"Зэ" в кубе (СИ) - Валерина Ирина - Страница 41

– Что-то не так? – в голосе доктора зазвучала тревога. Он сделал знак лаборанту, тот мигом протянул экспресс-анализатор интельдока. Однако Аш-Шер отмахнулся – боль ушла так же быстро, как появилась. Сфокусировав взгляд на обеспокоенном лице научника и убедившись в том, что зрение восстановилось, проговорил спокойно:

– Я в порядке. Уберите с меня всю эту гелевую дрянь, у меня дел невпроворот.

Ассистент принялся суетливо снимать тонкие щупальца линка, опутавшие голову, торс и позвоночник Аш-Шера неким подобием паутинного кокона. Они отлипали безболезненно, но ещё некоторое время подрагивали в руках лаборанта, прежде чем окончательно «выключиться» и перейти из псевдо-живого состояния симбионта в нормальное для кромат-материи – стазис. Аш брезгливо отдёрнул руку, когда к ней потянулся уже слабеющий «побег» линк-системы.

– Вот же мерзость какая!!

Лаборант отчего-то обиделся, точно плохо отозвались о нём самом.

– Ну, не скажите! Когда в Айкон за «остреньким» ходите, так не думаете, наверное...

– Тар-Сот!!! – голос доктора взвился резко, как кнут. – Ты забыл, с кем разговариваешь? Простите, достопочтенный, молодёжь год от года всё глупее – генетику не обманешь.

Аш-Шер небрежно отмахнулся – пустое. Какая разница, что говорит этот бесперспективный функционал? В голове уже роились планы. Как много отличных проектов, оказывается, он откладывал в долгий ящик ради каких-то глупостей… Кстати, каких именно? Аш нахмурился. Странно, досада на бездарно потерянное время была – но причина, побудившая его так неэффективно тратить драгоценный ресурс, никак не вспоминалась. Впрочем, это не имело значения – так же, как засевшая в памяти занозой глупая комбинация букв: «Э», «В», «И». Наверное, какой-нибудь код, давно потерявший актуальность. Уже забыто.

Дверь отошла в сторону с едва слышным шипением. Аш-Шер вздрогнул – тёмный образ мелькнул перед глазами на доли секунды, обжёг страхом, но тут же, неузнанный, растаял.

Усовершенствованный элоим уверенно сделал шаг в новую жизнь.

Об успешно проведённой психокоррекции было доложено Совету. Шер-Тап светился от счастья, заново представляя своего сына участникам внеочередного заседания. О процедуре все деликатно умолчали – да и не в ней дело, важен был только результат. Аш-Шер, уже через несколько минут активно включившийся в прения, выдал пару-тройку дельных предложений касаемо наведения порядка в Трущобах унитполиса, за что был отмечен благосклонным кивком Дул-Хэда, главы Совета.

Дела Аша очень быстро пошли в гору.

Первый приступ острого психоза случился через три месяца после психокоррекции. Аш-Шер вдребезги разнёс дом изнутри и сильно покалечил двух галм, заказанных для него отцом в качестве примирительного подарка. Галмы по элит-заказу, соответствующие самым высоким требованиям, обошлись недёшево, но Шер-Тап охотно потратился – тем более что «игрушки» были приняты сыном более чем благосклонно. Аш, с некоторых пор не обременявший себя этикой, охотно проводил свободное время в объятьях двух совершенных красоток, упиваясь их неистощимой фантазией и полным отсутствием каких-либо комплексов. В целом, до этого жуткого происшествия, их троица представляла собой вполне гармоничный союз – насколько понятие «гармония» вообще применимо к отношениям между существом творящим и сотворёнными. Впрочем, Аш-Шер оставил философию и больше не искал смысла жизни ни в книгах, ни в звёздах. Без этих ментальных обременений радости плоти приносили куда больше удовольствия.

Позже, даже после недельного курса терапии в Психоцентре, Аш-Шер не смог ответить, почему он обошёлся с «куклами» так жестоко. Бедняжки были до того искалечены, что не подлежали восстановлению. Даже много повидавшие техники-трибы, оценивая ущерб, не смогли скрыть изумления при виде повреждений. Аш, заметив их реакцию, саркастически рассмеялся – что взять с недалёких? – и подключился через Айкон к центральному офису «Ганнэден». Через неделю его кровать согревали три великолепные галмы – каждая в своём роде совершенство.

