Опыт автобиографии - Уэллс Герберт Джордж - Страница 82

Получил от тебя забавную открытку, за которую пришлось приплатить шиллинг и пенс, но я с большой радостью заплатил бы и больше за одно только удовольствие держать ее в руках. А поскольку сейчас канун Нового года, а я все время думаю о прошедшем годе и обо всем, что он нам принес, я не могу найти ничего лучшего, чем написать тебе это письмо еще до того, как наступил Новый год. Если начинать с самого себя, я в этом году все еще на гребне успеха и, мне представляется, иду ко все большей славе, поскольку мое имя распространяется по всему свету и люди, которых я в глаза не видал, из Чикаго, из Кейптауна и даже из такого далекого места, как Янг-Дзе-Кианг, что в Китае, пишут мне и говорят, какое удовольствие они черпают в моих книгах. До сих пор это принесло больше славы, чем денег, но я надеюсь, что в будущем году моя слава окажется оправлена золотом. В этом году я заработал от восьмисот до тысячи фунтов, в будущем году денег окажется больше, потом еще больше, и тогда я надеюсь осуществить планы, которые вынашиваю. Как ты знаешь, старики хорошо устроены в Лиссе, дела Фрэнка сдвинулись с мертвой точки. Когда я в последний раз был в Лиссе, то заметил в прихожей два ящика с часами и еще две коробки с разными деталями. А на следующий год (но пока он знать об этом не должен, чтобы не сглазить) я надеюсь помочь ему твердо встать на ноги. Думаю, удастся устроить его в Лиссе в хорошую лавку, а стариков поместить в лучший дом, чем сейчас. Но ты знаешь старую поговорку: «Поспешай не торопясь». Я хочу, чтоб все поскорее наладилось и утвердилось. А когда Фрэнк сделается опять почтенным горожанином, мы дождемся тебя — загорелого, крепкого и с набитым кошельком. И мы присмотрим в Уокинхеме, Питерсфилде или каком-нибудь другом подходящем месте подобающее пристанище для тебя, чтоб ты все начал сызнова и с наилучшими надеждами. Договорились? Наша маленькая старушка цветет и хлопочет, так что и лет через двадцать, а то и раньше она, не сомневаюсь, будет рада увидеть всех нас троих людьми процветающими, живущими в собственных домах и невероятно довольными жизнью. Старик тоже еще не запылился, и если не придираться, то можно считать, что его хватит еще лет на сто. Вот почему в этот приближающийся Новый год я необычайно весел и полон надежд не только на себя, но и на все наше благословенное семейство.

Доброго тебе счастья, братец Фредди.

Твой навсегда

Не знаю, доходит ли до тебя «Пирсонс мэгэзин», в апреле там начнет печататься мой роман, на который я возлагаю большие надежды, и так до декабря. Только не перепутай — «Пирсонс мэгэзин», а не «Пирсонс уикли».

Будь добр, передай привет Джонстону, он хороший парень — ты ведь заметил? Когда он уезжает? Если он приедет, мне хотелось бы, чтобы он у меня остановился и мы с ним поболтали о старых временах.

Посмотри «Сатердей ревью», если он тебе попадется. Ты увидишь среди еженедельных обозрений Г.-Дж. У. Это я — всякий раз.

Не забудь написать нашему парню и расскажи ему все про себя.

Всю прошлую неделю я собирался написать тебе и рассказать, чем я занимаюсь. Ничего не знаю о параграфе в «Букмене», о котором ты говоришь, можно мне взглянуть на него? Скорее всего, Никол что-то узнал от Барри, который нас навещал. Но параграфы в «Академии» были написаны Хиндом, редактором, после того как он сюда приезжал и мы говорили о нашей работе. Статьи о 2100 годе скоро появятся в «Графике» с цветными иллюстрациями. Я был сильно занят правкой книги, которая в апреле или мае будет опубликована братьями Харперами, и кончится мое годичное или около того молчание. Это будет вроде «Машины времени», но во всех отношениях больше и лучше. Надеюсь, люди за это время меня не забудут. Старые книги по-прежнему продаются — от четырех до шести экземпляров в неделю, принося мне пятифунтовые банкноты. Книгой, о которой говорила «Академия», занимается Линкер; это сентиментальная история в относительно новой манере. Я думаю, это он предложил ее в «Харперс мэгэзин». Называется она «Любовь и мистер Льюишем». И еще заключил договор на серию рассказов для «Стрэнд мэгэзин», но работа эта меня не привлекает. Это как разговаривать с дураками: слово лишнее скажешь — не поймут. Чуть что новое — они сразу же начинают уверять, что читатели этого не поймут. Написал два рассказа — совершенный бред, а они приняли с восторгом. Еще написал рассказ, превосходный, им же он совсем не понравился. Что ж — пойдет в другое место. Сейчас мне пишется с трудом, хотя речь идет — между нами говоря — о комическом романе в старой диккенсовской манере, со множеством забавных людей, совершающих заурядные поступки («Киппс»). Мне здесь лучше, чем где бы то ни было во времена Южного Кенсингтона, и каждый день удается хорошо поработать. Мне в один день приходит в голову столько свежих идей, сколько приходило за неделю в Вустер-парке.

Эми просила меня тебе передать, что в Скулбредс выставлена одна аппетитная индейка — как раз для тебя. Мы все вас любим. Может быть, следующей весной мы к вам и выберемся. Я не видел тебя целую вечность. Наилучшие пожелания на Рождество.

Навсегда твой

Наш толстый кот сбежал. Тактично сообщи об этом Фрэнку.

Не слишком холодно, надеюсь?

Печень тебя не тревожит?

(На рисунке — индейка по дороге в Найвудс.)

Так как близится срок, посылаю ежеквартальные пятнадцать фунтов и надеюсь на следующей неделе тебя повидать. Было очень приятно получить письмо от Фреда, — правда ведь? — а к этому времени, уверен, он прочитает все письма, которые ты ему послала с самого начала войны. Сколько их у него накопилось!

Мне не понравилось, что ты «отложила» пять фунтов. Я не хочу, чтоб ты экономила и копила деньги, которые я тебе присылаю. Их не так уж много, и ты должна тратить их целиком и устраивать жизнь как можно приятнее.

Посылаю тебе также первый отзыв на «Любовь и мистер Льюишем». С момента его появления они успели уже продать тысячу шестьсот экземпляров в Англии и две тысячи пятьсот в колониях, и, думаю, с точки зрения доходности, это лучшая книга из по сию пору написанных.

Передай привет отцу и Фрэнку. И поверь, что я остаюсь твоим любящим сыном