Аппарат - Прибытков Виктор Васильевич - Страница 11

Накануне пленумов приходилось засиживаться в общем отделе допоздна. Много не решенных «пустячков». Звонок от шефа.

— Слушаю, Константин Устинович…

— Виктор, ты сможешь быстро найти Горбачева? Леонид Ильич ждет. Я должен идти с ним и представлять…

— Постараюсь…

Из сказанного мне понятно — Горбачева со Ставрополья, наверное, хотят утвердить секретарем ЦК, взамен недавно умершего Кулакова. Видимо, решение пришло неожиданно и Черненко получил приказ «представить» претендента «пред светлые очи».

Где его искать? Обычно секретари останавливались в гостинице, что на Арбате в Плотниковом переулке. Звоню туда:

— Горбачева Михаила Сергеевича можно попросить к телефону?

— В город вышел, — отвечает дежурный. — Куда пошел, не сказал…

— Пусть сразу звонит, как появится, — говорю я в трубку. — Черненко или мне…

Проходит 15 или 20 минут. Взрывается в очередной раз телефон шефа:

— Ты нашел Горбачева? — голос Черненко сочится недовольством.

— В гостинице нет. Ищу…

— Плохо ищешь…

Снова звоню в гостиницу. Горбачев не появлялся. Обзваниваю несколько отделов ЦК: сельскохозяйственный, организационный, пропаганды…

— Нет.

— Не был…

— Не появлялся!

Звоню Черненко.

— Нет его нигде, Константин Устинович…

В ответ слышу раздраженное ворчание:

— Зайди!

Захожу. Сидит туча-тучей.

— Где твой Горбачев?

— К сожалению, Константин Устинович, не могу яайти…

— Все проверил? У тебя больше нет каналов?.. Так! Если за 30 минут не найдешь, то… то у нас есть и другие кандидатуры на секретарство! Вот!

Бегом возвращаюсь в кабинет. Хватаю аппарат ВЧ. Звоню в Ставрополь — там вторым секретарем крайкома у Горбачева работает мой старый приятель по комсомолу:

— Привет, Виктор! Как дела? Давно не виделись… Слушай, есть просьба! Говорить некогда! Где найти твоего шефа в Москве? Дай все телефоны, какие можешь…

Тот смеется:

— Много не нужно. Дам один, но стопроцентный… — диктует быстро, по памяти, я едва успеваю записать эти несчастные семь цифирок.

Кидаю на место трубку, хватаюсь за обычный городской, накручиваю номер, сообщенный знакомым.

— Алло?

— Здравстуйте, — отвечает мне женский голос.

— Можно попросить Михаила Сергеевича?

— Минуту… — пауза продолжается несколько секунд, трубку берет мужчина.

Это не Горбачев. Голос принадлежит другому моему знакомому — Марату Васильевичу — хорошему приятелю Горбачева, он подзывает его.

— Михаил Сергеевич, срочно приезжайте к Черненко. Очень важное дело…

Снова звонок от Константина Устиновича.

— Нашел?

— Нашел. Сейчас будет. Из-за стола поднял…

— Из-за стола? — не понял Черненко. — Он что..? Того этого? Вести-то его к Брежневу можно?

— Не знаю, — сказал я. — По голосу вроде ничего…

Так Горбачев, не без моих забот, стал секретарем ЦК. Кто знает, поищи я его чуть дольше, не догадайся позвонить на Ставрополье Виктору, и стал бы секретарем ЦК КПСС совсем другой человек…

А когда я перед уходом домой заглянул в приемную Черненко, секретарь — Зинаида Ивановна хитро посмотрела на меня и с укором сказала:

— Вы чего ж, Виктор Васильевич, Горбачева такого веселенького нашли? Наверное, долго искали?

— В чем дело, Зинаида Ивановна?

Но она понимающе улыбнулась и ничего мне не ответила.

Глава 5

Три грузовика и одна папочка «совершенно секретных» секретов!

Работа в аппарате Общего отдела не оставляет места для скуки… Не одна проблема навалится на тебя, так обязательно другая…

Умер Микоян Анастас Иванович. Бывший Председатель Президиума Верховного Совета СССР — теперь бы сказали — Президент! Член ЦК КПСС. Главная историческая реликвия страны!

