«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов Издание второе, перерабо - Кузнецов Борис Григорьевич - Страница 62

Однако когда самая первая информация об этом была подброшена доброжелателем в наше посольство в Вашингтоне, из Москвы последовала установка считать ее провокацией — мы, мол, никаких подводных лодок не теряли. И лишь скандал, поднятый американскими газетами, вынудил наш МИД задним числом заявить протест — по какому праву осквернили место гибели советских моряков? Вместо извинений советской стороне передали документальную кинозапись, из которой видно, что останки наших подводников были захоронены со всеми подобающими воинскими почестями.

Я не берусь оценивать эту ситуацию на весах политики и человеческой этики — важен сам факт: все это было. Поэтому оставлю без комментариев очередную сентенцию генпрокурора:

«Операция по подъему 154-метровой атомной подводной лодки водоизмещением 24 000 тонн по своим масштабам является беспрецедентной и не имеет аналогов в истории человечества. Во-вторых, любому государству не по силам в одиночку справиться с такой задачей».

Вернемся к хронике морских катастроф в изложении Владимира Устинова. Про две трагедии он даже не вспомнил, зато дизельную лодку «М-200» помянул дважды. В первый раз, по утверждению генпрокурора, она «погибла в Балтийском море 21 ноября 1956 года. Погибли 28 членов экипажа». А менее года спустя, 26 сентября 1957-го, та же «дизельная подводная лодка „М-200“ затонула в Балтийском море». В этот раз, по версии автора, погибли 35 членов экипажа. Прямо и не знаешь, как такое возможно.

На самом деле, генеральный прокурор (или тот недобросовестный помощник, кто вызвался таскать каштаны из огня для своего могущественного начальника) просто перепутал разные инциденты. В сентябре 57-го на Балтике затонула совсем другая лодка — «М-256»…

По этому принципу рассуждает г-н Устинов в своей книге и о многих других событиях и фактах из нашего прошлого. Глубоководная АПЛ «К-278» «Комсомолец», оснащенная лишь торпедными аппаратами, под пером (или диктовкой) генпрокурора становится «ракетным крейсером». Институт океанологии РАН скрещивается с неопознанным «институтом океанографии». Продольная остойчивость (профессиональный термин, известный подводникам, конструкторам и строителям ПЛ) превратилась в… «вертикальную устойчивость» — несусветную глупость, способную вызвать гомерический хохот в кругу профессионалов.

Ничего не слышал прежде про «теракт французских диверсантов против принадлежащей организации „Гринпис“ большой океанской яхты, пришвартованной в Новозеландском порту» — так у Владимира Устинова. Зато знаю другое: судно «Рейибо у Уорриор», под флагом «Гринпис» направлявшееся с акцией протеста против ядерных испытаний на атолле Моруроа во Французской Полинезии, действительно было подорвано в порту. Но до сих пор считалось, что это дело спецслужб Франции. Это акт государственного устрашения, продиктованный политикой тех лет, а никак не частный случай террора неизвестных диверсантов.

Советский линкор «Новороссийск», подорванный на рейде в 1955 году, генпрокурор наделяет способностью «нести ядерные артиллерийские заряды дальнего действия». Если под этой смысловой абракадаброй подразумеваются ядерные артиллерийские снаряды, так они стали поступать на вооружение много позже гибели «Новороссийска».

Но прокурор не устает демонстрировать свои познания в разных областях. Например, заводит речь о возможной утечке «радиоактивных топливных элементов в акваторию Баренцева моря». Не надо быть ученым-ядерщиком, чтобы увидеть: не понимает человек значения тех слов, которыми берется оперировать. В одну бессмысленную кучу смешались разные понятия — радиоактивные элементы, которые присутствуют и нарабатываются в реакторе (то есть химические соединения) и само ядерное топливо в виде тепловыделяющих элементов (ТВЭЛов).

Про виртуальные «дозиметры», которые расставляли, по словам Устинова, «на глубине вокруг реактора», я уже упоминал. Но автор, походив вокруг да около, ведет нас прямо в реакторный отсек. Оказывается, «наши подводники заглушили ядерные реакторы вручную, в дополнение к автоматике. Они не просто вспомнили об этом, они потратили на это свои последние минуты, свои последние жизненные усилия…».

