Тайна Эрлики (СИ) - Никин Сим - Страница 39

       Делаю несколько рубящих движений по воздуху, затем срубаю толстую ветку. М-да, надо бы отбить лезвия поострее, прорезать плотную выемку под топор в топорище и крепче затянуть шнур.

       Алексей тем временем, находясь под впечатлением от моего выступления с метательными предметами, с трудом повыдергивал их из ствола и теперь сам пытался проделать нечто подобное. Однако железки бились в ствол как угодно, только не заостренными краями. После того, как последняя, ударившись о ствол плашмя, со звоном рухнула в общую кучу, он вопросительно взглянул на меня.

       - Долгие годы упорных тренировок, - развел я руками, скромно умалчивая о том, что служу в спец подразделении всего полгода. Ну, не пускаться же в объяснения, что чувство балансировки предметов нарабатывается целым комплексом специальных упражнений, в котором метание в цель стоит на последнем месте. Да и не смогу я это толком объяснить, ибо сам не только далеко не инструктор, но и не особый профессионал на фоне основного состава нашего подразделения. Был бы профессионал, не отбился бы от своих, и не блуждал бы сейчас не пойми где. М-да...

       - Скажи, - обращаюсь к спутнику во время обратного пути, - если, судя по рассказам о владимирцах, облучение не проникает сквозь толщу грунта, почему вы не вырыли подземелья, в которых можете спокойно использовать металлический инструмент? Ведь это значительно облегчит жизнь.

       Алексей смотрит на меня высоко, подняв светлые брови, словно такая элементарная мысль ранее никому из них не приходила в голову.

       - Наверное, в нашем сознании слишком глубоко засел страх перед металлами, - наконец говорит он и, подумав, добавляет: - И слишком высок авторитет Степаныча.

Глава - 19. МОНИК

                  Рутинно пролетели еще два с половиной года. Сделанные за это время открытия могли претендовать на мировую известность в цивилизованном мире. Но в замкнутом пространстве подводного комплекса они воспринимались не более, чем обыденно. Закончивший очередную работу ученый взамен всеобщего признания получал лишь некое душевное опустошение, которое бывает при достижении цели, которой жил все последнее время. И не оставалось ничего другого, как закапываться с головой в очередную работу.

       Но все сделанные открытия ни на сколько не продвинули персонал МОНИК к решению демографической проблемы. После того, как самый юный член подводного сообщества, лаборантка Фрида Карлсон, находившаяся на восьмом месяце беременности, покончила с жизнью в предназначенной для усыпления крупных подопытных животных газовой камере, Мэтью Ривс созвал очередное совещание, на котором напомнил о Вересовой Марии.

       И вновь с предложением выступил Гюнтер Вайс.

       - Как известно, аналогичные проблемы с потомством выявлены у винторогих павианов и силайских лемуров, от которых мы пытались получить потомство в зверинце комплекса. Уверен, решение проблемы с детенышами приматов будет и решением проблемы с нашими младенцами. Предлагаю привлечь Вересову именно для работы с обезьянами, не посвящая ни во что иное.

       После обсуждения и уточнения некоторых моментов, предложение Вайса было принято. На этот раз не возражала даже Иоланда Леруа, пышные волосы которой стягивала траурная ленточка по случаю недавней смерти ее пятого младенца.

       Переговоры с Марией поручили провести Гюнтеру в присутствии Сезаро Веласкеса.

       Одновременно с привлечением Вересовой к работе с приматами произошло еще одно гораздо более значимое событие. А именно, прошел год со дня последнего облучения планеты дисколетами галантов. Если ранее дисколеты появлялись с регулярностью примерно в полгода, то теперь они пропустили уже, если можно так выразиться, два сеанса. По этому поводу Маргарет посетила кубрик Мэтью Ривса.

       - И что ты предлагаешь? - посмотрел на нее Мэтью после того, как выслушал предположение о том, что галанты возможно оставили Эрлику в покое. - Начать переселение на сушу? Уверен, это будет преждевременным шагом. Возможно они просто прекратили интенсивный режим облучения и перешли к профилактическому. Будут теперь делать облеты, скажем, один раз года в три, или в пять...

