Позволь себе целовать меня (СИ) - "out_there" - Страница 4

Шерлок садится, его волосы немного примяты на правой стороне, и склоняется над Джоном. Тот ничего не говорит, в то время как Шерлок приближается, смотря в его глаза взглядом леопарда, наблюдающего за жертвой, пока не ощущает на коже тёплое дыхание Шерлока и его губы на своих.

И тогда Джон думает: ерунда всё это.

Он не собирается просто лежать, пока Шерлок делает всё, что собирался. Если его целуют из каких-то неизвестных побуждений – даже не сказав, зачем, независимо от того, как терпеливо он ждал объяснения – по меньшей мере, он может насладиться этим. Если Джон собирается сделать это, то он сделает это правильно.

Джон запускает руку в волосы Шерлока, прижимая пальцы к его голове, и притягивает того ближе. Он держит его, наклоняя голову и пробегая языком по внутренней стороне острых зубов. Джон ощущает резкий вдох и не отпускает Шерлока. Поцелуй был глубоким, влажным и немного грязным (в хорошем смысле), такой поцелуй, из-за которого кожа становится влажной от пота, вырываются страстные стоны и приглушенные ругательства.

Шерлок не сопротивляется. Он закрывает глаза, из его груди доносятся низкие стоны, свободная рука хватается за здоровое плечо Джона и время от времени сжимается. Когда Джон почти теряет сознание от нехватки воздуха, он отпускает Шерлока. Шерлок приподнимается, и, мигая, смотрит на Джона. В полутьме его глаза тёмные, а губы красные и блестящие. Слегка задыхаясь, Шерлок заявляет:

- Результат превзошёл мои ожидания.

- Да, насчёт этого…

Но Шерлок перебивает:

- Нет, это будет отлично.

Он наклоняется, целует Джона снова и… Джон всегда был неравнодушен к поцелуям. Ему нравится это, ему нравится запускать пальцы во взъерошенные волосы Шерлока, сжимать его так, что Джон теряет голову, поднимается и прижимается сильнее, чтобы снова услышать этот резкий выдох Шерлока.

Когда они прерываются, чтобы вдохнуть, одна рука Джона на шее Шерлока, а другая обхватывает его бедро, касаясь кончиками пальцев тёплой кожи, скрытой под его поясом. Джон должен остановиться сейчас, пока он ещё может думать.

- Что, - говорит он с чувством, - намечается акт мужеложства, Шерлок?

Шерлок кивает.

- Ну, по сути, да.

На мгновение Джон забыл, что он в кровати – в кровати! – в панике пронзительно орёт его внутренний голос – с пришельцем. Инопланетянином, который наблюдал Земную культуру и выучил язык по какому-то Англо-Холмсианскому словарю, но в действительности ничего из выученного не понимает.

- Шерлок, - Джон предпринимает ещё одну попытку. Спокойно, контролируя себя. Пытаясь абстрагироваться от ситуации, чтобы свести количество жертв к минимуму. – Это четвёртый, нет, пятый раз, когда ты меня целуешь. Почему?

Шерлок не хмурится, но выглядит раздражённым. Если он скажет, что они тратят время на бессмысленные объяснения, то Джон выкинет его из кровати.

- Это прелюдия.

- Хорошо, - каждый ответ, который даёт Шерлок, технически правилен, но ни один из них не даёт представления о том, чем Шерлок мотивируется. Туманные ответы наряду с правдивыми фактами – не то, за чем обычно следует хороший секс. - Но почему?

Шерлок отводит взгляд, задумавшись.

- Я не уверен. Я полагаю, что после интимной близости (при том, что мы оба полностью одеты), следующим логическим шагом будет секс. Культура пресытила его эмоционально-субъективной окраской, но я верю в то, что это ведёт к улучшению стабильных отношений, - Шерлок говорит так, словно отношения – просто ещё одно достижение инженерного искусства, которые соединяет физика. – Но я сомневаюсь, что это нечто большее, нежели способствующий фактор.

Джон снова напоминает себе, что перед ним пришелец. Ему действительно нужен экземпляр этого Англо-Холмсианского словаря.

- Я не спрашивал, ведут ли поцелуи к сексу. Почему ты решил спать со мной?

- Я не собирался. Я уснул только потому, что ты опоздал.

