Орхидея (ЛП) - Кренц Джейн Энн - Страница 15

— Как грустно, — сказала Орхидея.

— А то, — пробормотал Байрон. — Взять и сбежать от всех денег и высшего общества! Клементина права. Наш клиент точно полоумный.

Орхидея с укором уставилась на него.

— Я говорила про семейную ссору. Мне всегда грустно, когда в семье разлад.

— Ну да, конечно. — Байрон перегнулся через полупустую коробку с блокнотами и завороженно посмотрел на Орхидею. — Так скажи мне, правду ли говорят о сталкерах? Они действительно чувствуют, когда им лгут?

— Это всего лишь старый миф, — решительно сказала Орхидея. — Все это знают.

— Хорошо, а как на счет другой байки?

— Какой?

— Они на самом деле, ну ты знаешь, дикари?

Орхидея взяла пачку блокнотов «Эксклюзивное мышление» и с размаху опустила их на голову Байрона.

В девять часов того же вечера клуб «Вулкан» был заполнен только наполовину. Орхидея, сидевшая за маленьким столиком с Морганом Ламбертом и Рафом, изучала темное помещение. Это заведение представляло собой нечто среднее между ночным клубом и кафе и обслуживало богемную толпу поэтов, художников и всякого рода амбициозных выскочек.

Молодой человек на сцене вцепился в микрофон и рычал слова поэмы собственного сочинения:

В «студне» горящие образы

В «студне» навеки замерзли.

В «студне» мерцают мечты

О синергии и оргазме

В «студне».

Может, это и не было бессмертным произведением в прозе, но оно превосходило все, что было написано в метадзен-синергетических философских стихах, подумала Орхидея.

На столиках мерцали крошечные «студневые» свечи. Маленькие огоньки освещали лица, большинство выражений которых разделялось на две категории: пресыщенную скуку и пылкую восторженность. Многие клиенты были одеты в серое — модный цвет среди людей искусства.

Морган Ламберт хорошо вписывался в контингент «Вулкана». Это был худощавый, впечатлительный мужчина с резкими, аскетическими чертами лица и длинными, чувствительными пальцами художника. Он посмотрел на Рафа.

— Вы знали Тео Уиллиса?

— Нет.

— Он был немного чудаковатым, но в остальном вполне нормальным. — Морган перевел взгляд на Орхидею. — Больше о бедном старине Тео и сказать-то нечего, правда?

— Похоже на то. — Орхидея откинулась на стуле и засунула руки в карманы джинсов. — И все-таки никогда не поверю, что он совершил самоубийство. Он бы не смог.

— Говорят, трудно сделать какие-то выводы. — Морган потягивал слабое зеленое вино. — В последние месяцы он посещал психотерапевта.

Орхидея удивленно подняла брови.

— Не знала.

— Я знаю только потому, что Тео забегал ко мне за пару дней до того, как улететь в тот овраг на машине. Мы пропустили несколько стаканчиков. Он сказал, что хочет поговорить, но в конце концов сообщил только то, что ходит к синергетическому психотерапевту.

— Он сказал тебе почему? — спросила Орхидея.

— Нет. Мне показалось, что новая работа в университетской лаборатории сильно на него давит.

— Тео всегда плохо справлялся со стрессом. — Орхидея поджала губы. — Однако не думаю, что из-за этого он решился бы на самоубийство. Вероятнее всего, если бы работа так его достала, он бы просто уволился. Он всегда так делал.

— Тео сказал, что ему нужны деньги. Он вскользь упомянул какие-то невероятные планы открыть собственное агентство, предоставляющее услуги по фокусированию, которое специализировалось бы на ледяных концентраторах. Он пытался получить финансирование под этот проект, но потерпел неудачу.

Орхидея вздохнула.

— Представить не могу, чтобы банк выдал Тео кучу наличных. Он не был похож на надежного заемщика.

— Это точно, — согласился Морган.

Раф рассматривал Моргана со странно задумчивым выражением на лице.

— Уиллис не упоминал, что именно давило на него?

Морган покачал головой.

— Нет. Но он всегда был чем-то угнетен. У него было что-то вроде паранойи.

— Как вы трое познакомились? — спросил Раф.

