Дранг нах Остен по-Русски. Книга 1 - Зайцев Виктор Викторович - Страница 29

В острог командир забирал самое ценное, переложив часть в пустые лодки для уменьшения осадки. Несмотря на это, пришлось повозиться с подъёмом против течения, снимая лодки с двух мелких мест на перекатах. Однако, к полудню все добрались до острога, проплывая мимо сотен голых тел, выложенных вдоль берега. На слуг покойного Маметкула зрелище произвело необходимый эффект. Теперь в их исполнительности сомневаться не приходилось, да и бежать они не станут, сотни вёрст по враждебной земле, против течения Чусовой, татарам без оружия не пройти. Даже сейчас, в разгар лета, с таким путешествием тыловики не справятся, а с наступлением холодов можно их не караулить, никуда не денутся.

Коротко перекусив, командиры обменялись новостями, Елена Александровна пожаловалась на дружинников-татар, едва не поднявших на неё руку. Петро обещал разобраться, попросив, в свою очередь, женщину, взять под свою опеку освобождённых вогульских девушек и парней. В это время тыловики загружали мертвецов в лодки, отплывая по мере готовности вниз по течению, без охраны, естественно. Куда им деваться, если в устье Ярвы ждут дружинники, а через горы не пройти? Да и характер у тыловиков не тот, чтобы убегать от хозяина, особенно, такого сильного и щедрого. О щедрости магаданцев, пройдохи успели узнать у дружинников-татар, и, единогласно, порадовались, что попали в хорошие руки, добрые и сильные.

Командиры в это время разбирались с пленными кучумцами, коих набралось почти две тысячи, из них две трети раненых. Последних решили не трогать до выздоровления, разместив людей в казармах, конюшне и просто на поляне, под навесами. На ночь, конечно, всех запирали под замок, а днём раненые лечились солнечными ваннами, пищу сами готовили, тут же, на кострах. При сортировке пленников и пригодились три засланных три года назад «казачка». Те самые татары, что напали в первое утро появления магаданцев в шестнадцатом веке. Парни отработали свой хлеб и оказанное доверие, выявляя надёжных работяг и ярых ханских прихвостней. Крестьяне, конечно, горевали по вытоптанным, напрочь, посевам овса, но, обилие будущих батраков радовало хозяев. Командиры обещали каждому двору батраков из числа пленников, по условиям пусть сами договариваются. Потому сейчас крестьяне с супругами оценивающе приглядывались к легкораненым, заводили разговоры, склоняя пленников к найму.

Магаданцы с утра ещё раз успокоили пленников, что никаких казней не предвидится, если татары будут вести себя подобающим образом. А, после обеда, Петро отобрал шесть сотен здоровых и крепких пленников, загрузил их инструментами, и отправился с ними вниз по течению Ярвы, по береговой тропе. С двумя десятками дружинников, естественно, исключительно из татар, куда вошли трое засланных казачков, награждённые заслуженным огнестрельным оружием. Убирая из острога возможный источник конфликта, подполковник собирался не только удалить татар от женщин, но и заняться их перевоспитанием, дружинников, конечно, а не пленных. С захваченными кучумцами предстоит огромная работа, но, не сразу. Здесь умение Елены Александровны выносить мозг и строить всех подряд пригодятся, как никогда. Петро с ехидцей представлял, сколько пленников попросятся к нему на службу, когда прочувствуют железную хватку бывшего завуча.

Сначала все шесть сотен пленников, что привели дружинники на берег Чусовой, заковали в колодки и кандалы. Только в таком виде татары отправились на лесоповал, под конвоем дружинников. Конечно, кучумцев сильно деморализовал беспрецедентный разгром и взятие в плен, но, офицеры не сомневались, что шок скоро пройдёт. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о малочисленности магаданцев, лишь одно это легко станет причиной бунта пленников. Бунта же командиры допустить не могли, во время любого восстания непременно будут жертвы, не дай бог, как говорится. Потому и спешили вывести из активного состояния здоровых пленников, забивая в колодки и кандалы. Тем более, что всё это татары приготовили для русских, пусть прочувствуют на своей шкуре тяжесть колодок и звон кандалов.