- Прекрати уходить от вопроса! – Джон вскидывает руки к потолку. Потолок не помогает.

- Или прямо объясни, почему ты хочешь со мной переспать, или выметайся из моей кровати.

Шерлок садится, выглядя взбешённым, и сверкает глазами на Джона.

- Ты нарочно придуриваешься.

Шерлок говорит так, словно это самое унизительное оскорбление, которое он знает.

Джон смотрит, как тот идёт к двери, а затем демонстративно отворачивается.

Переизбыток Шерлока в его жизни повлиял на его здравомыслие и также испортил его мозг. Логически, он знает, что действовал рационально, обоснованно, задавая вопросы, которые задал бы любой, оказавшийся на его месте. Он рассержен на Шерлока, но он поступил оправданно. Он должен чувствовать, что поступил правильно.

Но образовавшаяся в груди пустота, причиняющая боль – та неловкость, которую он легко вычисляет. Это – вина. Едва кажущаяся заслуженной.

========== Часть 7 ==========

Шерлок расположился на диване, читая учебник выцветшего синего цвета. Он не сидит – это было бы слишком нормально. Нет, Шерлок лежит на спине, держа книгу на весу над головой. Его бедра рядом со скамеечкой для ног, голова рядом со скрипкой, его смехотворно длинные ноги свешиваются с края дивана, и босые ступни касаются пола.

Это зрелище заставляет Джона застыть в дверях.

- Ты выглядишь, как участник труппы цирка дю Солей, наслаждающийся антрактом, - говорит он.

Шерлок не отрывается от учебника толщиною в три дюйма.

- Ладно, - говорит Джон. Шерлок дулся всё утро, до смешного явно показывая, что он не разговаривает с Джоном. – Я сделаю тосты. Будешь?

Он не ожидает ответа, но всё равно задерживается перед тем, как пойти на кухню.

Периоды дурного настроения у Шерлока напоминают фанатов Манчестер Юнайтед, смотрящих матч: очевидно, неприятно и жутко громко. Здесь меньше звуков, функцию цветов команды выполняет пижама, но всякий раз, когда Джон подступает ближе к журнальному столику, Шерлок водит смычком по скрипке, извлекая такие звуки, какими мог бы гордиться любой футбольный болельщик.

Это не так раздражает, как должно бы. До тех пор, пока Шерлок не начинает развлекаться с пистолетами и взрывчаткой, его приступы хандры и неистовая скука не беспокоят Джона. Он думает, что Шерлок только так может показать своё расстройство, словно он проскочил подростковые года болезненного самоосознания и самобичевания и никогда не знал, что стать взрослым значит терпеть, делая те вещи, которые не хочешь делать, потому что надо.

Шерлок относится к термину «гений» как к точному самоописанию, и он поразителен тем, на что способен, но когда ему скучно, он превращается в испорченного ребёнка. Во многом он великолепный человек с эмоциональными и социальными навыками девятилетнего.

По правде говоря, Джон втайне считает его привлекательным. (Впрочем, он никогда не скажет этого. Нет смысла поощрять дурное поведение). Это настолько смехотворно, что Джону придётся постараться, чтобы не превратить всё это в цирк.

Он намазывает ещё два куска хлеба маслом и берёт вторую тарелку.

Шерлок следит за ним, пока Джон ставит её на журнальный столик, и тянется рукой за голову, к скрипке.

Джон понимает намёк.

========== Часть 8 ==========

Джон уходит на прогулку, оставляя Шерлока яростно читающим на диване. Он блуждает по улицам, наслаждаясь летним теплом солнечных лучей на лице. Эта жара слабо сравнима с палящим зноем Афганистана, вообще странно, что он тоскует по жаркому солнцу и постепенно усугубляющимся солнечным ожогам. Когда он был там, он бы и не подумал, что будет тосковать по чему-либо, когда, наконец, вернётся домой.

В основном он задаётся вопросом, как он мог «нарочно придуриваться», когда он действительно понятия не имеет, что происходит в его собственной квартире. Он делает петлю, огибая станцию, и возвращается, не обращая внимания, куда бредёт, до тех пор, пока почти не оказывается дома. Он вытаскивает мобильный и набирает Сару, чтобы поинтересоваться, не нужен ли больнице ещё работник.

- Нет, спасибо, - тепло отвечает она, - я позвонила Стивену, так что у нас есть полный штат.