Антология мировой фантастики. Том 8. Замок ужаса - Толстой Алексей Николаевич - Страница 31

Мой сон был нездоровым и походил на тот, который мне привиделся предыдущей ночью. Снова темный грот, свинопас с жутким погрязшим в грязи стадом, — но сейчас все детали сна словно приблизились, были видны отчетливее. Я разглядел расплывчатые черты одного из животных и пробудился с таким криком, что Ниггерман прыгнул в сторону, а бодрствовавший капитан Норрис громко рассмеялся. Знай он причину моего крика, он бы воздержался от смеха, но я почти ничего не запомнил из своего кошмарного сна — страх иногда поражает память весьма кстати.

Когда все началось, Норрис и разбудил меня, предлагая прислушаться к кошкам. Из-за закрытой двери доносилось душераздирающее мяуканье и скрежет когтей, а Ниггерман, не обращая внимания на сородичей снаружи, носился вдоль голых стен.

Я, так как происходило нечто аномальное, необъяснимое, почувствовал острый страх. Крысы, если только у меня и кошек не развились галлюцинации, шурша, соскальзывали вниз внутри римских стен, которые я считал сделанными из монолитных известняковых блоков. Но даже если это было так, если там были живые существа, то почему Норрис их не слышит? Почему он обращает все свое внимание на Ниггермана и кошек снаружи и не догадывается, чем вызвано их поведение?

К тому времени как я, по возможности спокойно и логично, сумел рассказать Норрису, что я, казалось, слышал, шум утих. Он удалился вниз, вглубь, ниже всех возможных погребов, и как будто вся скала под нами заполнилась рыскающими крысами. Норрис не проявил скептицизма, наоборот — он выслушал меня внимательно. Он жестом показал мне, что и кошки за дверью стихли, как будто потеряли след крыс. Однако, Ниггерман вновь разбушевался и теперь бешено царапал основание алтаря в центре склепа.

Происходило нечто невероятное. Я видел, что капитан Норрис — человек материалистически мыслящий, куда более молодой и здоровый, чем я, — тоже был не на шутку встревожен, хотя, быть может, и потому, что всю жизнь слушал местные легенды. Мы завороженно смотрели на кота, который, постепенно успокаиваясь, все еще бегал вокруг алтаря.

Норрис перенес фонарь поближе к алтарю, опустился на колени и стал соскребать старые лишайники, чтобы лучше осмотреть то место, где его тяжелая плита сходилась с полом. Он ничего не нашел и уже хотел подняться, когда я заметил одно простое обстоятельство, заставившее еня задрожать, хотя оно только подтвердило уже оформившееся подозрения.

Я сказал о нем Норрису, и некоторое время мы напряженно наблюдали простой и неоспоримый феномен — пламя фонаря, поставленного около алтаря, заметил отклонялось, как бывает при сквозняке, в сторону. Струя воздуха, несомненно, исходила из щели между полом и алтарем.

Остаток ночи мы провели в хорошо освещенном кабинете, нервно обсуждая дальнейшие действия. Одного только открытия, что под древнейшей римской кладкой существует еще одно глубочайшее подземелье, пока не обнаруженное никем из работавших здесь триста лет археологов, было бы достаточно, чтобы взволновать человека, А тут еще зловещие легенды, окружавшие замок! Возбужденное сознание подсказывало два выхода: от греха подальше покинуть замок навсегда или, набравшись смелости, решиться на приключения и произвести вскрытие пола в подземелье.

К утру мы решились на компромисс: поехать в Лондон, набрать группу профессиональных ученых-археологов и с их помощью раскрыть тайну. Кстати, прежде чем покинуть подземелье, мы безуспешно пытались сдвинуть с места алтарь, который, несомненно, был дверью в пугающую неизвестность, а теперь разобраться во всем мы хотели предоставить более подготовленным людям.

Мы долгое время провели в Лондоне, договариваясь с пятью учеными, неоспоримо авторитетными людьми, на которых можно было положиться и в том случае, если в ходе дальнейших исследований всплывут какие-либо семейные тайны. Рассмотрев наши факты, догадки, легенды, они не только не стали высмеивать нас, но, напротив, проявили искренний интерес и сочувствие. Нет необходимости упоминать все имена; но могу назвать, например, сэра Уильяма Бринтона, прославившегося раскопками Троада. Когда, наконец, тронулся поезд, увозивший всю нашу группу в Анкестер, я вдруг почувствовал, что стою на пороге ужасных открытий. Возможно, так на меня подействовала совпавшая с началом экспедиции смерть нашего президента за океаном и общая атмосфера траура среди живших в Англии американцев.

