Немеренные версты (записки комдива) - Джанджгава Владимир Николаевич - Страница 50

Как-то в конце сентября на КП 354-й дивизии приехал командарм. Выслушав доклад комдива, он стал подробно расспрашивать о поведении противника, вникал в самые мелкие, казавшиеся на первый взгляд незначительными, детали. Не ничего особенного, заслуживающего пристального внимание или настораживающего сообщить командарму не мог. Помимо артиллерийского обстрела позиций, никаких действий противник не проявлял.

Внимательно просмотрев карту, на которую начальником оперативного отделения штаба дивизии подполковником Оськиным с пунктуальной точностью было нанесено расположение всех частей и подразделений дивизии, Павел Иванович сказал:

— Пойдем-ка сходим на ваш наблюдательный пункт и на месте уточним начертание обороны врага, а заодно посмотрим и оборону правофлангового полка.

На НП обычно выходили затемно, чтобы не попасть на мушку гитлеровским снайперам, действовавшим в ту пору особенно активно, а в этот раз уже стоял ясный день. Попытался отговорить Павла Ивановича. Нельзя, мол, рисковать, опасность большая, но он отделался шуткой:

— Это тебе опасно. Ты высокий, из траншеи виден, да и в лицо тебя хорошо запомнил противник, когда ты его к Нареву гнал. А меня только по фамилии знают. Да и траншеи да мой рост хватит с лихвой.

Позвав своего шофера, генерал Батов велел ему принести специально привезенную с собой солдатскую форму. Тут же переоделся и стал похож на обыкновенного рядового бойца.

В полк шли по траншее, где ползком, где перебежками, полусогнувшись. Командарм часто останавливался, беседовал с бойцами, расспрашивал, как организован их быт, получают ли регулярно горячую пищу, когда в последний раз мылись. Бойцы охотно отвечали на его вопросы, и никто из них и не догадывался, что говорит с командармом.

Наконец добрались до оборудованного на опушке леса западнее деревни Пискарня Дужа наблюдательного пункта. Командарм долго и пристально изучал передний край противника, а потом сказал:

— Самый опасный участок у вас. Его надо особо укрепить. Как с минами? Достаточно ли хорошо заминирован передний край?

— Достаточно, товарищ командарм. Плотность — две мины на квадратный метр.

— Хорошо, — похвалил командарм и, продолжая свои мысленные раздумья, произнес вслух: —Да, заманчивое направление для наступления противника, очень заманчивое. Возьмете армейскую штурмовую роту и произведете за счет нее уплотнение боевых порядков полков первого эшелона. Помимо этого, получите в резерв корпусной танко-самоходный полк Соколова. Расположите его в районе Тшепово, Погожелец.

В первые дни октября противник усилил боевую активность. Оборонительные позиции дивизии стали подвергаться массированным артналетам. Начав с 800 снарядов в день, гитлеровцы довели число артиллерийских выстрелов до 1200. Огонь велся бесприцельный, по площадям, тем не менее подразделения несли потери в людях и боевой технике. Во время одного из таких налетов был тяжело ранен осколком снаряда дивизионный инженер подполковник Ф. И. Зборовский и некоторые другие командиры. На должность дивинженера прибыл подполковник П. Д. Ефремов. Специалист тоже неплохой, но ему, новому в дивизии человеку, требовалось время, чтобы как-то акклиматизироваться, освоиться, привыкнуть к людям. А времени оказалось в обрез.

Ночью 2 октября из всех трех полков последовали сообщения: из района Блендостово и по дороге на Мешки слышен шум танковых моторов. Немедленно доложил об этом комкору Алексееву.

— Не пори горячку, — выслушав доклад, сказал Дмитрий Федорович. — Прикажи командирам полков, чтобы глядели в оба.

Сказал спокойно, даже слишком спокойно. Впрочем, ничего необычного в этом не было. Мы знали о манере комкора отвечать именно так или примерно так, когда ему докладывали о чем-либо не очень доказательно. Он всегда требовал: прежде чем докладывать, убедись сам, что за тем или иным событием скрывается что-то важное, имеющее отношение корпусу в целом, а не местное.

На всякий случай я привел все же полки в боевую готовность. В ту ночь, однако, ничего существенного не произошло. И все же комдива тревожили сообщения о шуме танковых моторов. Необходимо было оценить обстановку самому, на местности.

