорву союз с Белыми горами, объявив всех горных магов злостными врагами, как было при Роберте. А железо для моих кузниц я могу взять и на востоке у аринтов, пусть не такое качественное и дороже, но с приданым царевны деньги перестанут быть проблемой.

Высший воин сначала изумился, потом рассмеялся и попытался напомнить, что я — леди, и хватит уже дури с идеей женитьбы. Мол, как я представляю себе женитьбу, да еще и на водной ведьме? И получил язвительный контрвопрос фантома: «Где вы тут узрели леди? В каком месте? Зовите Миара, пусть еще раз проверит, но потом я уже лично сломаю ему обе руки. А как заживают увечья, нанесенные мной, спросите у Морена». О, как был грозен и решителен мой фантомный король! Почему раньше у меня не получалось так бестрепетно мериться силой взгляда и духа с Таррэ?

Под конец вейриэн крепко задумался. Ибо было ему еще сказано: ключ к огненному дару — у меня, как у первонаследника Роберта. У меня он останется и по завершении ритуала айров. И та искра, которая тлеет сейчас в первом и последнем рыцаре ордена Священного Пламени Дигеро фьерр Этьере может и не возгореться, если я не позволю. Тут я блефовала по-черному, как трактирный шулер, о которых рассказывал Светлячок, но пойди проверь.

Пока карета с двумя дремлющими барышнями медленно пробиралась через весь город сквозь толпы праздношатающихся гуляк, я смертельно устала.

А ведь еще надо понаблюдать за фантомом на королевском обеде для узкого круга лиц, куда не входили иностранцы. Таррэ там не было, как и внезапно приболевшего кардинала, и настроение никто не портил.

Странно было чувствовать, как зубы Лэйра жуют пищу, горло глотает, пища попадает в пищевод, где мгновенно сгорает, не насыщая мой настоящий, зверски голодный желудок. Голова у меня по-настоящему закружилась. Сообразив, что при духах-шпионах уже не пошарить по очагам королевской кухни, я остановила экипаж, попросила Эльдера немедленно купить что-нибудь перекусить. На его деньги. Иначе, мол, помру, и некому будет потом выплатить ему жалованье. Денег у ласха не оказалось!

Выручил Канис, отсчитал в долг пяток серебрушек.

— Сей миг, леди, — ласх умчался в переулок.

Канис почти тут же вступил с кем-то в перебранку, но я не могла разобрать, по какому поводу: кричали очень уж невнятно.

Дверца распахнулась, я не успела удивиться быстрому возвращению дракончика: в карету нагло заглянул незнакомый бородатый мужчина с багровой пропитой рожей.

— А, вот кто украл мою карету и гербы попортил! А ну, дамочка, вытряхивайся!

Пахнуло перегаром, наглец попытался залезть внутрь. Я отшвырнула его ударом в плечо ногой, обутой в туфельку на каблуках, мой фантом выпрямился, захлопнул дверцу, и не помню, кто из нас крикнул:

— Канис, трогай!

Послышался хлесткий удар хлыста, кто-то истошно взвыл.

— Ты на кого руку поднял, гаденыш! Ты на моего коня поднял!

Экипаж уже тронулся с места и набирал скорость, но я успела, отодвинув занавеску, заметить, как в обратную сторону переулка уносятся два жеребца, а за ними бегут те нахалы.

— Посторонись, народ! — орал мой табунщик-воришка.

Обмен, значит… дед якобы помог… ну, паршивец!

Надеюсь, что Эльдер, потерявший нас на улицах Найреоса, сообразит поискать меня дома.

Едва карета подкатила к флигелю, Канис, бросив вожжи и коней, рванул было прочь, но остановился на углу, готовый в любой момент возобновить бегство.

— Распряги коней, Канис, — спокойно распорядилась я, выбравшись самостоятельно. Опять запуталась в юбках, конечно, но удержалась за руку фантома. Четыре ноги — это более устойчивая конструкция, чем две. — Верни мне мою родную карету и можешь быть свободен. За платой и долгом придешь вечером, Эр отдаст.