Это про него — Микояна — москвичи при думали довольно меткую и образную шутку:

«От Ильича до Ильича без инфаркта и паралича…» Думаю, что нет смысла уточнять — первый Ильич это Ленин, второй — Брежнев.

Биография Микояна и в самом деле столь богата всяческими событиями, что вдоволь хватило бы на десяток авантюрно-приключенческих романов.

Взять хотя бы тот факт, что Микоян один-единственный из оставшихся в живых 26 бакинских комиссаров… Выходит, был двадцать седьмым, что ли? Был со всеми вместе, а как остался в живых? Что-то там связано с англичанами, проходом на Каспии и так далее… Никогда не мог разобраться в этой запутанной истории…

Среди близких друзей Анастаса Ивановича, знакомых, товарищей по партии были все — и Ленин, и Сталин, и Бухарин, и Троцкий, и Орджоникидзе, и…, и…, и…

Особенно четко я это понял примерно на десятый день после смерти великого, без преувеличения, коммуниста-долгожителя.

Вызывает меня Черненко:

— Вот какое задание тебе, Виктор… — говорит он и задумчиво перебирает на столе какие-то документы. — Микоян умер…

— Знаю… — отчего-то растерялся я, а сам быстрехонько пытаюсь понять — какое это ко мне имеет отношение.

— Подбери надежных ребят из аппарата, — продолжает Черненко, — которые язык за зубами держат и…

Я внутренне напрягся, жду дальнейших слов.

— Помещение вам выделено… Распоряжение я уже дал. В общем, его архивы начнут свозить сегодня. Вы все сортируете, составляете описи, так, чтоб ни одна бумажка не пропала! Понятно говорю?

— Понятно, Константин Устинович.

— Описи пойдут на самый верх. Вместе с обнаруженными документами, естественно… Там может оказаться всякое. Он с дореволюционных лет собирал. Понимаешь ответственность? Вот! Сначала обо всем мне будешь докладывать…

Архив Микояна свозился из нескольких мест — дачи, квартиры, еще откуда-то. Впечатление создавалось такое, что было этих бумажек, папок, вырезок из газет и прочего барахла видимо-невидимо и никак не меньше трех здоровенных грузовиков.

В аппарате ЦК КПСС испокон веков было два самых главных архива — архив Политбюро и архив Секретариата. Иначе их называли так: 6-й сектор, 7-й сектор (по названию секторов общего отдела). Оба эти архива были из разряда «не для простых смертных». Более того — вообще не для «смертных». Пользоваться помещенными туда материалами могли далеко не все Секретари ЦК. Но Черненко, на правах заведующего Общим отделом, имел в оба эти архива не ограниченный доступ и знал все их фонды преотлично.

Часто случалось так, что видные историки и писатели обращались с просьбами в ЦК: «Ознакомьте, пожалуйста, с тем или иным документом… Роман не напишу! Диссертация будет грешить против истины…»

Решения принимал Черненко! Только от него зависело — допустить или нет. И тут у него советчиков не было… Но все одно редко кто туда попадал, будь ты хоть четырежды лауреат всех премий разом.

Итальянский журналист Авеллино сразу после избрания Черненко поспешил опубликовать громадный материал про нового советского Генсека. Назвал он статью — «ХРАНИТЕЛЬ ПАРТИИ»! Вот, как говорится, попал в самую точку…

В ЦК КПСС всегда существовало непреложное правило — после смерти любого Секретаря ЦК, его архив в обязательном порядке изымался, анализировался и помещался после сортировки в сверхсекретный сектор. Такие архивы оставались практически у всех — у кого больше, у кого меньше. Исключение составил лишь один человек — главный идеолог партии Михаил Андреевич Суслов, после которого не было обнаружено никаких архивов. Похоже, они ему попросту были не нужны…

Самым серьезным грифом в седьмом секторе был не привычный всем «секретно» или «совершенно секретно», а иной — «особой важности особая папка». Здесь покоились сверхконфиденциальные материалы. Доступ к ним имел очень узкий круг лиц, в число которых под первыми номерами входили Брежнев и Черненко. Брежнев этими фондами не интересовался. Черненко знал об этих фондах все!

Архив почившего в бозе Микояна представлял с одной стороны — «терра инкогнита» (неизведанную страну), с другой — огромную потенциальную опасность… Никому не было известно, какие откровения оттуда можно было выудить и как они, эти откровения, позволь им выплеснуться на свет божий, будут себя вести…