Ничего жестокого в таких мерах не видели сами пленники, на месте победителей они бы вели себя гораздо хуже. С этого дня до конца августа Пётр окунулся в строительство, вспоминая свой опыт трёхлетней давности. Сейчас приходилось легче, с одной стороны, поскольку появился опыт деревянного строительства, имелась в распоряжении командира масса рабочих рук, и не было нужды торопиться. С другой стороны, всё шло труднее, татары оказались аховыми плотниками, да и организация охраны отнимала много сил. Ладно, дружинники, даром, что татары, своих соплеменников строили лучше любого надзирателя. Подполковник думал порой, что с русскими пленниками его дружинники-татары так жёстко бы не вели себя. Да и русские дружинники, наверняка, отнеслись к пленным мягче.

Однажды он высказал такую мысль в присутствии подчинённых и дружинники, не моргнув и глазом, согласились. Более того, они, довольно прагматично, объяснили свою строгость именно тем, что сами татары и понимают своих пленников отлично. Потому и пресекают любую возможность бунта на корню. Подполковник с удивлением узнал, что в случае бунта, его дружинникам грозила смертельная опасность, с особо жестокими пытками, если не убьют сразу. А его, немца, всего лишь возьмут в плен, как особо важного специалиста, умеющего делать скорострельные пищали, поразившие кучумовских воинов сильнее самого плена. Получилось, с момента разгрома Маметкула, дружинники-татары невольно стали самыми преданными магаданцам бойцами.

Дни короткого уральского лета бежали, а не шли, как хотелось бы. Пленники ударными темпами строили настоящую крепость на берегу Чусовой, вырубая вековые деревья. Они ещё не догадывались, что будут сами оборонять эту твердыню, а командир не забывал об этом, ежедневно общаясь с формальными и неформальными лидерами своих подопечных. Он озадачил всех дружинников, раскрыв свои планы на будущее — набрать из пленников отряд, а нынешних дружинников поставить в том отряде десятниками и сотниками. Большего стимула для службы придумать трудно, не зря кто-то из великих полководцев, кажется, Наполеон, говорил, что каждый солдат носит маршальский жезл в своём походном ранце.

Кроме того, подполковник не забыл просьбы Елены Александровны, и, занялся воспитанием своих будущих офицеров и сержантов. Ежедневно он вдалбливал в головы детей тёмного средневековья, что у магаданцев мужчины и женщины равны. Что для любого дружинника, хоть рядового, хоть сотника, магаданцы неприкасаемы. Что, с магаданцами могут вести себя на равных лишь сами магаданцы, либо те, кто заслужил право стать магаданцем. По женщинам и их неприкасаемости, что характерно, татары поняли сразу, вспомнив, видимо, своих матерей и бабок, многие из которых фактически командовали мужьями. Это лишь европейцы двадцать первого века наивно полагают, что в мусульманской среде мужчины всё решают. Нет, конечно, женщины сознательно потакают своим мужчинам во внешних проявлениях покорности, оставляя решающее слово за собой. Наверняка, на мусульманской почве выросла поговорка — «Ночная кукушка перекукует дневную».

Короче, аксиома о неприкосновенности магаданских женщин прошла на «ура», но в отношении пленниц и военной добычи возникли вопросы. Дружинники не понимали, на какой чёрт служить, если нельзя пользоваться правом победителя. Петро не стал ломать себе голову, а честно признался, что тут ребятам просто не повезло. Не повезло, что их застукала Елена Александровна, женщина строгих правил. Сам он, подполковник, абсолютно не возражал бы против использования его бойцами наложниц, дело святое, как говорится. Ну, в самом деле, это не девицы, не замужние бабы. Наложницы по определению для блуда предназначены, чего тут такого? Однако, как «правоверный» магаданец, подполковник не мог отказать желаниям Елены Александровны, чего требует впредь от всех своих подчиненных.

Дружинники поняли Петра и посочувствовали командиру, вынужденному слушать таких стерв, как Елена Александровна. И, поклялись не противиться женщинам магаданкам в их желаниях, какими бы глупыми те не были, и никогда не поднимать руку на магаданок. Однако, на будущее договорились с командиром о пределах и границах насилия над пленниками и пленницами, не сомневаясь, что служат у великого вождя, который готовится к великим завоеваниям, не хуже Чингисхана. Сам Пётр лишь приветствовал чёткое разграничение прав бойцов при захвате вражеских тылов, вспоминая, сколько его бойцов теряли голову и попадали в дисбаты и тюрьмы. Тут же у дружинников возник вопрос гражданства, а именно, как стать полноценным магаданцем? Понимая важность подобного решения, подполковник даже отправился в командировку в острог, «взять помощь зала».