Немеренные версты (записки комдива) - Джанджгава Владимир Николаевич - Страница 40

— Ну и что?

— Совершенно не понимаю, зачем я вдруг понадобился чужому комкору?

— Потребовался, — значит, нужен, — ворчливо произнес полковник Гребенник. — Комдивом ты назначен в триста пятьдесят четвертую. Приказ подписан еще три дня назад, поэтому и срочно. Давай собирайся. Штаб корпуса где-то юго-восточнее Бобруйска.

Сообщение о назначении командиром дивизии одновременно обрадовало и огорчило меня. В Сивашской провоевал без малого три года. А теперь опять новые люди, новые отношения…

В новой дивизии

Телеграмма требовала прибыть на КП корпуса срочно. Поэтому, наскоро попрощавшись с Гребенником, Ковалевым и другими боевыми друзьями, выехал под Бобруйск, в Горбацевичи. В расположение штаба корпуса приехал во второй половине дня. Дежурный проводил в дом, где остановился комкор.

Комкор Алексеев — сорокалетний худощавый генерал среднего роста, принял меня как старого знакомого, хотя виделись с ним впервые. Пригласил к столу, на котором была разложена карта, испещренная красными и черными стрелами, кружками, номерами частей.

— Вот она где триста пятьдесят четвертая, — указал генерал на карте северо-западную окраину Бобруйска. — Прекрасная была дивизия. Я сам формировал ее в сорок первом и три года командовал ею.

Дмитрий Федорович пояснил далее, что дивизия храбро дралась под Москвой, отличилась при форсировании Сожа, Десны, Днепра. Ее части напористо прорывали вражескую оборону в районе Бобруйска. Однако вступивший недавно на пост комдива полковник (генерал назвал фамилию) оказался человеком безвольным, безответственным, не оправдал доверия и снят. Теперь его временно сменил заместитель командующего армией генерал Баринов. Обстановка в районе расположения дивизии довольно-таки сложная. Окруженные под Бобруйском вражеские войска стремятся вырваться из котла, нащупывают наиболее слабые места, часто атакуют значительными силами не только пехоты, но и танков.

В конце разговора Дмитрий Федорович напомнил, что необходимо как можно быстрее принять командование дивизией и на месте получить указания у генерала Баринова. Потом комкор вызвал помощника начальника оперативного отдела штаба корпуса подполковника Н. П. Мельникова и поручил ему сопроводить меня на КП дивизии.

Николай Петрович Мельников оказался толковым и знающим штабистом. Свой боевой путь он начал под Москвой в качестве командира минометной роты. По дороге в дивизию он рассказал о боевой обстановке в районе действий корпуса и особенно 354-й дивизии. Только после этого мне стало понятно, почему генерал Алексеев не разрешил ехать одному, а дал сопровождающего. Стремительное наступление советских войск перемешало боевые порядки гитлеровцев. В оперативных тылах наступающих остались недобитые группы, даже целые соединения. По словам подполковника Мельникова, были случаи, когда даже в нескольких километрах от кольца окружения совершались нападения на тылы. Поэтому необходимо было точно знать, где можно проехать безопасно, а где следовало остерегаться внезапного обстрела и даже открытого нападения.

На известном в штабе корпуса месте командного пункта дивизии не оказалось.

— Недавно дивизионный КП куда-то переместился. Все выехали, а куда — не знаем, — отвечали бойцы и командиры, у которых Мельников пытался узнать новое место расположения командного пункта.

Близился вечер. По одной из лесных дорог уныло брела под охраной нескольких бойцов и сержанта колонна пленных. Пришлось остановиться. Молодой, широкоплечий, с коричневым от загара лицом и «буденновскими» усами сержант подошел к машине, четко отрапортовал, что ведет пленных на сборный пункт корпуса.

— В нашем тылу болтались, — пояснил он. — Не меньше батальона с танками и пушками. Ну мы им поддали жару. Три танка и пушки уничтожили. Досталось и пехоте…

— И много таких «диких» групп? — спросил я у сержанта.

— Хватает, товарищ полковник. В лесах скрываются. Так что будьте поосторожнее, когда поедете лесом.

Сержант побежал догонять колонну пленных, а мы с Мельниковым поехали дальше, по-прежнему не зная точно, где находится КП 354-й дивизии. Проплутали по запутанным лесным дорогам еще с полчаса. Наконец на опушке большого лесного массива увидели несколько недавно отрытых землянок. Возле той, что была ближе к дороге, стоял подполковник, невысокий, круглолицый. Я подошел к нему в надежде узнать о месте расположения КП дивизии, но меня опередил Мельников.

