Арифмоман. Дилогия (СИ) - Рудазов Александр - Страница 18

И эти пики они при виде Эйхгорна молча скрестили.

— Служивые, дайте пройти, — вежливо попросил он.

— Простите, мэтр, вас выпускать не велено, — с каменным лицом ответил стражник.

— Почему? — моргнул Эйхгорн.

— Королевский приказ. Отойдите от ворот.

— А если я вас заколдую? — поднял руки Эйхгорн. — Кали-маааааа!.. Кали-мааааа!..

Стражники отреагировали мгновенно. Один смачно харкнул Эйхгорну в лицо, а второй каким-то непостижимым образом переместился за спину и заломил руки. Первый тем временем уже выхватил саблю и приставил ее к груди липового волшебника.

— Служивые, вы не охренели?! — повысил голос Эйхгорн.

— Не шевелитесь, мэтр, — холодно потребовал стражник. — Попытаетесь колдовать — проткну.

— Да еж вашу меть, да пошутил я! — закатил глаза Эйхгорн. — Пустите, не собираюсь я вас заколдовывать!

— Сначала поклянитесь вратами Шиасса и могилой Бриара.

— Клянусь, [цензура]! Чем хотите клянусь! Дайте харкотину вытереть!

Первый стражник убрал саблю, второй разжал хватку. Эйхгорн потер левый локоть — его едва не вывернули из сустава. Утирая лицо, горе-волшебник глядел на стражников снулым взглядом, и пытался решить, как на все это реагировать.

Откуда-то вынырнул Еонек. Испуганно глядя на своего начальника, паж ахнул:

— Мэтр, мэтр, зачем вы на них напали?!

— Я напал?.. — приподнял брови Эйхгорн.

— Подтверждаю, — кивнул стражник. — Напал. Собирался нас заколдовать.

— Да пошутил же я… — пробурчал Эйхгорн. — Что ж вы за народ такой дурной…

— Когда мы на посту, мы таких шуток не понимаем, мэтр, — чопорно ответил стражник. Подумав, добавил: — И когда не на посту — тоже.

Эйхгорн только поморщился. Он был совершенно уверен, что страшное «заклинание» испугает стражу. Но те оказались не робкого десятка.

— Что вы, мэтр! — присвистнул паж, когда Эйхгорн ему об этом сказал. — Это же тримейские наемники! Они не то что волшебства — самого Бельзедора не побоятся!

— Вижу, что четкие ребята, — мрачно кивнул Эйхгорн. — А вот харкаться-то было зачем?

— Как это зачем? Все же знают — если плюнуть колдуну в лицо, он не сможет колдовать, пока не утрется.

— Заплюют меня тут с такими суевериями… — вздохнул Эйхгорн.

Произошедшее его расстроило. Не из-за инцидента со стражей — мужики на посту, на что обижаться? На месте короля Эйхгорн бы им еще и премию выписал — выучка хорошая, хлеб едят не даром.

А вот то, что король запретил выпускать его наружу — это скверно. Значит, держит под подозрением, не доверяет. Его можно понять, конечно — явился невесть откуда какой-то проходимец без документов, показал пару мутных фокусов…

Эйхгорн сам бы себе не доверял в такой ситуации.

— Мэтр, и вы это… оставайтесь пока у себя в башне… — виновато пробубнил Еонек. — Его величество сказал, что пока не увидит настоящее волшебство, из дворца вас не выпустят… Его величество ужасно не любит, когда его обманывают…

— Он думает, что я шарлатан?

— Простите, мэтр, его величество немного недоверчив… — развел руками Еонек. — Может, просто сотворите ему быстренько какое-нибудь волшебство попроще?

— Расположение звезд пока что неблагоприятное.

Как и король, паж глянул на Эйхгорна с сомнением. Похоже, прежний волшебник использовал другие отмазки.

— Пива-то ты мне можешь принести? — спросил Эйхгорн.

— А, ну это-то запросто! — просветлел лицом Еонек. — Только на поварне пива не держат… но я хоть прямо сейчас в трактир сбегаю! Давайте деньги!

Эйхгорн машинально достал тощий кошелек. Там лежала банковская карта (почти пустая), несколько клубных в разные учреждения и деньги. Четыре тысячи четыреста двадцать один рубль восемьдесят копеек.

Купюры Эйхгорн даже не стал показывать. Вряд ли кому-то здесь будут интересны эти фантики. А вот монеты предъявил пажу — и тот недоуменно на них уставился.

— Странные какие-то… — протянул он, рассматривая темно-желтый червонец. — А что это за закорючки?

