«Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов Издание второе, перерабо - Кузнецов Борис Григорьевич - Страница 23

Второй пункт плана подготовки, который экипаж «Курска» не выполнил, касался боевых упражнений.

Перволинейные экипажи подводных лодок должны ежегодно выполнять стрельбы практическим (учебным) торпедным оружием. Такие же требования были установлены и в отношении тех экипажей, которые готовились к дальним походам. Первый экипаж «К-141» «Курск» не выполнял практических торпедных стрельб ни в 1998 году, ни в 1999-м, ни в процессе подготовки к походу в Средиземное море. Чтобы скрыть факт неготовности АПЛ «К-141» «Курск» к походу, командование Северного флота в докладе в Главный штаб ВМФ сообщило ложную информацию, будто экипаж и подводная лодка полностью готовы к походу, и получили разрешение Москвы на его выполнение. Недостатков в подготовке экипажа и корабля к походу Главный штаб ВМФ не заметил.

Послушаем вице-адмирала Валерия Рязанцева:

«АПЛ „Курск“ вышла в море и в течение почти трех месяцев в Средиземном море и в Атлантическом океане выполняла задачи поиска и слежения за авианосными ударными группировками потенциального противника. О результатах похода мне известно из СМИ. Командование Северного флота назвало этот поход „уникальным и героическим“ и представило командира подводной лодки к званию Героя России, а членов экипажа — к высоким государственным наградам. Какой героизм проявили подводники во время похода, в средствах массовой информации не сообщалось. Совсем недавно подобные походы в Средиземное море с такими же задачами, какие были поставлены экипажу „Курска“, совершали сотни атомных и дизельных подводных лодок, и ничего героического в этом не было. Подводники выполняли свои повседневные обязанности и учебно-боевые задачи. Но командование Северного флота отличное выполнение поставленных задач в море экипажем „К-141“ посчитало подвигом. На Северном флоте руководители уже давно признавали любой выход кораблей и подводных лодок в море героическим поступком…

„Трубадуры“ Главного штаба ВМФ, военные писатели Н. А. Черкашин и В. В. Шигин написали об этом походе такую чушь, что читать их лживое сочинительство просто невыносимо. „Новейшая российская подводная лодка, „убийца авианосцев“, вызвала в рядах 6-го флота США настоящую панику. Наверное, нечто подобное бывает, когда в центре овечьей отары внезапно появляется матерый волк. А потому с появлением „Курска“ среди лениво плавающих американских армад все стали разбегаться“, — так пишет о действиях подводной лодки в Средиземном море капитан I ранга В. В. Шигин. Какой-то бред незадачливого пропагандиста 70-х годов XX столетия. Назвать Средиземноморский флот США, который постоянно ведет боевые действия на Ближнем Востоке и в Персидском заливе, „лениво плавающими армадами“ может только человек по меньшей мере несведущий».

Командующий Северным флотом адмирал Попов этот поход «Курска» называл не иначе как «прорывом через Гибралтар». Но Гибралтарский пролив, согласно международно-правовым соглашениям о свободе мореплавания, рассматривается как часть открытого моря[39]. Он всегда свободен для плавания судов и боевых кораблей всех наций.

По утверждению Владимира Шигина и Николая Черкашина, американская АУГ зафиксировала вход «Курска» в Средиземное море и там его потеряла, подводный крейсер снова был обнаружен при выходе через Гибралтарский пролив в Атлантику. Вероятнее всего, «Курск» засекли стационарные английские системы обнаружения подводных лодок, установленные на военной базе в Гибралтаре. Не секрет, что военно-морская разведка США осуществляет слежение за каждой атомной подлодкой. Эта система сложилась еще в 1960-х годах. Слежение осуществляется целым комплексом технических средств, включая спутниковое наблюдение и перекрытие средствами обнаружения подводных лодок целых районов Мирового океана.

