Чувство времени (СИ) - Федорова Евгения - Страница 26

— Я думаю, что можно решить…

— Ты?! Думаешь? А ты уверен, что это так уж необходимо? Я оберегаю Рене, и ничто не способно нанести ей вред; смерть — это забвение, стоит ли она того, чтобы идти к ней?

— Смерть — это начало нового пути, это перерождение…

— Через забвение, Демиан. Смерть разрушит тебя лишь кратким прикосновением. Она развеет твои части по ветру, а энергии мира соберут тебя, быть может, для новой жизни в другое время, но совершенно из иных составляющих. Ни одна крупица тебя не вспомнит, кем она была раньше, иначе даже новые дороги утратят новизну! Ты — человек дракона, ты умирал и возродился из того, кем был. Теперь скажи, кем же был раньше? Знаешь, сколько прожил жизней? Вот оно, главное знание, которое тебе необходимо. Не стремись туда, где тебя не станет, Демиан. Там — ничто. Так и Рене не тянется к смерти. Ей нравится быть причастной, порой жизнь становится пресна для нее, и она ищет утешение и знания в книгах. Она — целый мир в себе, ей нет равных. Это Рене — главное сокровище Форта. Если она уйдет, я уйду следом за ней, но пока эта необратимость является для меня самой важной загадкой: почему она не смогла уйти. Но если такое случится, я оставлю свой город, Демиан, чтобы быть рядом с ней. Ты знаешь, почему Святилище оказалось здесь? Почему оно так называется?

Я отрицательно покачал головой. В книгах часто встречались упоминания о кровавых жертвоприношениях, и у меня сложилось впечатление, что казематы Форта были неким местом отчуждения, куда свозили извне преступников и убийц. Теперь, после слов Мастера и хозяина города, я внезапно подумал, что здесь все не сходится. Ведь я частенько видел призраков в Библиотеке, и их приходило несметное множество. Так откуда они брались, те люди? Можно было бы предположить, что они — умерщвленные в застенках пленники, но сейчас, стоя в полной темноте между креслами и пыточными машинами, я внезапно подумал, что ошибался.

— Да, маг, все правильно, — прошелестел голос. Каждый раз, когда он нарушал глубокую тишину, сердце мое учащалось, и я был не в состоянии справиться с той потусторонней древней жутью, которая накатывала на меня вместе с чуждым сознанию голосом. — Эти люди — жители моего города! Святовяща! Так он назывался раньше, но люди склонны слышать то, что более знакомо их ушам. Святилище, да, теперь вы зовете его так. Мой город, где я взошел на царство тысячи лет назад.

Тогда я был молод и яростен. Я собрал вокруг себя армию лордов, захватывал и разделял земли. Своими подвигами я доказал женщине, что достоин ее взглядов, и взял ее в жены.

И что же сделали маги? Они разрушили свой мир! Это их помышлениями время взбунтовалось; это по их вине оно обозначило себя, привлеченное древними ритуалами, которые дерзко творили они, ища себе бессмертия и освобождения от драконов. Думаешь, ты знаешь все, Демиан? Думаешь, твои видения целостны?

Твои знания — всего лишь урывки, украденные у вечности. Маги поплатились за свою глупость и невежество, они так и остались в своем мертвом мире отбывать там бесконечное, нескончаемое наказание. Но я считаю, этого недостаточно, потому что маги уничтожили много больше! В знакомый тебе мир прошли лишь двое. Да, ты не знал. Северный и Аткала. О, как люто она ненавидела холодного мага за его гордыню и глупость. Он ответил ей тем же, отвернулся, когда фантом испивает ее до дна…

— Зачем ты говоришь мне все это? — устало спросил я.

— Это месть, — глухо сказал хозяин Форта. — Он думает, что никто кроме Мастера не знает, но я расскажу, чтобы знали другие. Знали истинное его лицо. Я долго ждал, и мои чувства остыли. Теперь месть особенно сладка. Слушай о прошлом, маг равновесия. Слушай и запоминай.

Пленные всегда мечтали сбежать, и маги были такими же, как те жалкие люди, чьи твердые кости хранятся в камерах моих тюрем! Северный нарушил равновесие ради обретения свободы, и Аткала никогда не могла ему это простить. Они прошли вдвоем и чуть не оборвали собственную историю, неся следом разрушения. Это их волей и волей других магов Форт оказался над Святовящем, вминая его в небытие. О, поверь, мой город был центром мира, а люди из любого закоулка земель стремились прийти и поглазеть на белые шпили кафедралов.