Орхидее стало любопытно, почему Раф так интересуется Тео Уиллисом.

— Три года назад нас взяли в лабораторию по исследованию ледяных кристаллов. Ученые в «Парасинергетике» хотели узнать, можно ли использовать концентраторов нашего типа при лечении душевнобольных. Они хотели проверить сумасшедшую теорию, придуманную заведующим лабораторией доктором Брейсуэллом.

— Что за теория?

— Брейсуэлл полагал, что, если душевнобольных должным образом сфокусировать, то психотерапевты-синергетики смогут перенастроить синергетические силы в их парапсихологических портретах.

— Обычные концентраторы не могут работать с действительно чокнутыми талантами, — объяснил Морган. — Не получается хорошего контакта. Более того, это вредит концентратору. Как правило, результат — временное перегорание.

— Тем лучше, — вставила Орхидея. — Еще одна небольшая уловка природы, чтобы не дать опасным талантам стать слишком хищными. Синергия в действии.

По глазам Рафа ничего нельзя было прочесть.

— Что стало с исследованием?

Морган усмехнулся.

— Они совсем не поддавались обучению. Орхидея подняла восстание прямо посреди проекта, разозлилась, когда они попытались заставить нас фокусировать для совсем сдвинутых талантов. Она провела один сеанс с парнем по имени Кэлвин Хайд. На этом все и закончилось. Орхидея ушла, мы с Тео последовали за ней.

— Кэлвин Хайд? — переспросил Раф. — Он был одним из психически больных талантов?

— Брейсуэлл говорил, что он здоров. — Орхидея вздрогнула, вспомнив хищный голод, который она ощутила в Кэлвине Хайде. — Он утверждал, что Хайд под контролем, так что, думаю, верил в это. Тот мог быть очень убедительным. Но как только я увидела волны энергии его таланта, то поняла, что он очень опасен и склонен к насилию. Мне совершенно не хотелось фокусировать для него.

Раф пристально смотрел на нее.

— И что вы сделали?

Она пожала плечами.

— Притворилась, что не могу добиться четкости фокуса. Сказала Брейсуэллу, что Хайд для меня слишком мощный и что это выше моих возможностей. Думаю, Хайду понравилась идея, что он настолько силен, что я не смогла с ним работать. Он был невероятно высокомерен. Всегда должен был быть первым… э-э… — Она замолкла прежде, чем произнесла слово «хищник».

— Какой талант был у Хайда? — спросил Раф.

Орхидея колебалась, так что на вопрос ответил Морган:

— Кэлвин Хайд был экзотом, экстраординарным сталкером. Ну, вы знаете, одним из пресловутых охотников. Очень редкий тип.

Орхидея не смотрела на Рафа, но чувствовала, что он за ней наблюдает.

— Насколько сильным он был? — тихо спросил он.

Она не могла тактично ответить на этот вопрос, поэтому промолчала.

— Она так и не узнала, каков его настоящий уровень, — вновь ответил вместо нее Морган. — Так ведь, Орхидея?

— Угу. — Орхидея сосредоточенно складывала маленькую салфетку. Это был невесть какой отвлекающий маневр, но он дал ей возможность не встречаться с Рафом глазами. — Я не так долго пробыла с ним, чтобы понять. Может быть, класса седьмого.

— Понятно, — пробормотал Раф.

— Брейсуэлл всегда проводил эксперименты с ледяными концентраторами и необычными талантами, — пояснил Морган. — Орхидея говорила, это потому, что он им завидовал.

— Этим талантам? — Раф посмотрел на Орхидею.

— Да. Сам он был всего лишь гипноталантом второго класса.

Морган захихикал.

— Люди в лаборатории обычно за глаза называли его Двухваттный Брейсуэлл.

Стремясь поменять тему, Орхидея посмотрела на Моргана.

— Кстати о «Парасинергетике». Ты случайно недавно не получал из лаборатории письма с просьбой вернуться для дальнейшего исследования?

— Нет. — Морган выглядел удивленным. — А ты?

— Да. Я проигнорировала его.

— Если мне придет такое же, так и поступлю. — Морган развалился на стуле и поднял свой бокал. — Ну, за Тео. За собрата — ледяного концентратора. Пусть покоится с миром по другую сторону Перехода.