Вечером седьмого августа мы прибыли в Эксхэм Праэри и узнали, что в наше отсутствие ничего необычного не произошло. Кошки были совершенно спокойны, и ни одна мышеловка не сработала. К исследованиям мы собирались приступить на следующий день, а пока я разместил гостей по комнатам.

Сам я остался в своей спальне в башне, как всегда, с Ниггерманом. Заснул я быстро, но меня сразу захватили кошмары. Мне снилось римское празднество, на котором в центре внимания находилось закрытое блюдо, хранившее нечто страшное. Потом опять вернулся проклятый пастух с грязным стадом в полуосвещенном гроте. Однако встал я поздно, уже наступил день, и все было мирно. Крысы, настоящие или мнимые, меня не потревожили, Ниггерман еще крепко спал. Спустившись вниз, я увидел, что во всем доме царит спокойствие. Один из исследователей, Торнтон, довольно нелепо попытался объяснить установившийся покой тем, что определенные силы уже показали мне то, что я должен был увидеть.

К одиннадцати часам утра все было готово к работе и, вооружившись мощными электрическими фонарями и специальным инструментом, мы сошли в подземелье и закрыли за собой дверь. Ниггермана ученые, полагаясь на его чутье, решили взять с собой на случай встречи с крысами.

Мы бегло осмотрели римские надписи и украшения алтаря, так как трое из ученых их уже видели, а все пятеро читали их описание, Все внимание было обращено на центральный алтарь, и уже через час сэр Уильям Вринтон налег на использовавшийся в качестве рычага лом, и плита отклонилась назад.

Если бы мы не были подготовлены, то открывшееся жуткое зрелище привело бы нас в ужас. Через квадратный люк в каменном полу мы увидели лестницу с истертыми ступенями, усыпанную человеческими костями. Позы сохранившихся скелетов выражали панику и ужас, многие были изъедены грызунами, а черепа указывали на явный идиотизм или обезьяноподобие их прежних обладателей.

Вниз от страшных ступеней уходил тоннель, похоже, выбитый в скале и пропускающий поток воздуха. Это не было мгновенным колебанием воздуха, как, например, при захлопывании люка, но постоянным, свежим дуновением. Несколько помедлив, мы с содроганием принялись расчищать проход. Именно в тот момент сэр Уильям, осмотрев каменные стены, сказал, что тоннель, судя по направлению стесов, был пробит снизу..

Теперь я должен собраться и особо тщательно подбирать слова.

Спустившись на несколько ступенек, мы увидели спереди свет, не мистический фосфоресцирующий, а нормальный дневной свет, который не мог проникать откуда-либо, кроме как через неизвестные отверстия в известняковой скале, на которой стоял замок. В том, что эти отверстия не были найдены ранее, нет ничего удивительного: долина совершенно необитаема, а скала, нависающая над ней под углом, столь высока, что осмотреть ее всю под силу только альпинисту.

Еще через несколько шагов у нас перехватило дыхание от нового кошмара и перехватило дыхание в прямом смысле слова, так как Торнтон упал в обморок на руки застывшего без движения соседа, Норрис, полное лицо которого вдруг побелело и обрюзгло, дико закричал, а я, кажется, захрипел и закрыл глаза.

Тот, кто стоял за мной, безжизненным голосом простонал:

«О, боже!». Из семи мужчин только сэр Уильям Бринтон сохранил самообладание, хотя шел во главе группы и должен был увидеть этот ад первым.

Это был полуосвещенный грот гигантских размеров, в котором я разглядел могильники, сложенные в круг валуны, римское строение с низким куполом, разрушенный сакский жертвенник, раннеанглийскую деревянную постройку. Но все это меркло на фоне моря костей. Большинство их было насыпано беспорядочными грудами, а некоторые были еще соединены в скелеты, позы которых указывают на демоническую ярость — они или отбивались от угрозы, или кровожадно хватали других.