Тайна Эрлики (СИ) - Никин Сим - Страница 29

       С наступлением холодов стало более скудным питание, которое и до того, оставляло желать лучшего. Из рациона исчезли фрукты и овощи, добываемые на оставшихся плантациях агропредприятия. Ко всему еще и дичи, которую способны были добыть охотники, стало гораздо меньше. Вероятно зверье ушло в более безопасные места.

       Одно хорошо, практически исчезли крупные хищники. Все они на своих родных планетах были обитателями зон с тропическим климатом. На Эрлике в отведенных им парках нужный климат создавался все теми же метеозондами. Холод либо прогнал их в теплые края, либо убил, как гигантского ящера, на разлагающуюся тушу которого однажды наткнулись охотники. Теперь для людей представляли опасность только носорогие гиены, численность которых увеличилась за счет родившегося и уже подросшего молодняка. Так же приходилось следить за снующими в колючих кронах лемурами. Эти твари хоть и были уроженцами тропических лесов, но холод переносили на удивление легко.

       Несмотря на резко сократившееся число хищников, люди продолжали гибнуть теперь от голода и холода, а против этих напастей не помогали ни крепкие латы, ни острые копья.

       В тот день профессор с Михаилом, которому на тот момент было всего пятнадцать лет, и с тринадцатилетним Димкой отправились за дровами. В ближайших окрестностях весь сушняк давно был собран, все, что под силу было срубить, срублено. Твердые стволы гигантских гледичий имеющемуся в наличие инструменту не поддавались. Потому для заготовки дров приходилось уходить все дальше, в те места, где в цивилизованные времена подлесок не уничтожался кибер-лесниками.

       Оба сопровождающих Кононова парня имели увечья после ужасного дня гибели цивилизации. Михаил остался без безымянного пальца на правой руке, который отжег расплавившийся перстень, подаренный подружкой. Димка пострадал сильнее, у него не было левой кисти, на которой он когда-то носил коммуникатор. Пережитые ужас и боль заставили парней поверить в заверения профессора и отказаться от ношения металлических предметов. В качестве оружия они использовали копья с наконечниками из остро отколотых трубчатых костей крупных животных и каменные топоры. Броню, способную хоть как-то защитить от зубов хищников, сплели из березовой лианы.

       Они уже возвращались, когда со стороны лагеря послышались неясные крики. Решив, что на поселок напали какие-либо хищники, заготовщики дров ускорили шаг. Ребята тащили волокуши с сушняком, а профессор шел позади, внимательно всматриваясь в лесной полумрак и держа наготове копье. Вдруг его правую ступню пронзила нестерпимая боль, будто невероятно острый шип, проткнув кожаный мокасин, вошел сквозь пятку прямо в кость. Закричав от неожиданности, Кононов упал. Схватившись за раненую ногу он ощутил запах паленого мяса. Не в силах ничего сообразить от боли, профессор катался по земле, а испуганные ребята безуспешно пытались выяснить, что с ним случилось.

       Внимание Михаила привлекла шипящая, пузырящаяся и исходящая паром грязная лужа. Сопоставив сей факт с исходящим от беснующегося профессора запахом паленого мяса, парень пошурудил в грязи копьем и вытолкал на сушу бесформенный кусочек еще горячего металла. Побледнев, он посмотрел в сторону лагеря. Тянущей болью заныл отсутствующий палец.

       На этот раз облучение расплавляющим металл оружием пережили всего полторы сотни человек, часть из которых в течение последующего дня умерли от сильных ожогов. Совсем не пострадали физически только малые дети, на которых не было ничего металлического, и единомышленники Кононова, которых в шутку прозвали металлофобами. Теперь металлофобией страдали абсолютно все выжившие.

       Так как под слоем пепла от сгоревших построек скрывалось множество застывших металлических лепешек, которые могли в любой момент вновь расплавиться под ногами, народ единодушно решил покинуть лагерь. Захоронив обгоревшие останки и вооружившись деревянным и каменным оружием, ранним утром двинулись вдоль ручья, решив поселиться на берегу реки, в которую тот впадает. Предложения о переселении к реке, где можно добывать для пропитания рыбу, звучали и прежде, но народ не решался покинуть стихийно образованный, однако уже обжитый лагерь.

       На протяжении всего пути переселенцев сопровождала стая гиен, однако, нападать на большую группу людей хищники не решались. Летом, когда леса кишели разбежавшимися из заповедников монстрами, путешествие вряд ли прошло бы столь спокойно. На опушку леса вышли уже в сумерках, но решили не останавливаться, пока не отойдут дальше от зарослей, в которых сновали хищники. Ближе к полуночи дошли до места впадения ручья в реку и уже здесь остановились на ночлег, буквально попадав с ног от изнеможения, сумев лишь разжечь несколько костров из принесенного с собой хвороста. О карауле даже не подумали. Возможно, отсутствие окружающего леса притупило чувство опасности. Да и не было ни у кого сил нести стражу.

       Утром проснулись от истошного крика. Кричала одна из женщин. А у ее ног, испуганно прижав уши, лежало покрытое крупной серой чешуей существо размером с большую собаку. Оказалось, женщина проснулась от чьего-то теплого дыхания, а когда открыла глаза, то встретилась взглядом с лежащим рядом чешуйчатым монстром, будто бы раздумывающим, с какой части ее тела начать трапезу.

       Знатоки тут же опознали в существе жеребенка палийского мустанга - много веков назад прирученного выносливого животного. Так у людей появился первый четвероногий друг - всеобщий любимец палийский мустанг Кеша. Через три года, став взрослым жеребцом, Кеша вдруг пропал и появился через месяц, приведя пятерку чешуйчатых кобылиц.

       К тому времени у общины уже были и другие домашние животные, прибившиеся к ним в течении первого года из числа чудом избежавших зубов хищников обитателей разрушенных птицеводческих и животноводческих ферм. Благо в реке оказалось действительно много рыбы, что позволило оставлять животных на развод, а не пускать сразу в пищу.

       Обосновавшись в роще стеклянного дуба на вершине большого плоского холма переселенцы дожили до тепла более-менее благополучно. Но с теплом вернулись хищники. Первыми опять пришли носорогие гиены, напав ночью, они загрызли почти половину имеющихся на тот момент домашних животных и сильно покалечили вступившего в схватку с ними пастуха. Отогнать их удалось только горящими факелами. Пострадавший мужчина умер через день. А гиены теперь приходили каждую ночь с наступлением сумерек и бродили вокруг, иногда злобно лая на горящие костры и с воем бросаясь прочь, когда в них летели подожженные палки.

       Таким образом, вновь возникла надобность в надежном ограждении и постоянном карауле. А когда из реки выбрался пятиметровый крокодил с шипастым гребнем на спине и, не обращая внимания на костры, утащил в зубах единственную козочку, то на постройку стены были брошены все силы.

       Далее было пришествие мраморного кота, который появлялся раз в несколько дней и каждыфй раз уносил одну жертву. Кот исчез так же неожиданно, как и появился. Но люди еще месяц ждали его, подготовив яму-ловушку, утыканную острыми кольями. Яма все же дождалась жертву. Только жертвой оказался не кот, а вновь появившийся крокодил.

       Была недельная осада недостроенного укрепления многочисленной стаей тигриных ревунов. И надо же было такому случиться, когда люди уже совсем отчаялись, на ревунов напали носорогие гиены и после кровавого побоища погнали конкурентов со своих охотничьих угодий.

       Случилось и многое другое, о чем нельзя рассказать не то чтобы за одну беседу, а даже за неделю непрерывного общения.

Глава - 15.  Договор