— А кто вас завтра на бал повезет, вашсиятсво?

— Святой дух, — и я поежилась от холодка, пробежавшего по позвоночнику. — Ты понимаешь, что натворил, мальчишка? Ты убил мою репутацию.

— Но он же был пьян в дупеля, этот придурок! Все сорок дней до бровей нализывался за упокой прежнего короля! Кто ж знал, что именно сегодня он протрезвеет настолько, чтобы на ноги встать?!

Он умоляюще посмотрел на Айрани, но фантом понуро уставился в землю. Я не стала тратить слов и потянула ее за локоток в дом.

Там, чувствуя, как неотрывно наблюдают невидимые глаза, ослабила на платье фантома шнуровку, уложила ее в постель поверх покрывала, даже напоила водой, как любящая сестра. Айрани вздохнула и закрыла глаза. В детстве я не знала других кукол, кроме деревянных солдатиков. Теперь наиграюсь.

От духов меня избавил визит Светлячка… с Сиареем. Командир воинства ласхов, способный чувствовать присутствие духов, мгновенно просек наблюдение и сильно возмутился. Аринт тут же поклялся объявить войну Белогорью, если Таррэ не снимет слежку за их подопечной княжной. Невидимые глаза тут же исчезли. Впрочем, и визитеры не задержались. Светлячок привез денежное вспомоществование от аринтского посольства. Как он сказал: аринты никогда не оставят соотечественника на чужбине без помощи, даже если он не маг. И подмигнул: мол, а красивой девушке помогут, даже если не соотечественница. Сиарей где-то по пути перехватил Эльдера и доставил его сердитое веснушчатое обличье вместе с корзиной продуктов.

После их ухода наконец-то можно было увести фантомов в убежище и сбежать самой.

Первым делом в убежище я дочитала письмо Рамасхи.

Действительно, в самом конце он сообщал, что второй горец из свиты Виолетты выдворен в Гардарунт. Оказывается, Рамасха уже через три дня взвыл, вытаскивая не сдержанного на язык гордеца и правдолюбца из передряг. Бегство ему тоже принц организовал, спасая незадачливого телохранителя Виолетты от императорских убийц. Яррен, этот заядлый дуэлянт, развернул в северной столице сущую войну за честь королевского дома Ориэдра с таким размахом, что глава его собственного дома Ирдари, дабы не ссорить Белые горы с могущественным соседом, лишил сына статуса младшего лорда, хотя из родовых книг не вычеркнул. Это надо же было Яррену обнаглеть до такой степени, чтобы самого императора обозвать дряхлой бесчеловечной сволочью и вызвать на дуэль, вступаясь за честь моей сестры! Упоминал принц Игинир и о том, что мне уже было известно: преследовать Яррена не стали лишь по просьбе Таррэ, ранее много лет жившего при императорском дворе. Любопытно, что он там делал.

Отложив письмо, я достала забытый подарок Рамасхи — шкатулку, украшенную тонким сине-серебряным узором. Ее мог открыть только «ключ сердца» — фантом, созданный мыслью и волей. В ней лежало настоящее сокровище: свиток настолько древний, что его удерживала в целостности только магия северян. Пергамент с едва различимыми рунами был покрыт тончайшей магической пленкой с перламутровыми разводами.

К свитку прилагалась записка от принца Игинира, гласившая: «Это для вас, Лэйрин. Наконец-то я нашел подарок, достойный того божественного чуда, которое милостью Небес я встретил в долине Лета».

Это оказалось полное описание обряда Поименования, связавшего нас с Робертом. Наверное, Рамасха будет расстроен, если узнает, что неполная копия свитка хранилась в архивах огненных королей и уже побывала в моих руках.

Первый этап Айшери, прядущих нить души, завершился очень быстро и почти насильственно: когда Азархарт убил Роберта, душа рыжего короля соединилась с моей незримой нитью, которую не могут оборвать даже боги. Пока я жива, его душа не уйдет в Небытие.