Проси, что хочешь: сейчас и всегда (ЛП) - Максвелл Меган - Страница 16

Он прикасается к моим бедрам. О, да!

Разводит мне ноги… Да!

Пронзает меня своим проницательным взглядом, призывая, чтобы я тоже посмотрела на него и порочным голосом говорит: «Проси у меня, что хочешь». И прежде чем мне удается ответить, моя любовь, мой мужчина, мой Айсмен одним единственным точным и жарким ударом проникает в меня и заставляет меня кричать от удовольствия. Эрик!

Он, и только он, дает мне то, что мне на самом деле нужно.

Он, и только он, знает, что мне нравится.

Один, два, три… двадцать раз он погружается в меня, желая свести меня с ума. Я кричу, тяжело дышу, царапаю ему спину, пока мужчина, которого я люблю, входит в меня, приводя меня к самому сладкому, чудесному и опустошительному из оргазмов.

В испуге я просыпаюсь. Я одна в своей кровати, вся в поту, и точно помню, что мне снилось. Не знаю, до каких пор мне удастся продлить это ужасное наказание воздержанием от секса, но еще я знаю, что мне нужен Эрик и я умираю от желания быть в его объятьях.

Глава 9

Когда я просыпаюсь, то не знаю, который сейчас час. Я смотрю на часы. Без пяти десять.

Я вскакиваю с кровати. Немцы – ранние пташки, и я не хочу прослыть здесь соней. Я быстро принимаю душ, надеваю простое черное шерстяное платье и высокие сапоги и спускаюсь в гостиную. Там никого нет, и я направляюсь на кухню. Эрик сидит за круглым столом и читает газету. Заметив меня, он откладывает ее.

- Доброе утро, соня, - неприветливо обращается он ко мне.

Симона, которая здесь же что-то готовит, смотрит на меня и тоже здоровается. Определенно, я все-таки заслужила репутацию сони.

- Доброе утро, - отвечаю я.

Эрик не делает никаких попыток встать и поцеловать меня. Это меня удивляет, но я сдерживаюсь, пережевывая в глубине души обиду.

Симона предлагает мне колбаски, сыр и мед. Но увидев, что я отрицательно качаю головой и прошу только кофе, достает домашний сливовый пирог, который она сама же и испекла, а потом подталкивает меня сесть за стол рядом с Эриком.

- Ты хорошо спала? – интересуется он.

Я согласно киваю головой и стараюсь не вспоминать свой горячий сон. Если бы он только знал…

Спустя две минуты Симона ставит передо мной дымящийся кофе с молоком и большой кусок пирога. Голодная, как волк, я отламываю кусок, кладу его в рот и, почувствовав вкус сливочного масла и ванили, восклицаю:

- Ммм, очень вкусно, Симона!

Женщина, обрадованная похвалой, кивает мне головой и выходит из кухни, пока я продолжаю завтракать. Эрик молчит, только внимательно наблюдает за мной, тогда я не выдерживаю, смотрю на него и спрашиваю:

- Что происходит? Почему ты на меня так смотришь?

Он с серьезным видом откидывается назад на спинку стула и отвечает:

- Мне все еще не верится, что ты здесь, сидишь на моей кухне в моем доме.

И, не дав мне ничего сказать, меняет тему и добавляет:

- Когда ты закончишь, мы поедем к моей матери. Мне нужно забрать Флина, там и поедим. Потом я должен буду уйти. Сегодня я играю в баскетбол.

- Ты играешь в баскетбол? – с удивлением спрашиваю я.

- Да.

- Серьезно?

- Да.

- С кем?

- С друзьями.

- А почему ты мне не рассказывал, что занимаешься баскетболом?

Эрик долго-долго смотрит на меня и, наконец, шепчет:

- Потому что ты меня никогда об этом не спрашивала. Но сейчас мы в Германии, на моей земле, и, возможно, я еще не раз удивлю тебя.

Я, как дура, киваю головой. Я думала, что знаю его, и вдруг оказывается, что он занимается спортивной стрельбой, играет в баскетбол и предположительно собирается еще неоднократно удивить меня. Я продолжаю поглощать вкуснейший завтрак. Встреча с его матерью и знакомство с Флином заставляют меня нервничать, поэтому сейчас у меня, что на уме, то и на языке.

- Когда ты сказал, что здесь не принято пылко приветствовать друг друга, это также не подразумевает и поцелуи на ночь?

Я замечаю, что мой вопрос застал его врасплох, но, снова открывая газету, он все же отвечает:

- Поцелуи будут, когда мы оба этого захотим.

