Чемпионы Темных Богов (ЛП) - Френч Джон - Страница 117

Первым заговорил Хзакатрис.

— Зачем ты пригласил нас сюда? — его голос с шипением зажужжал из вокс-решеток терминаторской брони. Он поднял когтистый кулак и осторожно провел пальцем-лезвием по рогам, извивавшимся из висков и челюсти шлема. — Лорд Ариман все еще не появился, чтобы лично отдавать приказы?

— Ариман, — произнес Игнис, заметив, как замерцала аура Хзакартиса от отсутствия титула, — закрылся в комнате, копаясь в грязи ведьмовского разума. Он не знает, что вы здесь, а даже если бы и знал, его это едва ли волновало бы. Он считает вас не более чем пушечным мясом, которое пошлет в расход впереди тех, кого ценит больше, — Игнис позволил губам скривиться. — Вы для него хуже псов.

Тишина наполнила сумрак. Игнис ждал, отсчитывая в уме микросекунды. Цепные клинки ожили, болтеры со щелчками снялись с предохранителей и начали подниматься. Мавахедрон с лязгом ослабил цепи в руке, и порабощенные гончие с влажным рычанием рванулись вперед.

+ Стоять! + мысль вырвалась из Игниса. В воздухе вокруг него расцвела изморозь, расползшись по корпусу Жертвенника. Все в зале словно остановилось. Руки, целившиеся или только достававшие оружие, замерли. Пальцы застыли на спусковых крючках. Игнису пришлось подавить внезапный прилив усталости от послания. Он всегда был не более чем аспирантом в дисциплинах телепатии, и даже после того, как Рубрика изменила его силы, подобное усилие воли дорого ему обходилось. Это, а также соблазн позволить своей воле стать чем-то большим, всегда было рядом, выжидая, пока он не поддастся.

— Я говорю вам лишь правду, — солгал Игнис, прогнав из голоса всякий намек на усталость. — И говорю только с вами тремя, — теперь все они смотрели на него, оружие их не опускалось, но и не поднималось выше. — Ариман думает, что вы — ничто, если вообще думает о вас. Вы полезны для него только тем, что компенсируете его слабость своей силой. Без вас он бы ничего не стоил. Когда он напал на Вохал, именно вы трое стояли на переднем краю пустотного сражения, именно вы расходовали силы своих воинов. А перед этим, на Гункуе и во время Исхода из Саматиса, разве не вы были в авангарде? — он увидел, как замерцали их ауры, некоторые от ярости из-за оскорбления в его словах, некоторые от гордости, и все от негодования. Они хотели верить в то, что он говорил, потому, что уже в это верили.

Мавахедрон медленно кивнул.

— Ты говоришь правду, — сказал он, его голос трещал, словно старое дерево на ветру. — Но зачем ты ее говоришь?

— Потому что мне нужна ваша помощь, — произнес Игнис. — Потому что мне нужна ваша помощь в уничтожении Аримана.

Смех начался как сухой шелест, затем поднялся до пульсирующего хрипа. Каждый в отсеке посмотрел на Сулипикиса. Фигура в капюшоне продолжала смеяться, но затем сделала вдох и заговорила.

— Шут счел себя королем, — сказал Сулипикис, в его голосе еще чувствовался смех. — Ваш род ничего не в силах с этим поделать, верно? Вы — словно рыба, которая только и умеет, что плавать в море предательства.

Игнис повернул голову и посмотрел на Сулипикиса. Стоявший сзади Жертвенник с гудением шестеренок повторил его движение. Сулипикис еще раз хохотнул.

— Я не говорю, что не желаю слушать то, что ты хочешь сказать. А что касается остального — считай это комплиментом.

— Зачем нам помогать тебе? — отозвался Хзакатрис. Игнис взглянул на него. Ярость все еще переливалась вокруг воина. Игнис заметил, как та формирует водовороты в варпе, истекая из разума терминатора.

— Потому что когда все закончится, я разделю уцелевший флот между вами тремя.

Никто из них не говорил и не шевелился.

— И, — продолжил Игнис. — Я подарю каждому из вас по колдуну из своего легиона, кровно связанного служить только вам одним.

— И ты готов предать своих братьев?

Игнис заставил себя улыбнуться. Он не был уверен, верный ли этот жест, но он отрабатывал его, и он подействовал во все предыдущие разы; то, что в нем была нужда и в третий раз, радовало его.

