Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник) - Кристи Агата - Страница 112

– Когда она обыкновенно спускалась вниз? – спросил Эркюль Пуаро.

– О, от десяти до одиннадцати – как правило, ближе к одиннадцати.

– Если б она спустилась ровно в десять, вас бы это удивило? – продолжал Пуаро.

– Конечно. Обыкновенно так рано она не спускалась.

– Однако сегодня утром она сделала именно так. Как вы думаете, капитан Маршалл, почему?

– Не имею ни малейшего понятия, – равнодушно произнес Кеннет. – Возможно, все дело в погоде – был замечательный день.

– Вы ждали, когда она придет?

Маршалл сел поудобнее.

– Я еще раз заглянул к ней после завтрака. В комнате никого не было. Я был несколько удивлен.

– После чего вы спустились на пляж и спросили у меня, не видел ли я ее.

– Э… да. – Помолчав, он с легким укором добавил: – И вы ответили, что не видели…

Невинные глаза Эркюля Пуаро не дрогнули. Он нежно погладил свои пышные усы.

– У вас сегодня утром были какие-либо определенные основания искать свою жену? – спросил Уэстон.

Маршалл вежливо перевел взгляд на главного констебля.

– Нет, – сказал он, – я просто хотел узнать, где она, только и всего.

Уэстон умолк и чуть передвинул свой стул. Когда же он заговорил снова, его голос приобрел новые интонации.

– Только что, капитан Маршалл, – сказал полковник, – вы сказали, что ваша жена уже была знакома с мистером Патриком Редферном. Насколько хорошо они знали друг друга?

Кеннет произнес:

– Не возражаете, если я закурю? – Он похлопал себя по карманам. – Черт! Я где-то оставил свою трубку.

Пуаро предложил ему сигарету. Закурив, Маршалл сказал:

– Вы спрашивали меня насчет Редферна. Жена говорила, что познакомилась с ним на какой-то коктейль-вечеринке.

– Следовательно, это было просто случайное знакомство?

– Я так думаю.

– Но с тех пор… – Главный констебль сделал паузу. – Насколько я понимаю, это знакомство переросло в гораздо более тесные отношения.

– Вы так считаете, да? – резко произнес Маршалл. – Кто вам это сказал?

– В пансионате все говорят об этом.

Маршалл бросил на Пуаро взгляд, полный холодной ярости.

– Курортные пересуды – это, как правило, неприкрытая ложь!

– Возможно. Но, насколько я понимаю, мистер Редферн и ваша жена дали определенные основания для подобных разговоров.

– Какие основания?

– Они постоянно находились вместе.

– И это всё?

– Вы не отрицаете, что дело обстояло именно так?

– Возможно. На самом деле я не обращал на это внимания.

– Вы не… прошу прощения, капитан Маршалл, – вы не возражали против дружбы вашей жены с мистером Редферном?

– Не в моих обычаях обсуждать поведение своей жены.

– Вы не возражали, не возмущались?

– Разумеется, нет.

– Даже несмотря на то, что это стало причиной скандала и растущего напряжения между мистером Редферном и его женой?

– Я не лезу в чужие дела и жду от других, что и они не будут лезть в мои дела, – холодно сказал Кеннет. – Я не слушаю сплетни и досужую болтовню.

– Вы не отрицаете, что мистер Редферн восхищался вашей женой?

– Вероятно, восхищался. Арленой восхищались многие мужчины. Она была очень красивой женщиной.

– Но лично вы были убеждены в том, что между ними нет ничего серьезного?

– Я уже говорил вам, что никогда не задумывался над этим.

– Предположим, что у нас есть свидетель, готовый показать, что отношения вашей жены и мистера Редферна были очень близкими…

И снова взгляд голубых глаз метнулся на Эркюля Пуаро. И снова на обыкновенно бесстрастном лице мелькнуло выражение неприязни.

– Если у вас есть желание слушать эти сказки, слушайте их, – сказал Маршалл. – Моей жены больше нет в живых, и она не сможет себя защитить.

– Вы хотите сказать, что лично вы в это не верите?

Впервые на лбу у Маршалла выступили крошечные бисеринки пота.

– Я не собираюсь верить в подобные измышления. – Помолчав, он продолжал: – Вам не кажется, что вы изрядно отклоняетесь в сторону? Определенно, то, во что я верю и во что не верю, не имеет отношения к чистому факту убийства, разве не так?

