Калитка во Вселенную (СИ) - Кузнецов Юрий Юрьевич - Страница 1

Кузнецов Юрий

Калитка во Вселенную

   Калитка во вселенную

   Совпадения имен, географических названий и событий случайны, и не имеют отношения к реальной жизни.

   Глава 1

   Георгий Ларионцев поднялся по ступеням полуподвала "сталинки", в котором находился спортзал, и сразу окунулся в промозглость ноябрьского московского дня.

   -Неплохо размялся - подумал он. Жорино тело после хорошей тренировки всегда наполняла приятная усталость, какая обычно появляется от качественно выполненной работы.

   Он ходил тренироваться именно сюда по нескольким причинам:

   Во-первых - этот зал находился совсем рядом с его домом у метро "Октябрьское Поле". Ну не совсем, честно говоря - его домом, а с домом, в котором он снимал "однушку", но, тем не менее - рядом.

   Во-вторых - неплохо оборудованный различными тренажёрами спортзал обходился ему очень бюджетно, поскольку был не общедоступным коммерческим спортпредприятием, а тренировочной базой для охранников банка. А в этом банке Жора отработал когда-то на инкассации без малости два года - ну и успел наладить соответствующие связи.

   В-третьих - инструктором тут работал отличный парень Анатолий Кузнецов, в прошлом - офицер-спецназовец и отличный "рукопашник". Как и Георгий, он тоже повоевал в Афганистане, где и был тяжело ранен. В госпитале ему удалили одно лёгкое и, " ...кое-какой прочий ливер по мелочам" - как с легким чёрным юмором говорил о себе Толик. Это поставило крест на его военной карьере, а последующие пертурбации в Вооружённых Силах и вовсе убили в нём желание иметь с армией дело. По крайней мере, в её нынешнем виде.

   Уйдя в отставку по ранению и инвалидности, он сразу отказался от заманчивых предложений нескольких крайне подозрительных криминальных "купцов". Как Жоре рассказывал впоследствии сам Анатолий - пришлось усиленно соображать - как и на что жить дальше, ибо пенсия была мизерной. Однако ничего путного в голову не приходило, навыки для мирной жизни практически отсутствовали - уж больно специфическими были предыдущие занятия. Потихоньку стала развиваться депрессия, и, когда совсем уж было, загрустил Анатолий, тут, слава богу - помогли старые армейские связи. В итоге он устроился - от греха подальше, а к деньгам поближе - в службу безопасности солидного банка, куда его и порекомендовал бывший сослуживец.

   С Ларионцевым они сошлись буквально с первых занятий, на которых Кузнецов обучал банковских охранников действиям при возможном нападении, и, со временем, дружба эта лишь окрепла. Им было, при

   случае, о чём посидеть и вспомнить, так что Анатолий Жоре всегда был рад.

   Работы, так уж внавал, у Кузнецова не было, поскольку обязательные занятия были нечасты, добровольно же, "на физкультуру", как называли это сами охранники, ходили единицы. А регулярные рядовые инструктажи Анатолий свалил на плечи "старших" смен, которым это даже нравилось, и они с удовольствием гоняли "пехоту" в хвост и в гриву, отвлекая инструктора лишь на зачёты.

   Благодаря этой дружбе, даже после увольнениям из банка, полтора-два десятка часов занятий в месяц обходились Георгию очень недорого - то в бутылку-другую хорошего импортного пойла, то в пару пачек отличного трубочного табака, или несколько дорогих сигар.

   К табачным деликатесам и трубке Толик пристрастился после удаления своего лёгкого, поскольку затягиваться дымом при использовании именно этой фигни, как известно, не требуется, и медицина к такому курению относится более-менее лояльно, хотя полностью и не одобряет. Жора же не курил вообще, к тому же что-то периодически доставалось ему вообще халявно - в виде презентов, и приобретать эти дары в магазине иной раз просто не было необходимости. Когда всё же что-то покупать приходилось, то это было вполне Георгию по средствам, ну а советы Анатолия на тренировках подчас были воистину вообще бесценны.

