Лорды гор. Огненная кровь - Арьяр Ирмата - Страница 10

Мое зерно души оказалось легко определить: закрой глаза, и увидишь теплый взгляд Дигеро и единственный поцелуй, украденный у судьбы. Я лелеяла тот момент, как нищий — последний грош.

Теперь я сама себя сжигаю по нескольку раз в сутки. Так это выглядит со стороны, когда моя тощая долговязая фигура скрывается в гудящем пламени огромного — вполовину выше человеческого роста — зева камина в королевской опочивальне. Помпезность и гордыня: потомки горных лордов, огненные короли Гардарунта никому не кланяются. Потому нет во всем здании не только мелких каминов, — ни одной обычной двери, все рассчитаны самое малое на конного всадника с плюмажем на шлеме.

Покойный Роберт, к слову, не раз этим пользовался, въезжая в собственный дворец верхом, и наслаждался визгом чопорных придворных дам и смятением их кавалеров, уворачивающихся из-под копыт. А уж когда лошади оставляли вонючие следы своего пребывания и придворные скользили и плюхались, король хохотал так, что стекла вылетали из витражных переплетов.

Буйный рыжий бык. Иногда я по нему скучаю. Кто бы мне сказал такое в детстве, когда я была полна ненависти и злости… Роберт, считавшийся полным ничтожеством и пропойцей, в итоге всех переиграл и заставил принять его условия. Всех. Даже моего настоящего отца, не к ночи будь помянуто его проклятое имя.

Теперь я читаю дневники огненного мага как самое бесценное сокровище мира и распутываю его партию по ходам. Учусь. Я тоже надеюсь когда-нибудь переиграть невидимых игроков, вознамерившихся сделать из меня жалкую жертвенную пешку. Пусть даже в короне из фольги.

После вылазки со Светлячком что-то сдвинулось во мне, словно встрепенулась оцепеневшая душа. Теперь я знала, что делать. Лишь бы хватило времени.

А времени катастрофически не хватало. Мое тело стремительно менялось, по-девичьи округлялось и расцветало, как и обещал мой король. Зелья, сваренные по рецепту королевы Хелины, уже не помогали: любой яд сгорал в моей обновленной крови.

Скрывать изменения скоро станет невозможно. Потому мои первые магические опыты стали по созданию «карманов времени» и фантомной внешности. Занималась я в убежищах по ночам.

Роберт считал, что мой прирожденный облик — копия с моей погибшей прабабки, последней горной королевы Лаэнриэль. Но вот тут я как раз сомневалась. Не случайно я, даже в облике мальчика, так похожа на прабабку. И не случайно первая жена рыжего короля, леди Лорея, была так похожа на нее же. В интриге, закрученной вокруг огненного дара Роберта, не могло быть случайностей. Мое лицо заточено волшебными резцами, стершими настоящий облик. Следовательно, эти зеленые глаза, которые я вижу в зеркале, пока не сниму живую маску, — не мои. И черные волосы — тоже не мои. Мне это лицо напоминает не светлую Лаэнриэль, а темное существо, которое я возненавидела: моего отца.

Он убил Роберта.

Из бушевавшего в крови огня я создавала себе новое тело.

После того как пламя погребального костра пожрало тело аринтской певуньи, я начала понимать смутные места в записях Роберта, и магические опыты сдвинулись с мертвой точки. Я лепила себя с той фигуры, которую довольно неплохо помнила: с фрейлины моей матери и моей подруги Лилианы фьерр Холь. Не точную копию, чтобы девчонка не обиделась потом, когда найдется.

Из зеркала на меня смотрело вполне миленькое личико с серыми глазами (тут я не удержалась и позаимствовала суровый взгляд у Роберта), с небольшим точеным носиком и чуть припухлыми, как у Лилианы, губами.

Совершенно чуждое мне лицо. Что и требовалось. Ничто не должно напоминать о привычном облике Лэйрин. Черные космы я заменила каштановыми (с золотистым оттенком, как у Дигеро) и уже отрастила локоны до лопаток за какой-то месяц. На этом остановилась: камеристок в убежищах не было, чтобы за королевской шевелюрой ухаживать.

И платье зашнуровать некому.