Мой старый приятель, к сожалению, уже покойный, Николай Александрович Шашков, который, командуя атомной ракетной подводной лодкой «К-172» (бортовой номер 310), в 1968 году вывел зараженный ртутью корабль из восточной части Средиземного моря, рассказывал мне, что тогдашнее руководство ВМФ СССР категорически отказывалось признавать факты длительного слежения за нашими подводными лодками, закрывало глаза на техническую отсталость нашего флота, хотя американские моряки не раз давали понять, что подводные лодки обнаружены путем демонстрации атак. Но для командира, чья лодка была обнаружена, это было чревато крупными неприятностями, поэтому даже при очевидном обнаружении этот факт тщательно скрывался.

Маловероятно, что пребывание «Курска» в Средиземном море в какой-то мере способствовало прекращению бомбежек Балкан. По возвращении подводного крейсера домой командир Геннадий Лячин был представлен к званию Героя России, однако получил его уже посмертно.

Командир АПЛ «Курск» Геннадий Лячин.

Кроме него за этот поход к государственным наградам были представлены 72 члена экипажа.

По итогам года АПРК «Курск» признали лучшим кораблем Северного флота. Геннадия Лячина вместе с Главкомом ВМФ Владимиром Куроедовым принял лично Владимир Путин. В июле 2000 года «Курск» последний раз участвовал в военно-морском параде в честь дня ВМФ. Валерий Рязанцев пишет:

«Флотоводцы „эпохи Горшкова“ считали учение о войне на море как иностранных, так и своих теоретиков военно-морского искусства буржуазным учением. Они критиковали научные труды П. Госта, А. Мехэна, Ф. Коломба, С. О. Макарова, Н. Л. Кладо, А. В. Нимитца, Б. Б. Жерве по вопросам развития военно-морских сил и морской стратегии, не видели ничего поучительного для советского ВМФ в тех морских операциях, которые проводили ВМС США, Великобритании, Германии, Японии во Второй мировой войне. Настольной книгой о войне на море для „мирных флотоводцев“ стало произведение их непосредственного начальника С. Г. Горшкова „Морская мощь государства“, где излагался один-единственный взгляд на проблему современной войны на море — советский океанский ракетно-ядерный флот по боевой мощи способен противостоять флотам США и НАТО на всех морях и океанах и может проводить стратегические наступательные и оборонительные операции на океанских театрах военных действий.

Нельзя ошибаться и лгать в любом деле, но сознательно врать в военном деле — значит, сознательно подвергать опасности уничтожения миллионы своих сограждан. „Неправильное знание хуже, чем незнание“, — говорил немецкий педагог А. Дистервег. Советские начальники ВМФ сознательно врали о том, что наш флот способен решать любые задачи в океане, что наши боевые корабли по боевым возможностям не уступают американским кораблям, что наши военные моряки — лучшие в мире профессионалы морского дела, что три сотни атомных и дизельных подводных лодок вместе с морской ракетоносной авиацией способны разгромить любого морского врага. Сегодня ученики „мирных флотоводцев“ эпохи С. Г. Горшкова сознательно вводят в заблуждение общественность страны, говоря о том, что тяжелый атомный крейсер „Петр Великий“ — это корабль XXI века, что еще не построенная атомная подводная лодка „Юрий Долгорукий“ является лучшей в мире, что наши атомные подводные лодки огромного водоизмещения по уровню шумности не отличаются от современных американских атомных подводных лодок. На самом деле советский Военно-морской флот после окончания холодной войны в одночасье развалился и перестал существовать.

Оказалось, что самые новые и современные боевые надводные корабли и атомные подводные лодки СССР имеют низкие боевые характеристики, вооружены неэффективным оружием, дороги в повседневном обеспечении и обслуживании. Оказалось, что ВМФ СССР не имел сил и средств боевого обеспечения, что в его составе имелась масса разношерстных проектов боевых кораблей, а возможности предприятий судостроительного комплекса страны не обеспечивали потребности флота в ремонтах этих кораблей. Оказалось, что флоту СССР не нужны были подскальные сооружения для укрытия кораблей, на которые израсходованы огромные денежные и материальные средства, не нужны были атомные корабли разведки и наблюдения за космическими объектами, не нужна ракетная система „Тайфун“. И вообще, был сделан вывод о том, что советский океанский ракетно-ядерный флот не был сбалансирован по боевому составу, по целям и задачам. Такой вывод сделали те же „флотоводцы“, которые этот флот строили».