Прежде чем кто-либо успел сказать хоть слово, ему ответил Пуаро:

– Капитан Маршалл, вы не понимаете: нет такой вещи, как чистый факт убийства. В девяти случаях из десяти убийство порождается характером и образом жизни жертвы. Поскольку убитый был именно таким, каким был, он и был убит! До тех пор пока мы не сможем полностью и досконально понять, каким именно человеком была Арлена Маршалл, мы не сможем определить, какой именно человек ее убил. Из чего вытекает необходимость наших вопросов.

Маршалл повернулся к главному констеблю.

– Такова и ваша точка зрения? – спросил он.

– Ну, в какой-то степени… то есть… – неуверенно произнес Уэстон.

Кеннет издал короткий смешок.

– Так и думал, что вы не согласитесь. Насколько я понимаю, все рассуждения о личностях – это удел месье Пуаро.

– По крайней мере, вы можете поздравить себя с тем, что ничем не помогли мне, – усмехнулся детектив.

– Что вы хотите сказать?

– Что вы нам рассказали о своей жене? Ровным счетом ничего. Вы рассказали нам только то, что все и так сами видели. То, что она была красивая и ею восхищались. И больше ничего.

Маршалл пожал плечами.

– Вы с ума сошли. – Повернувшись к главному констеблю, он подчеркнуто спросил: – Сэр, у вас ко мне больше нет никаких вопросов?

– Есть, капитан Маршалл. Будьте любезны, расскажите о том, что вы делали сегодня утром.

Кеннет кивнул. Очевидно, он ожидал это.

– Я позавтракал внизу около девяти часов, после чего читал газету. Как уже говорилось, затем я поднялся к жене и обнаружил, что она уже ушла. Я спустился на пляж, увидел месье Пуаро и спросил у него, не видел ли он ее. После чего я быстро искупнулся и снова поднялся в пансионат. Это было… дайте-ка сообразить… где-то без двадцати одиннадцать – да, совершенно точно. Я взглянул на часы в фойе. Было ровно без двадцати. Я поднялся к себе в номер, но горничная еще не закончила уборку. Я попросил ее поторопиться – мне нужно было напечатать несколько писем, которые я хотел отправить почтой. Затем снова спустился вниз и обменялся парой слов с Генри, барменом. Без десяти одиннадцать опять поднялся к себе. Там я сел печатать письма и печатал до без десяти двенадцать. После чего переоделся в костюм для тенниса, поскольку в двенадцать я договорился играть в теннис. Мы еще вчера попросили не занимать корт.

– Кого вы имеете в виду?

– Миссис Редферн, мисс Дарнли, мистера Гарднера и себя. Я спустился вниз ровно в двенадцать часов и прошел на корт. Мисс Дарнли и мистер Гарднер уже были там. Миссис Редферн подошла через несколько минут. Мы играли в теннис около часа. Как раз после этого мне… мне… сообщили эту новость.

– Благодарю вас, капитан Маршалл. Чистая формальность: кто-нибудь может подтвердить, что вы находились у себя в номере и печатали письма в промежуток времени… скажем, от без десяти одиннадцать до без десяти двенадцать?

– Неужели вы думаете, что я убил свою жену? – слабо усмехнулся Кеннет Маршалл. – Так, дайте-ка подумать… Горничная убирала в номерах и должна была слышать стук пишущей машинки. И есть еще сами письма – из-за всех этих событий я так и не отправил их. Смею предположить, они станут достаточно весомым доказательством.

Он достал из кармана три письма. Конверты были подписаны, но без марок.

– Кстати, содержимое этих писем является строго конфиденциальным, – продолжал Маршалл. – Однако, когда речь идет об убийстве, приходится полагаться на то, что полиция умеет хранить тайны. В письмах содержатся различные цифры, а также финансовые отчеты. Полагаю, если вы посадите перепечатывать их одного из своих людей, у него уйдет на это никак не меньше часа. – Он помолчал. – Надеюсь, вы удовлетворены?

– Ни о каких подозрениях нет и речи, – спокойно произнес Уэстон. – Всем, кто находился на острове, придется дать отчет о своих действиях сегодня утром в промежуток времени между с десяти сорока пяти до одиннадцати сорока.