Сомнирум - Тара Маргарита - Страница 11

Одними губами Кина прошептала: «Пожалуйста», – и скрылась в коридоре, затесавшись в толпе среди серо-черных костюмов.

Десс повернулась к своему шкафчику. Шипя от боли, стащила с себя форму и переоделась в кожаные брюки и свободный топ. Схватив куртку, покинула раздевалку. Прошла несколько шагов и остановилась.

Коридор здесь разделялся – левая развилка вела к выходу из академии, правая – к лифту, благодаря которому можно было попасть в кабинеты наставников.

Десс стояла сейчас на перекрестке – и в прямом, и в переносном смысле.

Да, по-своему ей было жаль Кину – девочку, не знавшую хорошей жизни и дорогих вещей. С другой стороны – была ли достойна жалости та, что жаждала называться маршалом, но сама же нарушала устав, который они клялись соблюдать?

Отец Десс всегда говорил: тот, кто преступил закон однажды, обязательно сделает это во второй раз. Он называл это особым геном, сидящим внутри каждого преступника. Считал, что вывести его можно лишь одним способом – изменив сознание человека.

Отец всегда с презрением отзывался о старых методах «перевоспитания» – содержании в тюрьмах и сумасшедших домах – и находил их глупыми и абсолютно неэффективными. А работу Реконструкторов он уважал.

Десс решительно повернула направо. Она – будущий маршал, и ее прямой долг – предупредить Систему о нарушениях устава. Кина не оступилась – нет, она преступила закон. А преступникам не место в рядах защитников Системы.

Она замерла у двери из темного стекла. Приложила ладонь к панели в центре, и приятный механический голос известил хозяйку кабинета о прибытии кадета Десс Ларсо. Негромкая трель – и дверь приоткрылась. Наставник Вандри – смуглая высокая женщина с крепкой фигурой – стояла у стола и просматривала проекцию боя сокурсника Десс.

– Ларсо?

Повернувшись вполоборота, Вандри пристально взглянула на нее.

– Наставник Вандри, я хотела бы доложить о правонарушении, о котором мне стало известно несколько минут назад. – Десс специально подчеркнула время, чтобы дать понять: как только в ее руки попала эта информация, она тут же поспешила поделиться ею с наставницей.

Вандри ни в коем случае не должна была догадаться о ее пусть недолгих, но сомнениях.

Выдох, мысль, стрелой промелькнувшая в голове и больше похожая на самовнушение: «Ты все делаешь верно».

– Слушаю, – Вандри прищурила глаза. Невозможно понять, о чем она в тот момент думала – слишком непроницаемым было лицо, больше похожее на застывшую маску.

– Кина… кадетка первого курса… – Десс поморщилась, злясь на себя за то, что не может вспомнить ее фамилию. Да и знала ли она ее вообще когда-то? – Она совершила правонарушение – украла планшет. По ее словам, он принадлежал человеку, которого на ее глазах забрали Реконструкторы. Фамилии Кины я не знаю, номер шкафчика – двести тридцать четыре.

Наставник Вандри покивала.

– Хорошо. Я приму это к сведению. Можешь идти.

В тот же миг она потеряла интерес к Десс. Коснувшись дужки наушника, быстро проговорила имя, вызывая кого-то на связь.

Десс и не ожидала похвалы – она ведь как-никак лишь выполняла долг перед Системой, но все же ее несколько покоробила сдержанная реакция Вандри. Развернувшись, она покинула кабинет.

За ужином Десс ничего не рассказала семье о произошедшем. Просто знала наперед их реакцию. Блэки непременно разразится эмоциональной тирадой на тему несправедливости мира и жесткого характера сестры. Она всегда жалела окружающих и, Десс была уверена на сто процентов – нашла бы оправдание поступку Кины. А отец бы ограничился скупой фразой, смысл которой сводился бы к тому, что старшая дочь сделала то, что должна.

И стоило ли ради всего этого сотрясать воздух?

Уже лежа в кровати и проматывая в голове события прошедшего дня, Десс удовлетворенно кивнула в ответ на собственные мысли.

Она поступила правильно.

Глава шестая

ТЕМПЕБРАСКО

Блэки оторвала взгляд от тетради, исписанной ее мелким почерком. Мысли путались, не желая выстраиваться в стройные логические цепочки.

Перечитав все, что написала, Блэки решительно перечеркнула строки. Все не так. Нервничая, она исчеркала поля абстрактными рисунками.