Одну из них он через месяц пинками выгнал из дома, тем самым обрекая на проституцию в Трущобах, двух оставшихся вскоре опять жестоко избил. В спальне устроил форменный погром. Четверо функционалов группы немедленного реагирования несколько минут не могли совладать со взбешённым элоимом. Когда его наконец-то повязали по рукам и ногам и усадили в угол в ожидании специалистов Психоцентра, он бормотал заполошно: «…Здесь всё не так… всё не так…чёрный… чёрный… вокруг одна чернота… уберите от меня эти мерзкие щупальца… опутали голову, опутали, болит… как много чёрного… как много змей… как много мёртвых женщин…» и нервными обирающими движениями пытался снимать с себя нечто, видимое только ему. Функционалы недоумённо хмыкали, переглядывались и выразительно закатывали глаза – мол, ясное дело, от хорошей жизни с жиру взбесился! – но каких-либо комментариев себе не позволяли. Через пять минут, аккурат к появлению специалистов, Аш-Шер успокоился, пришёл в себя и попросил освободить ему руки. Он с очевидным недоумением озирался по сторонам, оценивая разрушения. Было заметно, что он искренне не понимал, как всё это могло произойти.

Курсы психотерапии давали временное просветление. Припадки учащались, Аш-Шер становился опасен, в том числе и для себя, поскольку во время одного из приступов попытался разблокировать защиту инмоба, чтобы вынудить того лететь к штормящему морю.

После долгих совещаний специалисты клиники решили провести сеанс психосинхронизации. Увы, погружение в глубины подсознательного мало что дало – Аш-Шер в его тайной ипостаси представлял собой набор функциональных штампов, которые, паря над пустотой, удерживали на себе сознание. Признаться, такого не ожидал никто. Было очевидно, что это последствия тотальной психокоррекции, о которых благоразумно умалчивали. Как не менее благоразумно умолчали и о том, что синхронисту после сеанса потребовался долгий и болезненный курс восстановительной терапии. По счастью, его гражданский подвиг оказался не напрасен – из подсознания Аша удалось извлечь несколько разрозненных и малопонятных образов, из которых после многочисленных коллегиальных мозговых штурмов сложилась доступная для понимания «картинка». Аш-Шеру в его теперешнем состоянии для обретения душевного равновесия настоятельно требовался объект переноса. Однако галма, способная удовлетворить его притязания, должна была соответствовать строго определённому физическому и психическому типу – никакую другую «куклу» он рядом не потерпит. Изготовление такого непростого заказа заняло куда больше времени, чем уходило на самые изощренные элит-пакеты, но результат удовлетворил и комиссию Совета, и, как всем хотелось думать, самого Аша.

Так в доме появилась Шав.

Вспышки неконтролируемой ярости почти сразу сошли на нет, но раздражительность и острое недовольство всем и вся сохранились. Поскольку эти неудобства касались только галмы и никак не отражались на эффективности элоима, на них благополучно закрыли глаза.

Через два месяца домой вернулся Кир. По исполнении года дети, за которыми присматривали в специализированном центре, возвращались в семьи. Ответственность за их жизни и воспитание достойными членами элоимского общества переходила к родителям. Ввиду особой ситуации Аш-Шеру пошли навстречу и продержали его ребёнка в Доме Младенцев ещё полгода сверх допустимых сроков. Однако сейчас пришло время знакомиться с сыном. Аш честно пытался обнаружить в себе хоть какие-нибудь положительные эмоции по отношению к ребёнку, но понимал, что не испытывает отцовских чувств при виде этого несуразного человечка, неловко ковыляющего по дому при поддержке Шав. Детский плач по ночам раздражал безмерно, игрушки, попадавшиеся под ноги, с лёгкостью провоцировали приступ гнева. Аш-Шер не единожды ловил себя на мысли, что без малейших колебаний заплатил бы любые деньги, только чтобы не видеть отпрыска. Но подобных вариантов не существовало – подросших детей должны были воспитывать отцы, и точка, – поэтому, стиснув зубы, приходилось терпеть в доме это нескладное, бестолковое существо.