— Товарищ Оськин! — крикнул он обрадованно. — Ну вот и добрались!

Подполковник Вячеслав Петрович Оськин оказался начальником оперативного отделения штаба дивизии. Он проводил нас к одной из землянок. В ней за легким походным столом сидели заместитель командарма генерал-майор И. Ф. Баринов и начальник штаба дивизии подполковник Клавдиев. Они о чем-то негромко разговаривали. В ожидании, пока закончится разговор, я задержался у входа, вгляделся в собеседников. Генерал показался мне знакомым. До назначения в армию Баринов командовал 48-й гвардейской стрелковой дивизией, воевавшей по соседству с Сивашской. Его фамилию приходилось слышать не раз, но встречаться лично не доводилось. Но вот генерал поднялся из-за стола, и тут, к радости, узнаю в нем своего первого командира полка. Того самого 1-го горнострелкового полка имени ЦИК Аджарской АССР 1-й Кавказской Краснознаменной горнострелковой дивизии, где служил когда-то командиром взвода. Вспомнилась боевая молодость, алые кубики на петлицах гимнастерки…

— Товарищ генерал! Полковник Джанджгава прибыл для вступления в должность комдива.

— Странная у вас фамилия, полковник, — крепко пожав мне руку, заметил Баринов. — Вы кавказец не так ли?

— Да, товарищ генерал. Из Грузии.

— Мне несколько лет довелось служить в Грузии, командовать первым Кавказским горнострелковым полком. Об этом времени у меня сохранились самые лучшие воспоминания.

Генерал еще раз внимательно посмотрел на меня, тепло улыбнулся. Его суровое лицо стало как бы моложе.

— А ведь я вас помню, полковник, — сказал он. — Вы тогда командовали взводом. Не так ли?

— Так точно, товарищ генерал!

— Высоченный, худющий, всегда правофланговый… Не так ли?

— Да, товарищ генерал.

— Ну что ж… Рад новой встрече. Поздравляю с назначением. Принимайте, как говорится, с ходу. Собственно, принимать-то и не от кого…

Генерал замолчал. Ему, как видно, вовсе не хотелось говорить о бывшем комдиве. А вот вспомнить пережитое, поговорить о том, что ждет впереди…

— А помните, как встречали в тридцать шестом году товарища Ворошилова? Как проводили учения в горах?

Воспоминания прервал зуммер полевого телефона. Телефонист передал трубку генералу. Иван Федорович внимательно выслушал чье-то донесение. Потом спросил:

— Значит, контратакуют?.. Что ж… Этого следовало ожидать. Иного выхода у них нет. Продолжайте действовать по плану. О любом изменении обстановки докладывайте немедля!

Не требовалось обладать большой прозорливостью, чтобы догадаться: полки дивизии ведут бой, по всей вероятности, трудный и упорный. Так оно и было. Из лаконичных пояснений генерала, продолжавшего управлять боем, узнал: город Бобруйск еще утром был освобожден от немецко-фашистских войск. Теперь же части дивизии сдерживают натиск противника, пытающегося прорваться из окружения вдоль Минского шоссе. Этой попытке, по словам генерала, предшествовали некоторые события.

Вечером 28 июня по приказанию командующего фронтом К. К. Рокоссовского из-под Бобруйска 1-й гвардейский Донской танковый корпус был перенацелен для наступления на минское направление.

Заместитель начальника оперативного отдела штаба 105-го стрелкового корпуса подполковник Н. П. Мельников.

Разведка 40-тысячной окруженной немецко-фашистской группировки довольно быстро обнаружила выход танкового корпуса. Пользуясь этим, противник в ночь на 29 июня крупными силами — примерно 10 тысяч пехоты при поддержке танков и самоходок — атаковал боевые порядки 356-й стрелковой дивизии. Яростный бой продолжался почти два часа. Дивизия выстояла, не пропустила врага. Пробитую противником в ее обороне брешь удалось закрыть дивизионными резервами. Однако атаки продолжались. К рассвету некоторые части гитлеровцев вновь на узком участке прорвались за кольцо окружения. В ликвидации прорыва полкам 356-й дивизии существенную помощь оказал отдельный противотанковый дивизион 354-й дивизии под командованием майора В. Г. Ильющенко. Ведя огонь прямой наводкой, артиллеристы почти в упор расстреливали танки и самоходки врага.