Сложно сосредоточиться, когда сидишь перед кабинетом школьного психолога. Зачем ее вызвали?

Долго гадать не пришлось. Дверь распахнулась, из комнаты донеслось:

– Блэки!

Она вскочила. Привычным жестом прижала к груди тетрадь и поспешила на зов. Войдя, осторожно прикрыла за собой дверь. Калира Мев – молодая привлекательная брюнетка – улыбнулась ей и рукой указала на стул.

– Что-то не так? – едва усевшись, с тревогой спросила Блэки. И, не дождавшись ответа, быстро проговорила: – Это из-за того, что я мало общаюсь с ребятами из класса?

Уголки губ Калиры дрогнули.

– Конечно, я замечала, что ты сторонишься других, но… вызвала тебя не поэтому. Но раз ты заговорила об этом сама, скажи: тебе не нравится здесь?

Блэки бросила на психолога испуганный взгляд.

– Что вы, школа чудесная! Просто…

– Просто что? – мягко спросила та.

Блэки помолчала. Пожала плечами.

– Меня многие считают странной. Наверное, это оправданно. Я… не знаю, о чем с ними говорить. Не умею притворяться дружелюбной, если мне кто-то не нравится.

Калира, слушая ее, рассеянно кивала. Блэки поняла, что заданный вопрос был чисто формальным и на самом деле психолога интересовал мало. Это сбило ее с толку – зачем тогда она здесь?

– Я знаю, что ты мечтаешь написать книгу, – сказала Калира, как только девочка договорила. – О чем она будет?

Блэки окончательно стушевалась.

– О многом. Обо всем, – нехотя ответила она. Рассказывать о книге до того, как она написана – как обнажать кусочек своей души. Поведать личное, сокровенное. То, чего не должны касаться чужие грубые взгляды.

Калира Мев с пониманием кивнула, приняв ее нежелание рассказывать. Снова улыбнувшись уголками губ, положила узкие кисти на стол.

– Я просмотрела последние пройденные тобой тесты. Они выявили интересную деталь: тебе не слишком даются точные науки, но в литературе, пении и живописи твои баллы – одни из самых высоких в школе. Я прочитала твою конкурсную работу и считаю, что жюри недооценило ее потенциал. Блэки, у тебя потрясающе живое воображение!

Блэки молчала, глядя на психолога из-под нахмуренных бровей. Не для того же ее позвали, чтобы хвалить? Она все пыталась понять, что кроется за словами Калиры Мев, но пока не слишком получалось.

– Блэки, скажи мне, тебе доводилось входить в Сомнирум?

Вопрос поставил ее в тупик. Некоторое время она просто смотрела на Калиру, не зная, что сказать. Потом все же неуверенно произнесла:

– Эмм… да, несколько раз. Мы даже отправлялись туда вдвоем с Десс, без папы – у него постоянно не хватает на это времени. – Только договорив, Блэки поняла, что в ее словах прозвучало чуть больше горечи, чем ей бы хотелось. Она попыталась смягчить свой тон улыбкой и, пока психолог не надумала заниматься своими непосредственными обязанностями – копаться в ее прошлом и настоящем, вместо того, чтобы вести светскую беседу, торопливо добавила: – Конечно, мне безумно нравится Бене-Исс, но Сомнирум… это что-то совсем иное. Жаль, что нельзя находиться там постоянно.

Блэки вспоминала этот благоговейный трепет и жгущее кончики пальцев нетерпение, когда она держала в руках буклет «Сомнирума», листала видеографии, демонстрирующие бескрайние пустыни с золотистыми песками и дикими, но прирученными животными со светлыми, словно выжженными солнцем шкурами; океаном, бросающим пенистую волну на усеянный галькой берег; тропический рай с пальмами, увешанными гроздьями желтых фруктов, которые Блэки никогда не доводилось пробовать. Десс подпрыгивала рядом в ожидании, когда буклет – и возможность выбора – перейдет к ней. Папа благодушно посмеивался, зная, насколько манил его дочерей другой, почти неизведанный мир.

Сомнирум был соткан из отголосков прошлого их планеты. Прекрасного и манящего. Казавшегося таким настоящим. Ощущения, запахи, звуки – неподдельны. Ни разу за все время посещения Сомнирума Блэки не почувствовала фальшь в окружающем ее мире, хотя – парадокс – понимала, что это искусственно созданное.