Все это уничтожено магами. Они разрушили свой мир и пришли в мой, безжалостно стирая то, что было на этом месте ранее. Ты думал, только проходящие через границу теряют свои тела? Зря, потому что когда сливаются воедино миры, смешиваются все вероятности. Мой город вместе со всеми жителями провалился в недра, лишь бы не нарушать законов материи. Рене тогда не было в городе, моя бедная девочка отправилась в один из наших летних дворцов.

Теперь все, кто жил в Святовяще, по прежнему существуют в нем. Я остановил для них время, чтобы только не дать страшному горю случиться. Они верят, что вокруг них привычный мир. Я пленил их умы, я создал для них миллионы иллюзий.

Тут есть рай на земле, Демиан. Мы создаем его своими руками. Мне не интересно причинять боль, мне уже давно ничего не нужно от магов.

— А как же Калороне, все эти пытки?..

— В жизнях любых государств есть темные времена и темные страницы, исписанные алой кровью. Святовяща был силен тем, что я держал в стальном кулаке кольчужной перчатки жизни всех своих подданных, но никто не мог обвинить меня в несправедливости.

— Справедливость, так ты называешь то, что произошло с Калороне? — скривив губы, спросил я. Знаю, Призрак был прекрасно осведомлен о моих эмоциях.

— Зачем ты задал этот вопрос, Демиан? — прошелестел хозяин Форта. — Произошедшее между тобой и магами ничему не научило тебя?

— Я не хочу учиться уходить от своей совести, призрак! — проворчал я. — И не готов закрывать глаза, когда надо смотреть. Мои слова ранили тебя и ты вправе делать со мной все, что заблагорассудится, ведь видишь же, что я не могу тебе противостоять. Но уходить отсюда, не узнав и доли той правды, которая погребена под башнями Форта? Уволь!

Он долго молчал, не шевелился, и ни единый звук не нарушал гнетущей тишины. В какой-то момент мне показалось, он просто ушел. Я хотел уже сойти с места и пойти пощупать там, где было кресло, на котором сидел призрак, когда он вдруг заговорил:

— Калороне был моим Наместником в те времена. Это очень высокий титул, дающий возможность говорить моими устами. Когда я отбывал на поле брани — а я всегда шел впереди своего войска и не раз слышал свист летящих в меня стрел — он оставался править. Он мог отправиться в любое герцогство и распоряжаться Лордами на свое усмотрение. Согласись, это — немало.

Я верил ему как себе, но пришло время, и ядовитая змея проползла между нами. Несколько советников, решив, что Наместник им неугоден, раскинули свои сети и поймали мой пораженный любовью разум в силки лжи. Они представили мне десятки доказательств того, что Колороне в тайне от меня приходит к Рене; они напомнили мне о невольно брошенных словах и взглядах. Их козни были так опасны, а моя любовь столь страстна, что я… поверил. Поверил не другу, не любимой женщине, которая лила горькие слезы… Эти слезы, напротив, убедили меня, что все рассказанное — правда; они подтолкнули меня к ужасному. Вместо того чтобы подарить другу быструю и легкую смерть, я отдал Калороне в руки палачей.

Отдал и забыл…

Ты молчишь. Почему не осуждаешь?

— А кто я такой, чтобы осуждать то, что минуло задолго до моего рождения? — я даже растерялся.

— Тогда зачем тебе это знание?

— Чтобы не повторить ошибок, которые невозможно исправить!

— Ты мне нравишься, — по пустому каземату пронесся легкий смешок. — Ты так правильно думаешь, но делаешь все невпопад. У тебя впереди еще, должно быть, миллион других, собственных ошибок. Демиан, мне жаль тебя. Это будут только твои ошибки и только твои испытания, но раз уж тебя занесло в мой город, запомни: даже в самой кромешной темноте рано или поздно вспыхнет свет. Не бойся ни боли, ни мрака. Если в душе твоей есть цель, ничто не сможет тебе помешать. Береги этот свет и, когда будешь выбирать между другом и врагом, выбирай с осторожностью.