Я кое-как затянула шнуровку бального платья, позаимствованного в гардеробной Жасминовой башни, как я ее назвала из-за тонкого аромата огненной печати. Первая жена Роберта устроила там будуар, рыжий король ничего тут не менял после ее смерти, я тоже не стала. Одежда леди Лореи была мне еще великовата в груди, а в талии узковата, но теперь я точно знала, какой размер тела мне нужен. Еще бы рост убавить.

Закружившись так, что взлетело белопенное кружевное облако нижних юбок, я засмеялась. Видела бы меня сейчас моя мать леди Хелина — удавила бы собственноручно. А узнал бы мастер Таррэ, что вместо занятий с мечом, мои руки учатся держать веер — расчленил бы по частям, и веер тоже.

Но матушка исчезла из горного замка бесследно, и найти никто не может уже месяц, а мастеру Таррэ в огненное убежище не пройти, к моей радости и его досаде.

Когда за тобой надзирают четверо из оставшейся пятерки высших мастеров, словно опаснее меня твари в мире нет, то и башня, спрятанная в холме близ шаунской границы, перестает казаться камерой одиночного заключения.

Самая прелесть в том, что, пока вейриэны думают, как здорово у них получается манипулировать фигурой послушного и во всем ограниченного короля, я сыграю другой фигурой.

И она, моя фигура, должна быть готова через неделю, когда закончится сорокадневный траур по Роберту Сильному. Две фигуры, — я покосилась на неподвижно замершую в кресле свою фантомную копию. Вот что должно стать моей панацеей. Король Лэйрин во всей красе, каким должен быть в глазах придворных. Только еще не дышит.

Последним напутствием моего погибшего наставника Рагара были слова: «Прежде чем браться за чужие фигуры, научитесь виртуозно играть своими». Вот и учусь. Тайно, в одиночестве, без учителей. Только с помощью анатомических атласов и оставленных мне в наследство записей огненного мага Роберта, куда более ценных, чем все его королевство.

Полюбовавшись на такого мужественного зеленоглазого фантома и такую женственную и сероглазую себя (все-таки контраст получился разительный), я сняла роскошное платье, надев более подходящее к задуманному мероприятию, самое скромное из наследства леди Лореи. Еле втиснулась. Недостатки одеяния прикрыл коричневый домотканый плащ небогатой горожанки. Скрутила волосы в узел, скрепила гребнем, по привычке сунула в голенище сапожка сельт и короткий кинжал. Ножны с длинным кинжалом пристегнула к поясу и спрятала под полой плаща, а к гребню в прическе добавила заточенную, как шило, шпильку и накинула капюшон.

Сегодня у меня генеральная проверка женской внешности.

Ну-с, посмотрим, мастер Таррэ, как вы сумеете за мной уследить. Короля можно поставить на колени только на плахе.

* * *

Вместо того, чтобы из убежища пройти через огонь в условленное место — к свече, зажженной на столе в комнатушке столичного постоялого двора, я поискала другой огонек. Костер, горевший на берегу реки, огибавшей город. Рядом спали табунщики.

Через этот огонь и прошла. Ни уголек не хрустнул под подошвой: я уже научилась не переносить сразу весь вес. Роберт в зашифрованных записях писал удивительные вещи: что маг, переносясь от огня к огню, каждый раз воссоздает себя заново. Ведь все в мире соткано из огня, и маги — не исключение.

Если мы способны создать фантом или изменить структуру камня и дерева, сжечь цветок и соткать точно такой же, и он продолжит цвести (в теории, на практике у меня пока не получалось), то и наше тело подвластно нашей воле. Так почему бы не воссоздать себя… слегка, наметить зыбким контуром?

Я скользнула полупрозрачным языком пламени за спины спящих, пронеслась к реке и лишь тогда перешла из башни полностью, обрела плоть. Подол платья сразу намок от обильной ночной росы. Щеки обдул теплый ветер, словно коснулись ласковые ладони. Или душа погибшего короля, простертая над его страной.

Затаив дыхание, я смотрела вдаль с крутого обрыва. Красота неописуемая.

Река казалась расплавленным серебром, текущим по лунному свету. А листва цветущих деревьев мерцала лунным кружевом. За спиной на лугу фыркали стреноженные лошади, щипавшие траву. А ведь середина зимы. Если внезапное, противоестественное лето продлится еще месяц, голод не придет. Королевство выживет, вопреки всему.