   Дело в том, что рукопашный бой "по Кузнецову" представлял собой весьма пёструю, но чрезвычайно эффективную смесь из арсеналов чуть ли не всех земных видов боевых искусств, включая всякую экзотику типа израильской "крав-мага", французского "савата", славяно-горицкой борьбы и даже бразильской "капоэйры".

   Георгий иной раз просто диву давался, сколько хитрых телодвижений придумали люди, чтоб обездвижить, искалечить или даже убить своего оппонента.

   - Жора, не рви понапрасну задницу, и не стремись объять необъятное - поучал его Анатолий. - Тебе не на Олимпийских играх выступать, и не на чемпионате мира по боевым искусствам. Выбери себе пару-тройку "коронок" и четыре-пять "полукоронок". Отшлифуй первые и более-менее закрепи вторые - тебе до изжоги хватит в скоротечных уличных или аналогичных им стычках. Ну а времени изучить твои слабые места у противников не будет. Как говорится - лучше повторить три приема тысячу раз, чем тысячу приемов по три раза.

   И Жора так и действовал - выбрав из богатого кузнецовского арсенала наиболее подходящие ему несколько приёмов, как защиты, так и нападения, шлифовал их на тренировках, добиваясь максимального автоматизма.

   Итак, у Жоры впереди маячили "длинные" выходные, поскольку аж двое суток дежурства подряд были отработаны честно, а "охраняемое лицо" с ближним кругом охраны, в коий, Ларионцев, слава богу, не входил, отбывали с семейством за кордон на неделю минимум, а может - и более. Посему начальник смены легко отпустил его на отдых на ближайшую неделю точно, а так вообще-то - до звонка на казённый пейджер. Собственно, на этих условиях Жора и согласился отработать двое суток подряд, подменяя то ли заболевшего, то ли отпросившегося сменщика.

   Впрочем, "казённый" пейджер он отключил немедленно, как только, сдав смену, уселся в салоне служебного микроавтобуса, который челноком подвозил отработавший своё персонал от места работы - загородного дома на Рублёвском шоссе - до метро "Молодёжная" и обратно. Обесточил он окаянный приборчик еще и потому, что в славном городе Ржеве, куда собирался отбыть Жора вскоре после посещения спортзала, пейджер не работал, да и вообще - ну его, заразу.

   Этот самый пейджер Ларионцев тихо ненавидел, его попискивание и вибрация всегда означали что-то экстренное и неприятное, связанное с нелюбимой работой. А не любил Жора даже не столько работу, сколько охраняемый "объект", или точнее - "охраняемое лицо". Этим лицом являлся не отягощённый интеллектом и воспитанием то ли еврейский армянин, то ли армянский еврей Рафик Даватян. Непонятно как (а вернее наоборот - всем понятно) как только наступили мутные времена, быстро сколотившего довольно солидное состояние.

   Капризный и хамоватый, маниакально трусливый, он не блистал особым умом, или какими другими деловыми качествами, но хитрозадый был неимоверно.

   В том, что свои деньги Рафик нахапал путями неправедными, ни у самого Ларионцева, ни у прочих Жориных коллег сомнений не было ни малейших. Да и лютый страх, практически паранойя, терзающий прохиндея Рафика все последнее время, служил этому лучшим доказательством. Череда громких заказных убийств бизнесменов, банкиров, криминальных авторитетов и даже пары депутатов, потрясших за последнее время столицу, скорее всего и послужила главной причиной для столь стремительного отъезда Даватяна за границу. Причём - место назначения не афишировалось.

   А вот в Ржев влекла Георгия суровая необходимость выполнить, наконец, обещание, данное родной тётке Елене Станиславовне ещё в конце лета - поправить ей забор, крышу, и починить ещё что-то по дому. В общем, у тётки уже накопился целый список всякого рода заданий персонально для Жоры. Два года назад схоронила она своего супруга, полковника в отставке, довольно неплохого человека, что называется - "по жизни" - и дом остался без хозяйской мужской руки. У Георгия был с дядькой, как ныне говорится - "полный консенсус", и они любили при случае посидеть за чаркой, обсуждая извечные российские проблемы, хотя и бывало это реже, чем хотелось бы. Однако сердце кадрового вояки не выдержало вихря перемен, стремительного развала всего, во что он верил, чем привык гордиться, и он умер внезапно и тихо - во сне.