Откуда вдруг родился этот миф — можно только гадать. Ни из материалов уголовного дела, ни из разговоров со специалистами, детально обследовавшими реакторные помещения «Курска», ничего похожего не следовало. Более того — на всех уровнях атомщики с гордостью твердили, что автоматика в реакторном отсеке сработала безукоризненно и чисто. «Глушить вручную» ничего не требовалось, разве что для красного словца.

И это, как ни печально, не последний прокурорский перл. На мой взгляд, апофеозом профессионального невежества стали рассуждения про тросы, с помощью которых якобы пытались поднять в 1997 году подлодку «Комсомолец», да вышла незадача. «Капроновый шнур оборвался при рывке», — со знанием дела свидетельствует генеральный прокурор.

Вот, действительно, слышал звон…

Да было бы ему известно, что «Комсомолец» и не пытались поднимать — несмотря на бурную и многолетнюю активность директора ЦКБ «Рубин» г-на Спасского, главного инициатора судоподъемной риторики в нашей стране. Поднять решились только ВСК — всплывающую спасательную камеру от «Комсомольца», которая была найдена на грунте в непосредственной близости от самой подлодки. В ней, как известно из обстоятельств той катастрофы, находятся останки командира АПЛ капитана I ранга Евгения Ванина и еще двух членов экипажа.

Поднять на поверхность эту стальную капсулу, ставшую братской могилой, решили силами ВМФ, без должной проработки проекта и необходимых расчетов. И действительно потерпели фиаско, знакомое почти каждому начинающему удильщику: при резком рывке не выдерживает даже очень прочная леска. Кормовая лебедка на военном спасателе и была той удочкой, с помощью которой решили поднимать ВСК специалисты-двоечники, позабывшие о том, что в море бывает качка. Когда трос был почти полностью выбран и ВСК оказалась у поверхности, корма судна-спасателя опустилась на волне, а в следующее мгновение ее резко подкинуло. И трос, действительно, лопнул (в этом генпрокурор не ошибся) — всплывающая камера с останками подводников опять ушла на дно.

Но в эти детали, похоже, не посвящали генерального прокурора ни Главком ВМФ Владимир Куроедов, ни шеф «Рубина» Игорь Спасский. А может, их собеседник просто невнимательно, в одно ухо слушал. Другим — старался уловить, откуда ветер дует: кого велят казнить, кого решат помиловать.

Теплый ветер, против ожиданий, подул из Европы.

«В Брюсселе той осенью возникла новая организация, в дополнение и НАТО и но многим прочим, — решается на смелое сравнение прокурор. — Это международный фонд „Курск“, главная цель которого — облегчить задачу подъема российского атомного ракетоносца».

Вот уж никогда бы не подумал, что мы так неожиданно легко найдем альтернативу Варшавскому договору — да там, где и представить себе не могли!

Короче, пусть ожиревшая Европа помогает нам деньгами, не сдает державных позиций генеральный прокурор. А мы и дальше будем жить своим умом, расхлебывать старые проблемы и заваривать новые — для себя и всех соседей. Уж кто-то, а г-н Устинов знает, что почем на Западе, и может сравнивать:

«Мы строим армию в основном на принципах призыва, на том основании, что каждый гражданин, способный защищать Родину, должен хотя бы уметь это делать. Поэтому и порядок в армии должен быть образцовый, а не так, как в некоторых зарубежных армиях: подписал контракт — значит, служу. Надоело служить — разорвал контракт, ушел на гражданку. Кто получится из такого контрактника? В лучшем случае — недоучка. Причем во всех отношениях. Нам нужна не только боеспособная армия, но и умные, сильные, здоровые мужчины, прошедшие эту школу жизни и патриотизма».

Реакция министра обороны Сергея Иванова на эту установку неизвестна — шеф военного ведомства не значился среди участников официальной презентации прокурорского бестселлера, что была организована 29 октября 2004 года Интерфаксом. Уклонился от развернутых оценок, хоть и пожаловал на презентацию бывший вице-премьер и руководитель правительственной комиссии по расследованию причин гибели «Курска», а ныне полпред президента в Северо-Западном федеральном округе Илья Клебанов. Агентство распространило лишь одну его фразу: «Генеральный прокурор был просто обязан написать эту книгу с учетом всего того, что он знает об этой трагедии».