Убить Рудольфа - Черепах Олег - Страница 14

Рыжий. Александр Рыжов был призван в армию. Погиб в Грозном во Вторую Чеченскую.

Рэнди. Степан сел в тюрьму за драку. На свободе осталась мать – инвалид труда.

Борман долгое время работал грузчиком. Сдавал квартиру гастарбайтерам. Числится пропавшим без вести.

Вано Крыса. Иван Щуров. Осознанка включилась поздно. Успел жениться, родить двух пацанов, набрать кредитов и «тянуть лямку» по жизни.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Москва. Отрадное. 9 часов утра.

В соседней комнате лежало тело. Бездыханное тело.

– «Сипец», стрёмные дела, чел...э-э-э… Я могу ошибаться, но мои ощущения, что там лежит труп.

– Боишься? – Клоп сосредоточенно собирал крошки табака со стола.

– Я сделал предостерегающий жест. Он замочил себя сам. Каждый третий мечтает об этом.

– Фига себе наблюдение... Черепах, каждый выбирает по себе. – Он ввёл «баяном» какую-то гадость.

Реальность утра выворачивала наизнанку, и тело, лежащее за дверью, вызывало приступ тошноты. Клоп зевнул.

– А наши бабы знают? Кто ещё догадывается про это?

– Думаю, никто больше...

– Ок...

Фильмы, которые хлынули мутным потоком с Запада, какой пример для подражания. Обычное дело: «бац» и всё. Самоубийство как «спасение души». Крепко заваренный чай стоял уже на столе.

– Мы всё сделали правильно, никакой милиции. Просто заметём следы и исчезнем отсюда. Ему уже всё равно не помочь, а геморрой нам не нужен, – рассуждал Клоп.

Что я мог ответить на это, сейчас время такое.

11 августа 1999 года во время солнечного затмения Планета Земля впала в кому на 17 минут. Это и был необъявленный конец света. Век обнулился, отсчёт пошёл заново, просыпаться не хочется. Во сне можно всё увидеть.

– И ты в это играешь или веришь?

– Я фаталист, – зевая ответил Клоп, – Черепах...

– Чё?

– Давай завязывай, нас никто не обязывает переть в гору, у «Пургена» своё, у нас своё. Не панки что ли? Ежиха мне рассказала, как на нашем концерте под «Азъ» она и её приятели пустились в полный отрыв и «слэм», «Азъ» как всегда зажгли. Самое дерьмовое из всего – «боны» всё же накрыли часть панков после «гига». – (Я молча кивнул.) – А этот наш новый приятель, этот Паганини, гитарист-гот, в нем есть магия притяжения для слушателя.

– И бабло для записи нового альбома, – добавил я.

Вспомнилось, как на одной из репбаз в коридоре завязалась потасовка. Готы, обычно сдержано настроенные к чужакам, жёстко отреагировали на сорванный со стены вампирский постер. Вот оно, ещё одно послание, заключённое в рисунки не от мира сего, сорванные рукой и заброшенные в тёмный угол, притаившийся в ожидании прихода на царствование ЕГО. Относительно культа вампиров в старушке Европе можно точно сказать, что он зародился в австрийских горах, близ города Херманштадта. В горах находилась так называемая «Школа Соломона», где, по преданиям, прошёл обучение и посвящение Дракула. Клоп рассказывал мне про подлинные корни Дракулы, которые уходят в историю Румынии 15 века и повествуют о воеводе Валахии Владе III Дракуле, который прославился в сражениях с турецкими завоевателями.

– Думаешь, бессмертным нравится, что их втиснули в экран и заставляют снова и снова обнажать киношные клыки из одного сериала в другой. Они создания иного мира. Скоро все склепы заполнятся новым поколением возвращённых к себе. Мы оба пишем нехилые тексты, но здесь что-то другое. Нужно послушать и перенять раннюю готику. Черепах, что тут скажешь? Очередной гитарист слетел из группы. Ты же сам всё видишь, а я в силу обстоятельств пытаюсь что-то сделать.

– Я вижу... Что мне тебе ручки целовать, Клоп?

Я призадумался над его словами, мне представилось, как я еду в метро, возвращаюсь в одинокую комнату, никаких перспектив. Ответ вырисовывался только один. Продолжаем репетировать с новым челом-готом. Клоп сосредоточенно курил, а потом вдруг выпалил:

– Нифига я тебе не скажу моё второе имя. Тайное.

Я выглянул в окно. Какие-то мамы с шумными детьми разбирались между собой.

– Когда у меня появился амулет-пентограмма, – продолжил Клоп, – мир предстал в новом свете. У меня всё есть... стихи, имя, группа, выбритый «эрик», – он затянулся сигаретой, – работа кормит, повар – могу всё и быстро. А цель – дааа..., другая: стихи, гиги и панк-рок...

– А как насчёт тыквенного супа-пюре «Набат по Хеллоуину»? –  сумничал я.

– Легко... Хоть черепаховый...

Я засмеялся.

– Тебя сочинил панк-рок. Твоя вера – Анархия.

– Во-во, гопники? Никогда не знаешь до конца, когда эти шакалы вконец обуреют.

Клоп замолчал. Весь собрался. Спешно приоткрыл дверь в соседнюю комнату и тут же захлопнул.

– Черепах, там нет никого, – он зло хохотнул, – Так бывает, когда демоны ада помогают тебе.

Не веря своим ушам, я бросился к двери, зачем-то выдохнул из легких весь воздух и распахнул дверь. Никого.

– Всё закончилось, Клоп.

– Ничего не закончилось. Когда мы обговаривали тему самоубийства, то проговорили данную ситуацию. Мы просто стали другими, надели новую броню, перешли на новую ступень. Понимаешь?

Клоп посмотрел на меня сквозь дым сигарет и подмигнул.

– Да.., – сказал он, – Полдень...21 век.

Клоп. Макс Клоп, кто он? Разменявший четвертый десяток поэт, шоумен, шеф-повар мексиканской кухни, мятежная душа. Уклонист от армии. Смехач и хулиган. Хороший отец своему ребенку. И сам себе не менее ребёнок во многих смыслах, потому что чистый ПОЭТ. Экспериментатор тяжелых и лёгких. Мой друг. Его короткие крылатые стихи навсегда врезались в мою память:

1. В голове переполох

Мысли, как шальные,

Я – один Нормальный Бог,

А кругом больные.

2. А не пошли бы вы куда-нибудь

Туда, куда хоть раз вас посылали.

3. Отольются мышке кошкины ссаки

Строй забора замыкая,

Я стою, как часовой,

Потому что я к забору

Приколочен головой.

Зимой ночами собачкам холодно,

А мне, хоть ныряй в речку,

Потому что собачки – животные,

А я печка.

Не будут так больше делать противные части тела.

Волосы встали дыбом

Ногти на пальцах – раком,

Я волосы кину рыбам,

А ногти отдам собакам.

По утрам я звеню от сухотки,

Вечерами блюю от водянки,

А виною всему только водка

И мои постоянные пьянки.