— Мой легион мертв, — сказал он. — У меня нет братьев.

Тогда он заполучил их, не сомневался Игнис. Теперь ему оставалось объяснить, что от них потребуется. Теперь они не выступят до тех пор, пока не получат преимущество. Теперь им придется следовать только его приказам. И тогда ему придется убедить их, что он справится с «Сикораксом»…

Образ мыслей вдруг застопорился.

Хзактрис качал головой, скребясь рогами шлема о воротник доспехов.

— Нет, — проскрежетал из сумрака голос Хзакатриса. — Пускай Ариман обманщик и высокомерный ублюдок, но я скорее доверюсь ему, чем тебе. Я не присоединюсь к тебе в этой глупой затее.

Потребовалось две секунды, чтобы все присутствовавшие в зале поняли, что только что сделал Хзакатрис: теперь умереть придется либо ему, либо всем остальным. И эти две секунды прошли слишком медленно. Болтеры Хзакатриса резко поднялись. Мавахедрон и Сулипикис словно застыли в удивлении. Хзакатрис нажал спусковой крючок.

— Протокол убийства! — успел выкрикнуть Игнис.

Болтеры Хзакатриса изрыгнули огонь. Жертвенник ринулся вперед. На панцире автоматона разорвались снаряды. Терминаторы Хзакатриса уже пришли в движение, их оружие защелкало, заряжаясь. Жертвенник открыл огонь, и пушка на его спине покрыла броню терминаторов разрывами. Хзакатрис вырвался из стены огня, его кулак был воздет и искрился молниями. Жертвенник врезал по шлему командира. Его пальцы сжались с кашлем поршней, и он оторвал командира от пола, одновременно опустив пушку. Оружие открыло огонь.

Голова и шлем Хзакатриса исчезли в фонтане разрывных снарядов. Жертвенник отбросил бронированный труп, чтобы пинком встретить первого из телохранителей Хзакатриса. Терминатор отшатнулся назад, и Жертвенник ударил ногой снова, на сей раз по незащищенному лицу. К нему бросились двое других воинов, цепные кулаки и силовые клинки шипели и жужжали. Жертвенник развел руки. Вокруг его кулаков воспламенились силовые поля. Терминаторы резко остановились, поняв намерения автоматона, но было слишком поздно.

Жертвенник свел кулаки вместе. Терминатор, попавший под двойной удар, прожил достаточно долго, чтобы почувствовать, как раскалываются его доспехи, и услышать рев, когда Жертвенник активировал огнеметные устройства на запястьях. Внутрь треснувших доспехов хлынул огонь, и космический десантник превратился в суп из сваренной плоти и костей. Автоматон обернулся, схватив мертвого терминатора, будто дубину, и им повалил его товарища на палубу. Жертвенник шагнул вперед, прежде чем терминатор сумел подняться, и принялся раз за разом бить его с совершенным механическим ритмом.

Игнис позволил избивать терминатора еще девять секунд.

— Хватит, — велел он. — Отмена протокола убийства.

Жертвенник выпрямился и медленно вернулся на свое место за спиной у Игниса. Замерев, он издал низкую последовательность щелчков. Игнис, подняв брови, посмотрел на него. Броня автоматона смялась под болтерным огнем и исходила паром от заляпавшей ее крови.

Игнис перевел взгляд обратно на груду изломанных доспехов и размазанного мяса, что ранее было Хзакатрисом. Какая жалость. Он был уверен, что Хзакатрис обратится против Аримана. Лоб Игниса омрачился морщинками, когда он оценил несовершенно в образе событий. Это была досадная, но, к счастью, мелкая неприятность.

Игнис покачал головой и посмотрел на оставшихся двух командиров. Ни один из них не шевелился.

— Итак, мы договорились?

Гримур смотрел на огонь и пытался вспомнить холод Фенриса. Зал в самом сердце «Дщери Хель» полнился голосами, бормотавшими вокруг десятка костров. Когда-то костров было намного больше, круги у каждого были глубиною в пять человек, а по залу катилось множество голосов. Но это было давным-давно, на корабле, который уже сгинул в бурях. Охота за Ариманом и его сородичами отняла и корабли, и товарищей. Те, которые теперь сидели у костров, говорили в тишине между словами. Все они носили доспехи с начала охоты, снимая их только для починки. Воинов стало намного меньше, они стали старше не только годами, но и шрамами. Свет костров касался седых волос и отблескивал на зубах, которые за это время стали куда длиннее.