Жертва (ЛП) - Пон Синди - Страница 31

Она вернула облик девушки, и Стоун дал ей тунику, а потом вручил длинную юбку. Стоун был прав. Им нужно было предупредить монахов и придумать, как спасти Чжэнь Ни и закрыть новую брешь. Но все было против них.

 * * *

Кай Сен

 Похороны настоятеля и других погибших в сражении монахов прошли сразу после победы над демонами. Не было времени на церемонии, когда умирали они от прикосновений существ из преисподней. Все тела сразу сожгли, большая площадь монастыря пылала, сияя ярко, словно полуденное солнце. Кай Сен стоял на краю площади, немея, борясь с кружащейся головой, пока смотрел на огонь. Слишком много таких похорон прошло на этот год – потеряли сотни монахов – и они верили, что не увидят монстров, ведь брешь была закрыта.

Пепел летал в ночном воздухе, оставшиеся несколько сотен монахов смотрели в тишине, уставшие для слез по их умершим братьям и главе. Горло Кай Сена сжималось. Глаза щипало, но он не отводил взгляда. Несколько монахов подошли к нему, когда зажгли огонь, пожимали руки и хлопали по плечу. Он оставался, пока мог стоять, а потом вернулся, шатаясь, в комнату настоятеля Ву.

* * *

Кай Сен резко сел на кровати, тело было мокрым от пота, сердце колотилось о грудную клетку. Его сны были полны криков, ужасающих картинок: гниющие лица нежити, братьев-монахов, что он потерял, растерзанные на куски… Он растерянно призвал адское пламя, озаряя просторную комнату. Он запаниковал на миг, не поняв, где он, а потом вспомнил: старая спальня настоятеля Ву. Он перебрался сюда прошлой ночью после похорон настоятеля Ву, когда в бумагах оказалось, что он выбрал Кай Сена новым главой монастыря.

Он вылез из узкой твердой кровати, чувствуя синяки на затекшем теле. Он подбросил шар огня, и тот полетел за ним, сияя над головой. Он толкнул дверь и вышел в темный и тихий коридор, ведущий к кабинету настоятеля. Ставни в длинном коридоре были белыми с квадратными узорами. Судя по тусклому свету, близился рассвет, значит. Кай Сен смог поспать четыре часа.

Войдя в кабинет, он прошептал быстрое заклинание тихим голосом, и парящий шар огня задрожал, а потом стал больше, озаряя комнату зловещим голубым. После того, как тело настоятеля убрали, несколько монахов остались, чтобы убраться. Они подняли упавшие полки, расставили книги, убрали обломки мебели и подмели пол. Но как бы Кай Сен с Ханом ни пытались оттереть темный силуэт на каменном полу, где умерла двуликая женщина-демон, они не смогли его убрать. Кай Сен невольно поглядывал туда.

В сиянии адского огня пятно пульсировало красным, как живое. Поежившись, Кай Сен отвернулся и сел за длинный стол настоятеля. Все, что не было сломано, вернули туда: кисти для каллиграфии, чернильный камень были на краю, бумаги сложили грудой. Но Кай Сену это не было интересно. Он взял овальный камень, что был большим для его ладони и удивительно тяжелым. К счастью, он не разбился в хаосе. Божественный камень был испещрен словами и символами, что он не узнавал. В свете дня камень был молочного цвета, почти прозрачный, но когда он поднес его к свету, камень оказался матовым, а внутри кружились синие вены. Кай Сен посчитал это игрой света и списал на свою усталость. Но теперь в тусклом свете рассвета камень стал черным. У него словно был свой разум.

Настоятель Ву сказал, что это поможет ему найти новую брешь, но как он работал? Он никогда не видел камень даже на уроках, как и не замечал на рисунках. Если настоятель не смог заставить камень работать, как сможет он? Закукарекали два петуха, живущие во дворе монастыря. Вскоре прозвучит первый гонг, начнется его первый день главы. Он хотел закрыть руками лицо, чувствуя груз на плечах. Вместо этого он попытался поработать с камнем. Сосредоточившись на том, чему учил его настоятель Ву, на своих умениях, он задумался, какие элементы призвать – огонь, землю, металл, воду ил дерево.