— Цифры. Это монеты одного далекого волшебного царства.

— Но это ж не золото, нет?.. И не серебро?..

— Нет, конечно. Латунь, медь, сталь.

— Даже не знаю… А какой у них курс?

Эйхгорн молча вернул монеты обратно в кошелек. Черт с ним, можно и потерпеть без пива какое-то время. Тем более, что еще неизвестно, какого оно здесь качества.

— Хотите волшебства, значит?.. — пробормотал он, возвращаясь в башню. — Будет вам волшебство…

На следующий день Эйхгорн снова спустился из башни. Он выяснил у пажа, что ему запрещено только покидать дворцовую территорию, а в ее пределах можно гулять где вздумается. И он решил поискать каких-нибудь компонентов собственноручно.

Ну и в винный погреб наведаться, глянуть — нет ли там чего получше компотика, который подают придворному волшебнику? А то от него уже подташнивает.

Эйхгорну действительно никто не препятствовал. Несколько часов он бродил по дворцу и саду, машинально пересчитывая и каталогизируя помещения. Побывал на поварне, где снял пробу с королевского обеда, и в прачечной, где познакомился с королевскими портнихами. Им Эйхгорн отдал всю одежду прежнего волшебника, чтоб не занимала зря место в шкафу.

Портнихи сразу же захлопотали. Эти две пожилые тетушки обожали свое ремесло, но королевская семья была равнодушна к высокой моде, так что шили они в основном одно и то же. А тут появилась возможность поработать с балахоном волшебника! Портнихи немедленно сняли с Эйхгорна мерки и пообещали все перешить и подогнать под его фигуру. Благо другой работы у них особо не было — вот разве что наложить заплатки на панталоны его величества.

Вообще, парибульский королевский двор жил очень… по-домашнему. Никакого политеса, этикетных расшаркиваний. Навытяжку ходили только тримейские наемники — остальные слуги чувствовали себя скорее членами семьи. Короля Эйхгорн вообще увидел на плацу — тот стрелял из лука со своими гвардейцами, обутый все в те же домашние тапки.

А на заднем дворе Эйхгорн встретил парибульскую королеву. Правда, сначала принял ее за уборщицу — совершенно непримечательная женщина средних лет, в простой одежде, голова повязана платком. Она занималась тем, что кормила своих собачек — сидела на корточках, смешивая в мисках мясо, муку и соус.

Ее величество тепло поприветствовала Эйхгорна, расспросила о житье-бытье и не отпустила, пока он не познакомился с каждым из ее питомцев. Сахарок, Медок, Пчелка, Вереск, Голубчик, Хитрец, Непоседа, Весельчак, Дымок, Тенек и Зернышко по очереди тяпнули Эйхгорна за пальцы, причем довольно болезненно.

Особенно болел указательный на правой руке — собак было одиннадцать, так что этому пальцу досталось два укуса.

Кроме того, Эйхгорн познакомился с дофином. Семилетний принц поприветствовал нового волшебника сильным пинком в голень, после чего задал стрекача. Лакей, бывший тому свидетелем, посочувствовал Эйхгорну и поведал, что королевский наследник — на редкость шумливый и шаловливый ребенок. Он обожает подкладывать всякую дрянь слугам в туфли, кидаться в людей камнями и грязью, завязывать в узел знамя и воровать серебряные приборы, разбрасывая их где попало.

А возвращаясь в башню, Эйхгорн встретил еще и младшего брата короля. Ну как встретил… Эйхгорн завернул за угол и наступил на ладонь какого-то толстяка. Тот лежал посреди коридора, раскинув руки, и мрачно смотрел в потолок. От него так страшно разило вином, что можно было опьянеть, просто вдыхая поглубже.

— Ты наступил на меня, холоп! — возопил принц.

— А какого черта ты лежишь на дороге? — зло буркнул Эйхгорн, который еще не знал, кто перед ним.

— Повежливее! — дохнул перегаром пьяница. — Я принц Шевузирд! Кланяйся, холоп!

— Ваше высочество, а почему вы… тут лежите? — осторожно осведомился Эйхгорн.

— Я устал, — жалобно ответил принц. — Отнеси меня в мои покои, холоп.

Конечно, Эйхгорн не стал этого делать, но лакея все-таки позвал. Ему не очень хотелось лишиться головы из-за какого-то самодура. Немного позже он узнал, что принц не обладает здесь никакой властью, что старший брат терпит его только из жалости, что даже пажи не проявляют уважения к этому вечно пьяному кретину… но до этого ему пришлось понервничать.