Ранним утром я отправился в 1203-й полк. Он был самым малочисленным в дивизии и занимал оборону как раз напротив Блендостово, причем на довольно широком участке Дело заключалось в том, что к началу октября некоторые соединения и части армии были выведены по приказу командарма на левый берег Нарева для отдыха и пополнения. Некоторые участки обороны пришлось поэтому растянуть.

Вместе с Павловым вышли на передний край. День был по-осеннему хмурым и на удивление тихим: ни одного выстрела со стороны противника. А ведь еще вчера и позавчера он методически обрушивал на передний край и в глубь плацдарма сотни снарядов. Почему же тишина?

Поднес к глазам бинокль и вдруг увидел группу вражеских офицеров. Маскируясь за кустами, они неторопливо двигались вдоль переднего края. Потом остановились. В руках одного из них белела развернутая карта. Ясно: проводят рекогносцировку.

Последовал мой приказ: «Артиллеристам накрыть фашистских офицеров». Из глубины плацдарма прогремели один за другим несколько выстрелов, и на месте, где стояли гитлеровские рекогносцировщики, задымились воронки.

Минуту спустя радист протянул микрофон:

— Товарищ комдив, вас вызывают.

— Что у тебя стряслось, сосед? Почему стрельба? — раздался раскатистый бас генерала Фроленкова.

Объяснил, в чем дело.

— Наглецы! — рокотал в микрофоне бас. — На моем участке тоже появлялись рекогносцировщики. Но я им дал прикурить. Наверное, слышал?

— Слышал.

— И еще новость: Батов мою командировку отменил. Так что я по-прежнему рядом.

И этот день прошел относительно спокойно.

Вечером позвонили из штаба армии и сообщили, что на НП дивизии рано утром приедет командарм. Это меня удивило: днем на НП? Добраться до него в светлое время было очень трудно. К тому же Павел Иванович там уже недавно был. Что же стряслось, чем вызвана такая необходимость поездки командарма?

В дивизии было подготовлено несколько запасных наблюдательных пунктов, дорога к которым менее опасна. На свой страх и риск решить проводить командарма на один из них — в район Буды Цепелинске. Приказав подполковнику Оськину встретить командарма у моста через Нарев, затемно вышел на НП.

Уже рассвело. Стрелки часов подходили к шести, когда увидел командарма. В сопровождении Оськина он шел по траншее к НП. Пошел ему навстречу. Нас разделяло каких-нибудь сто метров, когда раздался оглушительный грохот множества орудий. Противник начал артподготовку по всему фронту плацдарма.

Войдя на НП, Павел Иванович приказал связать его со штабом армии, а сам склонился к стереотрубе. Настроившись на армейскую волну, радист передал командарму микрофон. Генерал потребовал к аппарату командующего артиллерией.

Раскрыв свою карту и называя номера квадратов, Батов приказал открыть артиллерийский огонь по пехоте и танкам противника. Затем цели были переданы командующему 16-й воздушной армией.

Грохот выстрелов, взрывов сразу удвоился, утроился, удесятерился… Смертоносные снаряды, словно соревнуясь в своем стремительном гудящем и свистящем полете, сотрясали землю. Помимо корпусной и дивизионной артиллерии, стрелявшей непосредственно с плацдарма, по танкам и пехоте врага из-за Нарева вели огонь артиллерийские полки, дивизионы. В воздухе появились большие группы краснозвездных самолетов. Низко, чуть не задевая верхушки деревьев, проносились звенья советских штурмовиков.

В стереотрубу хорошо было видно, что главный удар противник наносит в стык дивизий. «Опять мне „повезло“! — подумал с досадой. — Из огня да в полымя. Но что поделать? Будем и на сей раз стоять».

Отдал приказ:

— Корпусной танко-самоходный полк Соколова вперед!

Самоходчики действовали смело и напористо, однако снаряды их 76-миллиметровых пушек не всегда пробивали броню «тигров» и «фердинандов». Героическими усилиями самоходчики совместно с 274-м отдельным истребительно-противотанковым дивизионом и подвижным отрядом заграждения сумели потеснить прорвавшегося противника в направлении Пискарня Дужа и подожгли при этом до десятка «тигров».