       - Мэтью, - прервала его Коул, - я еще не выжила из ума, чтобы предлагать такое. Я пришла поговорить об аварийной почтовой капсуле, челнок с которой все еще находится в ангаре комплекса. Не пора ли ее отправить по назначению?

       - Думаешь, Конфедерация уцелела?

       - Об этом можно только гадать. Но если предположить, что в мирах Конфедерации или Британии остались островки цивилизации, а галанты по каким-либо причинам покинули галактику, то когда нам ждать помощи извне? Лет через пятьдесят или сто? Даже после Звездной Войны до некоторых далеких миров цивилизация добиралась полтора века, встретив там полудикие племена, существующие на грани выживания. А на этот раз разоренных миров может оказаться тысячи. Поэтому автоматическая капсула может оказаться нашим единственным шансом вернуться в цивилизованный мир. Надо выслать данные о нашых научных наработках и информацию об упавшем дисколете. Если капсула долетит до места назначения, и информация покажется получателю ценной, к нам прибудет помощь. В противном случае мы обречены прозябать здесь до конца своих дней, теша себя мечтами о создании новой великой цивилизации. Давай будем говорить честно, если у кого и есть шанс на новую цивилизацию, так это у русских дикарей, которые уже приспособились к новым условиям жизни, а их дети и вовсе других условий не знают и неплохо себя чувствуют.

       - Я тебя услышал, Маргарет, - прервал затянувшийся монолог собеседницы Ривс. - Тут есть над чем подумать. Я сообщу о своем решении завтра.

       - О кей, - Коул поднялась с кушетки. - На всякий случай я сказала Кеннету, чтобы он подготовил бокс с информационными кристаллами.

       На следующий день автоматический челнок с почтовой капсулой стартовал с гравиплатформы и покинул атмосферу Эрлики. Канет ли он в неизвестность, подобно отправленному более десяти лет назад челноку британцев, или оправдает возложенные на него надежды - осталось только гадать.

       Худо-бедно прошло еще полтора года. Моник жил привычной жизнью без позитивных изменений в демографической проблеме. Привлечение Вересовой мало чем помогло. Она с увлечением отдалась любимой работе, по которой тосковала многие годы. Первые ее идеи казалось подвигли к отгадке. По крайней мере детеныш винторогого орангутанга выжил и нормально развивался. Однако применение методики к человеческим новорожденным не помогло. Разумеется Марию в сей факт не посвящали. Впрочем, она наверняка догадывалась об истинной причине. Несмотря на то, что для работы Вересовой отвели изолированный корпус, и посещать другие сектора комплекса не позволяли, она обратила внимание, что в обычных разговорах никто из сотрудников никогда не упоминает детей, будто тех в комплексе и не существует вовсе. Несколько наводящих вопросов показали, что люди старательно уходят от этой темы, сразу становясь замкнутыми и необщительными. Сложить два и два не трудно. Но если Вересова о чем-то и догадалась, то держала догадки при себе и лишних вопросов больше не задавала.

       Одним обычным утром на комме Кеннета Хаббарда прозвенел вызов от Толстой Солли. Она попросила администратора зайти в известную ему лабораторию. Поняв, что речь идет о дальнем секторе, где некогда содержалась русская Наташа, Кеннет без лишних вопросов отправился туда. Пока петлял по лабиринтам комплекса на электрокаре, терзался тревожными мыслями, что Кюре опять затеяла какие-нибудь опыты над людьми, и ему не хотелось быть к этому причастным.

       Подозрительно загадочно улыбающаяся Солли, встретив, проводила его в помещение, еще подходя к которому, Хаббард услышал возбужденные голоса Сезаро Веласкеса и Брюно Мартина. Похоже эта парочка подручных главного конфедерата спелась с толстой британкой. Что же они задумали на этот раз.