Он инстинктивно начал с земли, взывая к магии камня. Нити магии земли, что он тянул к себе, отличались от огненных, были тяжелее, и чем больше Кай Сен тянул, тем сильнее ему казалось, что он чувствует во рту вкус пыли, тяжесть в солнечном сплетении. Камень начал менять цвет с черного на молочный, показывая синие вены, что начали кружиться и сиять. Его грудь сдавило от восторга, и он продолжил звать землю, пока на лбу не выступил пот, пока не промокла шея. Кай Сен тянул изо всех сил, используя себя как проводник, пока перед глазами не помутилось. Камень ярче не стал.

На площади прозвучал первый гонг, отвлекая его, камень снова стал черным. Кай Сен согнулся, его тошнило, но он лишь задыхался, глаза слезились. Он прижался к столу, моргнул, пытаясь прояснить зрение, списав все на слезы, на его глаза словно накинули серую вуаль. Камень выпал из его дрожащей руки, и, к его облегчению, зрение прояснилось. Он судорожно вдохнул, а в библиотеку вошел Хан.

- О, ты встал, - сказал Хан.

Кай Сен кашлянул и сглотнул.

- Да. Много дел.

Брови Хана сдвинулись, выдавая его тревогу, но Кай Сен поднял руку.

- Ты будешь помогать в укреплении монастыря, - сказал Кай Сен.

- Конечно, брат.

Кай Сен встал, поднял и спрятал камень в кожаный мешочек на поясе. Монахи стояли рядами в белых туниках скорби, готовы принять его, когда он вышел наружу.

 * * *

Чжэнь Ни

 Чжэнь Ни была рада, когда она отпустила Перл. Она попыталась вдохнуть, но грудь сдавливала лента, которую муж даже не развязал в первую брачную ночь, как говорилось в традиции. Он от многих обязанностей увиливал, и теперь она знала причину. У господина Бэя могло и не быть там органа, или он мог быть просто чудовищным. Ее чуть не стошнило тем, что она съела для силы, но вместо этого она впилась ногтями в ладони и сглотнула:

- Иволга, - сказала она.

Чжэнь Ни не повышала голос, но старшая горничная тут же появилась в зале.

- Да, госпожа?

- Прошу, сообщи всем снаружи, что я не приму больше никого сегодня, - сказала Чжэнь Ни. – Они могут вернуться завтра.

- Да, госпожа, - Иволга была в тунике и штанах персикового цвета с зеленой вышивкой на воротнике. Серебряные украшения были в ее волосах, стянутых в два пучка. Она была похожа на горничную богатого дома, но все же не была одета так хорошо, как Скайбрайт. Даже не понимая этого, Чжэнь Ни решила, что каким бы богатым ни был ее муж, она никогда не поднимет горничную до того статуса, что был у Скайбрайт в поместье Юань. Или до того места, что она занимала в ее сердце.

Быстрая Иволга исчезла раньше, чем Чжэнь Ни закончила мысль. Чувствуя себя уставшей и эмоционально истощенной, она хотела опустить голову на овальный столик, но вошла Роза, держа Цветочек за руку. Девочку искупали, от нее сладко пахло, и Чжэнь Ни запах напомнил пирожные с медом. Роза заплела густые волосы девочки в две длинные косы. Ее переодели из мешка для риса, в который одел девочку господин Бэй, в дорогую лавандовую тунику и штаны, расшитые золотыми хризантемами. Дитя-демон было самой красивой девочкой из всех, что она видела.

Невольно Чжэнь Ни протянула руку и сказала:

- Милая. Лепесточек. Иди сюда.

Цветочек подошла, ее милое личико озаряла улыбка. Чем ближе она подходила, тем веселее становилась Чжэнь Ни, пока дитя-демон не оказалось на ее коленях и не обвило ручкой ее шею.

- Мама, - просто сказала она.

Прикосновение девочки стерло всю печаль и страх, что терзали сердце Чжэнь Ни, как солнце рассеивало тучи. Она понимала где-то далеко в сознании, что Цветочек ее очаровывала, но почему бы не забыть о тревоге и страхе? Почему бы не отдаться хорошим чувствам? Какой в этом вред? Ее заставили стать мамой этому ребенку, вот и все.

- Она поела? – спросила отвлеченно Чжэнь Ни, обнимая девочку.

Спокойная Роза вдруг замялась.

- Да, госпожа. Она захотела сырое мясо.

- Да? – Чжэнь Ни провела ладонью по косе Цветочка. – Знаю, в некоторых провинциях тонкие кусочки сырой говядины смешивают с лапшой… - она резко замолкла, Роза покачала головой.