Вот так! Он только что сказал, что ему не хочется целоваться со мной. Вот дерьмоооооо! Он дал мне отведать моего же лекарства, и оно мне совсем не по вкусу.

Я жую сливовый пирог, но, видимо, у меня сейчас такое лицо, что он бросает:

- Еще вопросы есть?

Я отрицательно качаю головой, а он возвращается к чтению, но краешком глаза я замечаю, как он едва сдерживает улыбку. Вот шельма!

Когда я окончательно расправляюсь с роскошным завтраком, он встает, и я делаю то же самое. Мы направляемся к выходу, и там, открыв шкаф, достаем наши пальто. Эрик смотрит на меня.

- Что теперь не так? – спрашиваю я, увидев выражение его лица.

- Это плохое пальто. Здесь тебе не Испания.

Я щупаю свое черное пальто из «Десигуаля[14]» и заявляю:

- Спокойно, оно греет сильнее, чем ты думаешь.

Нахмурив брови, он поднимает мне воротник пальто, и, взяв за руку, объявляет, пока мы идем по дому к гаражу:

- Надо будет купить тебе что-нибудь, потому что я не хочу, чтобы ты заболела.

Я вздыхаю и молчу. Я не собираюсь задерживаться здесь на столько, чтобы возникла необходимость мне что-либо покупать. Как только мы садимся в «Мицубиси», Эрик нажимает на кнопку на пульте управления, расположенном в машине. Пока автомобиль внутри за считанные секунды разогревается, ворота гаража открываются. Хорошая машина «Мицубиси»!

Звучит радио, и я улыбаюсь, узнав «Марун Файв». Эрик за рулем. Он серьезен, ну, как и всегда. Мне нет необходимости спрашивать, он сам начинает рассказывать, где мы проезжаем.

Его дом, как ясно из его рассказа, находится в районе Трудеринг, прекрасном месте, где при свете дня я замечаю много похожих на его владение резиденций. А еще маленькие домики! Они просто прелесть! Выехав на шоссе, он показывает мне, что немного дальше на юг начинаются сельскохозяйственные поля и небольшие лесочки. Это меня очень трогает. Жить рядом с природой, как в Хересе, для меня просто необходимо.

Мы минуем район Рим и добираемся до элегантного района под названием Богенхаузен. Здесь живет его мать. Миновав дорогу, вдоль которой по обеим сторонам выстроились роскошные шале, мы останавливаемся перед черными коваными воротами. Я начинаю сильно нервничать. Я знакома с Соней и знаю, что она просто чудо, но она мать Эрика, и от этого мое напряжение только растет.

Припарковав машину в прекрасном гараже, Эрик смотрит на меня и улыбается. Он знает меня и понимает, что, когда я такая молчаливая, это означает, что я очень волнуюсь. Когда я собираюсь сказать какую-нибудь глупость, чтобы разрядить обстановку, дверь в дом открывается, и перед нами возникает Соня.

- Надо же, какая радость! Какая радость видеть вас здесь вдвоем! – светясь счастьем, говорит она.

Я улыбаюсь, сил ни на что больше у меня не осталось. И когда Соня подходит и обнимает меня, а я обнимаю ее в ответ, она шепчет мне на ухо:

- Добро пожаловать в Германию и в мой дом, родная. Мы тебя здесь все крепко полюбим.

- Спасибо, - удается пробормотать мне.

К нам подходит Эрик, он целует мать. Затем он со всей серьезностью берет меня за руку, и мы вместе заходим в дом, где в приятной обстановке я сразу же согреваюсь. В доме стоит ужасный шум. Звучит монотонная музыка.

- Флин в гостиной играет в одну из своих кошмарных компьютерных игр, - объясняет нам Соня.

И, глядя на своего сына, добавляет:

- У меня голова пухнет. Он просто не умеет играть без этой проклятой музыки.

Эрик улыбается, а она продолжает:

- Кстати, только что звонила твоя сестра Марта. Она сказала, чтобы мы ждали ее на обед. Она хочет поздороваться с Джуд.

- Великолепно, - соглашается Эрик, в то время как я уже почти схожу с ума от музыки, доносящейся из гостиной.

Эрик и его мать еще несколько минут разговаривают о той женщине, которая присматривала за Флином. Они оба в ней разочарованы и решают нанять кого-нибудь, кто бы помогал им заботиться о ребенке. Пока Соня с Эриком общаются, я удивляюсь тому, что они без проблем делают это, несмотря на адский шум. Более того, мне кажется, они к этому привыкли. Как только они заканчивают, к ним подходит девушка и что-то говорит Соне. Мать Эрика, извиняясь, уходит. Неожиданно Эрик протягивает мне руку.